А мужчина, будто поняв, что она, спохватившись, собирается отказаться от встречи, торопливо завершил разговор:
– Отлично! В четыре я заеду за тобой куда скажешь. Возьму машину напрокат.
– По Барселоне лучше гулять пешком.
– Как скажешь. Знаешь… – произнес он после паузы, – а я хотел тебя встретить. Летел в самолете и думал о тебе. Видимо, мое желание оказалось таким громким, что его услышали.
– Это просто в небе слышимость куда лучше, чем на земле, – пошутила Нора, и мужчина улыбнулся:
– Возможно.
Они попрощались и разошлись в разные стороны, чтобы в четыре вновь встретиться. Нора, находясь в эфире воспоминаний, поднялась по ступеням автобуса и, уже заняв место у окна, поняла, что улыбается и выглядывает в толпе спину того, кто неожиданно прилетел из ее прошлого в настоящее. Но она одернула себя: прошлое оказалось отсечено не только границами и морем, но и ее поступком, за который она поплатилась. Это был ее выбор – отказаться от Сергея, от их ребенка и улететь в другую страну, где она, хоть и не желала этого признавать, так и не нашла себя.
Время в этот день в офисе одновременно и тянулось, и летело стрелой, будто вдруг разделилось на два измерения, в которых Нора существовала одновременно. В одном она поглядывала на часы и отмечала, что цифры меняются так неторопливо, будто минута стала равна десяти. В другом же, наоборот, дела спорились, письма печатались с невероятным вдохновением, и во всей этой круговерти душа пела и наполнялась светом, будто не повседневную работу Нора выполняла, а готовилась к празднику. Эти два измерения накладывались друг на друга и почти совпадали, как снятый на кальку рисунок с оригиналом. Но стоило Норе в очередной раз бросить взгляд на часы, надеясь, что в делах пронесся еще час, и увидеть, что на самом деле всего треть, – и два рисунка опять расходились в линиях, а время распадалось на измерения. Может, все дело было в том, что утренняя встреча напитала вдохновением, с которым работалось едва ли не втрое быстрее, но эффект замершего времени усугублялся ожиданием часа Х. Ведь всем известно, что, если смотреть на часовые стрелки, они перестают двигаться.
Но когда наконец рабочий день подошел к концу, Нора вдруг замешкалась. Слишком тщательно расчесывала у зеркала свои светлые, достающие до лопаток волосы и долго маскировала тональным кремом никому, кроме нее, не видимое покраснение на подбородке. Но на самом деле за этими привычными манипуляциями скрывалось желание привести в норму сбивающееся от волнения дыхание. Нора побрызгала на запястья немного духов и, чтобы избежать расспросов коллег, торопливо со всеми распрощалась.
На какое-то неприятное мгновение ей подумалось, что Сергей не приедет. Но от стоянки донесся призывный гудок, и девушка, обрадовавшись, устремилась туда.
– Давно ждешь? – спросила она, усаживаясь во взятый Сергеем напрокат «Мерседес». Мужчина неопределенно качнул головой, не давая точного ответа, из чего Нора заключила, что давно, но он не хочет в этом признаваться. Ей стало радостно от мысли, что он ожидал под окнами, пока она отвечала на рабочие звонки и имейлы. Оказывается, это так приятно, когда кто-то ждет, пока ты заканчиваешь день, думает о тебе, предвкушает встречу. Она уже и забыла, что когда-то сама ожидала его, готовилась к встрече, волновалась, а потом радовалась, обнимала, целовала, терлась щекой о его щеку и жмурилась от счастья. Нора с грустью подумала, что те несколько недель, что они с Сергеем были вместе, оказались в ее жизни самыми счастливыми. Но, видимо, что-то тогда ее насторожило или спугнуло, раз она отказалась от отношений с ним и сделала выбор в пользу карьеры. Может, ей показалось, что Сергей ее недостаточно любил? Или – что она его?
– Что-то не так? – нарушил он первым затянувшееся молчание.
– Нет, все так, – натянуто улыбнулась Нора, почувствовав внезапную неловкость.
– На работе все хорошо?
– Да, прекрасно.
– И это прекрасно, – засмеялся он своему каламбуру. – Куда поедем? Куда-то перекусить?
– В это время? – скептически хмыкнула Нора.
– А что такого? – не понял Сергей.
– В четыре рестораны закрываются. Можно будет в каком-нибудь баре выпить кофе.
– Как закрываются? А если есть хочется?
– Придется терпеть, – пожала плечами Нора и рассмеялась: – Мне долго пришлось переучивать себя питаться по местному расписанию, а не тогда, когда чувствую голод. В шесть вечера, к примеру, тут никто не ужинает, рестораны открываются с восьми, а то и половины девятого.
– Как все сложно, – присвистнул Сергей, выруливая на шоссе и перестраиваясь в свободный ряд. – И как тебе тут живется?
– Нормально. Даже хорошо живется! – заявила Нора с неким вызовом, испугавшись, что он решит, будто она жалеет о своем выборе.
Она впервые за все то время, что работала в компании, ехала этой дорогой не в автобусе, а в автомобиле. И может, потому, что из низкого «Мерседеса» спортивной модели вид казался иным, чем с высокого автобусного сиденья, но сегодня Барселона открывалась ей другой стороной – незнакомой, чужой, неприветливой. И даже развешанные на фонарных столбах рекламные плакаты с эмблемой родной компании, извещающие о скором открытии конгресса, не могли вернуть ощущения дружеского расположения к ней города. Проезжая знакомую до мелочей площадь Испании, Нора бросила машинально взгляд в сторону выставочного центра, над входом в который днем повесили огромный транспарант. Но не испытала ожидаемого чувства радости и гордости, как обычно бывало, когда она встречала рекламные растяжки с эмблемой компании. А может, это город, на свидания с которым Нора всегда ходила в одиночестве, не прощал ей измены и испытывал их неожиданными пробками и аварийной ситуацией, которую чуть не спровоцировал внезапно вставший перед ними фургон. Даже навигатор, в котором Сергей набрал какой-то адрес, завел их на перекрытую из-за ремонтных работ дорогу, и съезд пришлось искать долго, петляя по незнакомым маршрутам и дважды оказываясь в тупике. Нора невольно подумала: может, город желает таким образом предупредить ее о тупиковости потенциального романа? И отбросила эту мысль как смешную. В итоге они оставили машину на платной стоянке и пошли уже пешком, касаясь друг друга плечами, но не решаясь взяться за руки.
– И как ты? Что произошло за все это время? Сколько мы не виделись? Пять лет? – расспрашивал Сергей.
– Почти шесть.
– Почти шесть… И? Рассказывай!
– А что рассказывать, Сереж? – пожала Нора плечами и смущенно улыбнулась, внезапно поняв, что ей не то чтобы нечего рассказывать, но почему-то не хочется. О своих отношениях с городом? Как-то интимно. Да и не сможет она объяснить ему, которого город, похоже, не принимал, свою влюбленность в Барселону. О работе, ради которой она разорвала их отношения? Наверное, ему будет скучно. Да и побоялась, что ее заслуги не покажутся ему значительными. Он птица высокого полета, занимает руководящую должность, ведет свой бизнес. Она же простая служащая, пусть и в иностранной компании. Говорить о знакомых? Но ее знакомые ему совершенно чужие люди. Нора вдруг осознала, что их с Сергеем связывает лишь общее воспоминание о тех нескольких неделях, которые, казалось, навсегда остались на другом берегу за сожженными мостами.
