Ядерные боеголовки многократно дороже ракет. Их и хранят отдельно, и полетят они в стан противника — отдельно, как камень из выгоревшей ракетной пращи. И грузят их отдельно. Подводники шутили: «Сначала трубка, потом — табак!»
…Дело в том, что первые образцы советских атомных боеприпасов были… попросту опасны. «До кубинских событий, — указывает адмирал И. Касатонов, — ядерщики не спешили выдавать новое оружие на корабли… При случайном срабатывании хотя бы одного из многих капсюлей-детонаторов мог произойти неполный ядерный взрыв, который безусловно уничтожал корабль, и, возможно, военно-морскую базу, в которой он находился. Детонаторы были чувствительны к удару, тепловым и другим воздействиям». К середине 60-х годов проблему са-модетонации решили, но весьма своеобразно. В полной мере обезопасить детонаторы не удалось, но плутониевую «начинку» разместили так, чтобы в случае случайного срабатывания обжимного взрывчатого вещества цепной реакции не возникало. А в остальном — мини-Чернобыль: разброс светящейся грязи, облако радиоактивной пыли и т. д. и т. п. Слава Богу, этого не случилось ни разу.
Кроме того, ядерные боезаряды первого поколения имели очень небольшой гарантийный срок годности. Через три месяца их нужно было возвращать для регламентных работ на завод-изготовитель.
…Поочередно из глубокой подземной штольни ядерного арсенала вывезли три конуса с закругленными вершинами, размером чуть выше человеческого роста, покрытые серой термозащитной обмазкой. Вес 1179 кг. Их медленное, степенное перемещение из-под земли под воду сопряжено с заполнением десятков служебных бумаг и формуляров. 800 килотонн в тротиловом эквиваленте.
В 1957 г. в составе Миисредмаша было создано Главное управление, в обязанности которого входила спецприемка ядерных боеприпасов (ЯБ), сопровождение в войска, подготовка войсковых специалистов для их обслуживания, а также строительство и эксплуатация объектов хранения. Поскольку структура была укомплектована исключительно военными, в 1959 г. ее полностью переподчинили Министерству обороны, где она влилась в Ракетные войска стратегического назначения.
Прямые обязанности офицеров 12-го главка начинаются с момента подписания спецкомиссией акта о приемке изделия на заводе. Боеприпас вместе с комплектующими блоками помещался в транспортный контейнер. О том, что именно находится внутри опломбированного контейнера, знал только руководитель группы, подписывающий специальный секретный акт приемки, в котором детально описано содержимое контейнера. После этого контейнер перевозится на подведомственный 12-му ГУМО объект предзаводского хранения, расположенный на границе охранного периметра завода-изготовителя ядерного устройства. Здесь происходила смена караула внутренних войск МВД, охранявшего ядерные устройства, их компоненты и радиоактивные материалы на комбинате Министерства среднего машиностроения. В караул заступало специальное охранное подразделение 12-го ГУМО. И только после этого ядерные заряды со всей необходимой документацией могли быть переданы заказчику — 6-му управлению ВМФ СССР.
В дальнейшем управление ВМФ информировало 12-е ГУМО обо всех перемещениях боеприпасов (их передаче с объектов хранения в части боевого применения, прием из частей в хранилища, осуществлении регламентных работ и т. д.). Такая практика позволяла 12-му ядерному главку контролировать местонахождение и техническое состояние каждого отдельного боеприпаса на протяжении всего его жизненного цикла вплоть до снятия с вооружения и передачи для разборки на предприятие-изготовитель.
Выдача Я Б (ядерных боеприпасов) в части боевого применения осуществлялась только по приказу 6-го управления ВМФ СССР, согласованному с 12-м ГУМО. Основанием для такого приказа являлись утвержденный Генеральным штабом план боевого дежурства, либо оперативный план действий в военное время. По окончании гарантийного срока службы боеприпас передавался 12-му ГУМО.
Все советские хранилища ЯБ были расположены в малонаселенных труднодоступных районах страны, что значительно облегчало безопасное хранение ядерных изделий. Арсеналы имели несколько степеней защиты — наружное ограждение, электронные и другие средства наблюдения. Хранилища должны выдерживать прямое попадание авиабомбы, оснащены системами жизнеобеспечения и пожаротушения.
Генеральный штаб Вооруженных сил СССР контролировал движение груза на всем пути следования через спутниковую систему наблюдения. По маршруту спецэшелона выделялись резервные подразделения Минобороны, МВД, КГБ, которые в случае транспортной аварии, пожара или нападения на состав должны по сигналу тревоги прибыть на место происшествия и обеспечить защиту груза. Схема защиты еще ни разу не подвела: не зафиксировано ни одной серьезной ситуации на транспорте или попытки завладеть опасным грузом.
От главного оружия сверхдержавы старались держаться подальше. Изделие, изготовленное с использованием трития, изрядно «фонило». Тритий используется в термоядерной реакции бустирования (усиления) первичного узла ядерного боезаряда. Термоядерный заряд — многоступенчатое взрывное устройство. Гигантская температура взрыва плутония возбуждает реакцию синтеза ядер трития с выделением еще большей энергии, которой можно «поджечь» заряд третьей ступени… Термоядерный взрыв может быть сколь угодно мощным.
Еще одна обязательная процедура, без которой выход в море был невозможен — нацеливание ракет. Ее всегда проводили приезжие офицеры 4-го управления ТОФ под плотной опекой особистов. Как они там священнодействовали, офицеры субмарины не знали. В тот момент никто, кроме командира корабля, не имел права находиться в четвертом ракетном отсеке. Все было продумано и устроено так, чтобы в любой ситуации моряки не прикасались к ракете руками. На смотровые лючки ракетных шахт накладывались пломбы, самовольное нарушение которых содержало состав государственного преступления.
Кирилл Борисович Молоканов, служивший в то время в 4-м отделе Камчатской военной флотилии, свидетельствует: 24 февраля на К-129 были погружены три ракеты Р-21. Генеральные испытания прошли без замечаний. Подводная лодка была признана готовой к выходу в море. Это произошло, надо понимать, в ночь с 23-го на 24-е. Если бы вдруг генеральные испытания не прошли, выгрузить ракеты для осмотра или замены до утра успеть можно, а погрузить снова, однозначно, — нет. Поэтому, чтобы не рисковать назначенными сроками выхода в море, ракеты всегда грузили на лодку сутками раньше.
По свидетельству В. Дыгало, к берегу лодка больше не подходила. От причала технического полигона ее сразу отвели на рейдовую стоянку под охрану малого противолодочного корабля.
Брошенные и разграбленные панельные «хрущебы» зияют черными провалами окон. Подводные лодки сами тонут у причала от ветхости. А пилоты американской авиакомпании «Аляска Эрлайнз», заходя на посадку в аэропорту Елизово, закладывают вираж разворота как раз над базой стратегических подводных ракетоносцев, из которых выйти в море способны считанные единицы… Нарисуй кто-то в середине 60-х такую картинку будущего тридцать лет спустя, бдительный житель закрытого поселка Рыбачий немедля сдал бы предсказателя в Особый отдел как вражеского лазутчика-провокатора, проникшего через три кордона КПП в «город» Петропавловск-Камчатский—50!
