«Согласно настойчиво подаваемой американцами версии, вспышка от взрыва на поверхности океана была зафиксирована РИСЗ (разведывательным спутником США); при этом как-то опускается тот факт, что яркую вспышку засекли в южной части Тихого океана, а К-129 погибла в северной части Тихого океана, на расстоянии свыше 2 тыс. морских миль. Простая прокладка этих событий на карту сразу показала бы это несовпадение. Но никто из «специалистов» не потрудился сделать это» — возмущается Анатолий Штыров. Сожалею, но вынужден не согласиться с «Холмсом в морском варианте» (такой почетный титул придумали контр-адмиралу журналисты). Еще в 1990 г. кандидат исторических наук Вадим Луков в газете «Совершенно секретно» изложил несколько иную коллизию:
«Ночью, в конце февраля 1968 года, американский разведывательный спутник зафиксировал яркую вспышку на поверхности Тихого океана в нескольких сотнях миль к северо-западу от острова Гуам. Проанализировав данные о движении судов в этом районе, аналитики ВМС США и ЦРУ пришли к выводу, что, вероятно, произошла авария — взрыв на борту иностранной подводной лодки, находившейся в надводном положении. Через несколько дней эта гипотеза начала подтверждаться: советские корабли развернули крупную поисковую операцию в районе, примерно соответствующем вспышке, засеченной со спутника. Перехват радиообмена между поисковыми самолетами и кораблями окончательно убедил руководство ЦРУ в том, что США стали обладателями секрета стратегической важности: точными координатами места гибели советской подводной лодки».
Мне удалось поднять статистику катастроф в этом регионе и довольно быстро обнаружить, что вспышка действительно имела место, причем именно ночью 8 марта 1968 г. В море у острова Папай, Филиппины, упал в океан небольшой самолет «Файр-чайлд» Ф-27 компании Эйр Манила. Погибли все 14 человек, находившиеся на борту. Правда, эта точка несколько южнее, других катастрофических происшествий не зафиксировано, поэтому вернемся к версии американцев.
В ней, собственно, смущает только категоричность вывода. Почему именно субмарина — разве в ночи взрыв на средних размеров теплоходе выглядел бы иначе? В 1968 г. американцы имели два средства орбитального наблюдения: спутники «Корона» и «Тирос», два совершенно разных аппарата, со своими достоинствами и недостатками. «Тирос» реагировал на изменения электромагнитной напряженности, передавал информацию с орбиты по радио, но результат получался расплывчатый. Что там громыхнуло внизу, приходилось додумывать и доразведывать. «Корона» фотографировала, причем весьма неплохо. Что там горело на поверхности Тихого океана весенней ночью, расшифровали бы без труда. На переговорах в Кремле встал вопрос о национальных средствах контроля за соблюдением договора ОСВ, и на стол якобы положили фотографию каких-то больших пуговиц на зеленом поле.
— Что это? — удивился Леонид Брежнев.
— Шляпки гвоздей на крыше Кремля, — скромно ответили американцы.
Но у «Короны» были два крупных минуса. Объективы спутниковых фотокамер были беспомощны даже в малую облачность, но настоящей «ахиллесовой пятой» стала доставка отснятого материала на Землю. Фотокассеты отстреливались с орбиты, обычно над пустынными районами океана. Несколько американских бомбардировщиков оснастили специальными огромными сетками, в которые приходилось ловить орбитальные «посылки», и не всегда удачно. Драгоценные секреты русских нередко получал Нетпун. Эти подробности важны, чтобы понять: если на самом деле разведка США получила снимок с орбиты, это нечаянная лотерейная удача. Может быть, именно поэтому в нее плохо верится. Но выигрывает лишь тот, кто играет!
