– И еще он пытался убить меня! – заявила Лена. – Да, Паша?
При этих словах Пашка болезненно скривился. Но, покосившись на зверские рожи своих охранников, возражать не стал. И даже постарался встать поближе к Пирожкову. В данной ситуации закон при всей его суровости казался ему все же предпочтительней, чем старый колодец на теткиной даче.
– Да, эти три преступления можно считать доказанными, – очень довольным голосом произнес следователь. – И мы можем его держать, сколько понадобится. Остается, правда, некоторая неясность с убийством художника Потемкина и несчастного Виктора Рожкова. Оба мертвы. И уже не смогут указать на убийцу. А жаль!
– Мне кажется, я знаю, кто может нам помочь в этом, – сказала Мариша.
Следователь взглянул на нее с видимым интересом. После произошедшего сегодня задержания он начал относиться к Марише и ее словам с гораздо большим почтением, чем в начале их знакомства.
– Говорите, – разрешил он ей.
– Нам нужно отыскать Веру!
– Веру?
– Раз Игрок заказал ее похищение, а затем увез куда-то, значит, она представляла для него опасность.
– Совершенно верно! – воскликнула Лена. – Гражданин следователь, вы сможете это сделать? Сможете найти бедную Веру?
Пирожков приосанился. Ему льстили нотки надежды, которые слышались в голосе Лены. Особенно же ему нравилось то, что девушка оказалась вовсе не преступницей и злодейкой, а совсем даже наоборот. Жертвой жестокого злодея, чудом избежавшей гибели. И потому нуждавшейся, ясное дело, в его особом внимании и покровительстве.
– Сделаем все, что в наших силах, – заявил Пирожков и, неожиданно для самого себя, подмигнул Лене.
Та залилась трогательным румянцем. А Жаннин с Маришей обменялись радостными взглядами. Похоже, их протеже пользовалась успехом. На сей раз у представителей правоохранительных структур. Что радовало особо.
Глава двадцать вторая
Следователь не обманул надежд. Исчезнувшая при столь странных обстоятельствах Вера была обнаружена через сутки в подвале частного дома. Он был куплен пять лет назад на имя некоего Уткина Тимофея Ивановича, проживающего в Пензенской области и вряд ли подозревающего, что является счастливым обладателем шести соток всего в тридцати пяти километрах от Санкт-Петербурга и небольшого теплого домика с просторным подвалом под ним с крепкой железной дверью.
И если физическое состояние пленницы не представляло угрозы, Игрок довольно хорошо заботился о своей похищенной жертве, то эмоционально Вера была измучена до предела. Женщина, когда ее нашли, рыдала, цеплялась изо всех сил за одежду своих спасителей и в явно невменяемом состоянии постоянно повторяла одну фразу:
– Он меня убьет! Помогите! Он меня убьет! Как Никитку! И как того мальчика! Убьет! Убьет!
После общения с врачами женщина рыдать перестала. Но показаний не изменила. И рассказала много интересного и про похитившего ее Игрока, и про Городового, своего давнего любовника, с которым ее связала не столько страсть, сколько общее преступление.
Но чистосердечные показания Веры оставались тайной для всех вплоть до завершения следственной работы по этому делу. Исключений не делалось ни для кого. Отъезд Маришиного деда, таким образом, снова отложился на некоторое время. Но неожиданно для самой себя Мариша обнаружила, что ее это совсем не пугает.
Настораживало другое: дед почти совсем перестал бывать дома. Все свое свободное время (а такового у бодрого пенсионера было двадцать четыре часа в сутки) он проводил у своих друзей. Мариша тщетно ломала голову, что за люди соглашаются терпеть ее деда, брюзгу и солдафона, столько дней подряд. Она чувствовала к этим людям благодарность и нечто вроде вины, так как взвалила на них поистине нелегкий груз.
– Это я, его внучка, – попыталась объяснить она Смайлу свои чувства, – я должна страдать от его вечного брюзжания и окриков. Несправедливо, что за меня это делают посторонние люди.
– А с чего ты взяла, что они страдают? Мне твой дед кажется классным стариком!
– Ты его просто плохо знаешь!
– А ты слишком придираешься к нему!
– Тебя-то он не воспитывает!
– Потому что я не его любимый внук!
Мариша замолчала и даже приложила палец к губам. Потому что в этот самый момент в двери раздался скрежет. И в квартире появился дед. Но удивительно было не это. Фокус был в том, что дед был не один, а с дамой. Мариша попыталась припомнить, где она видела эту пожилую женщину с безупречной прической на седых волосах. Ей это удалось. И у девушки от изумления просто открылся рот.
– Анна Владимировна! – ахнула она. – Здравствуйте!
Пожилая женщина приветливо улыбнулась и поздоровалась. Она выглядела слегка растерянной.
– Это к столу! – произнесла она, отдавая Марише коробку с тортом и бутылку шампанского.
Проводив странно ухмыляющегося и явно смущенного деда и его гостью в столовую, Мариша помчалась на кухню охлаждать шампанское и, самое главное, звонить Артему.
– Слушай, у меня есть новости для твоего родственника! Да не обижайся ты! Помню я все! И мои новости как раз для твоего Миши! Ты слышишь? Слышишь? Ну так стой и не падай! Сейчас у меня в гостях сидит бабушка его невесты. Да, та самая! Так что, если Миша хочет поговорить с ней, пусть приезжает. Срочно!
Мариша вернулась в столовую и еще раз просканировала внешность гостьи. Сомнений не было, это и в самом деле была бабушка Ниночки – сбежавшей невесты кондитера. Мариша уже и сама забыла, что в начале расследования поручила своему деду познакомиться с Анной Владимировной поближе. Войти, так сказать, к ней в доверие. И выведать все про ее внучку и планы на будущее. И судя по всему, дед выполнил просьбу внучки со старательностью и основательностью, с какой еще в дни своей службы привык выполнять приказы руководства.
– А у нас с Анечкой есть для вас новость, – странно улыбаясь, произнес дед. – Мариша, что там с шампанским?
– Уже охладилось.
Через несколько минут на столе появился разрезанный торт, бокалы и шампанское.
– А что мы празднуем? – поинтересовался Смайл.
– Во-первых, – произнес дед, – сегодня мне звонил Пирожков. Следствие наконец закончено. Преступники изобличены, и их вина доказана.