А теперь вспомним одну из задач, поставленную командиру «Пуэбло» Ллойду Бучеру. Ему приказали выяснить, чем же занимаются советские военные корабли в Цусимском проливе, где они постоянно дежурили, начиная с 1966 г. Именно в том году главком С. Горшков уточнил флоту задачи боевой службы, и она стала регулярной. Поэтому наши корабли взяли под контроль международный пролив, удобный для прохода в южные азиатские моря и Индийский океан. Они же контролировали прохождение наших подлодок, которым хватало работы по слежению за американскими силами у берегов Вьетнама и наблюдению за враждебными водами Китая. Наверняка использовалась звукоподводная связь, вскрыть которую невозможно. Может быть, поиск К-129 в первую очередь развернули именно в Японском море потому, что надводные корабли не зафиксировали прохождения Кобзаря? Американские же источники утверждают, что засекли лодку именно на выходе из Японского моря. Может ли такое быть? Может. Если по каким-то причинам командир не пожелал подставляться под гидрофоны соотечественников. Советская «брандвахта» стерегла более оживленный проход под берегом Южной Кореи. Но остров Цусима можно обойти как справа, так и слева, прижимаясь к побережью Японии.
К косвенным доказательствам «версии Гуам» можно, на мой взгляд, смело отнести врученное Владимиру Кобзарю боевое распоряжение. В этом документе всегда в сжатой форме дается оперативная обстановка в назначенном районе. «Авианосные силы 7-го флота США, — снова цитирую «Красную Звезду», — ведут боевые действия против Демократической Республики Вьетнам. Подлодки ТОФ несут боевое патрулирование в океане…» Командиру К-129 ставилась задача «вести скрытное патрулирование и быть в готовности к действиям по сигналу Главного штаба ВМФ в порядке, изложенном в специальном пакете». Зачем Кобзарю такая удаленная от реального ориентировка, если он собирался угрожать Калифорнии? Ему гораздо важнее знать обстановку в другом полушарии.
Наконец, самое элегантное подтверждение моей версии дает адмирал Николай Амелько: «Первое донесение лодка должна была сделать на маршруте где-то в районе о. Гуам — Гавайские острова». Все-таки советский Генеральный штаб — это была школа!
ЛЕГЕНДА ПРИКРЫТИЯ
Операция «Дженнифер» носила глубоко секретный характер. Впоследствии стало известно, что в полном объеме с ее замыслом были осведомлены лишь три высокопоставленных лица: президент США Ричард Никсон, директор ЦРУ Уильям Колби, миллиардер Говард Хьюз, финансировавший операцию». Утверждение слишком категоричное. Наделе оно означало бы, что только эта высокопоставленная троица, засучив рукава, должна была бы выполнить проект от начала и до конца. Поэтому приходится дополнить «список Штырова». С самого начала в круг допущенных к тайне входили госсекретарь США Генри Киссинджер, директор ЦРУ Уильям Колби, его предшественник Ричард Хелмс (ходила сплетня, что он едва не вышвырнул в окно своего зама с его оригинальной идеей), Карл Дакетт (тот самый заместитель по научно-технической разведке), заместитель министра обороны США Дэвид Паккард (основатель всемирно известного концер-на-изготовителя персональных компьютеров Хьюлетт-Паккард), ближний сенаторский круг президента США (Милтон Янг, Джон МакКлеллон, Ричард Рассел и Алан Иллинджер). По мере развития проекта круг информированных лиц, хотя и не в полной мере, а «в части, их касающейся», постепенно разросся по разным оценкам от 5 до 7 тысяч человек. И все-таки тайна устояла!
Такое редко бывает в действительности, чтобы безопасность операции достигла всеобъемлющей согласованной скрупулезности, как в случае с «Хьюз Гломар Экспрорер»… От начала разработки проектной концепции и до завершения операции каждый аспект эксплуатационной безопасности был исполнен неукоснительно. В Вашингтоне полностью отдавали себе отчет, насколько велик риск крупномасштабной американо-советской конфронтации. Инцидент в международных водах мог закончиться ранениями или даже гибелью членов экипажа «Гломар», у которых не было никакого оружия. Проект содержал и другие потенциальные неприятности для Соединенных Штатов.
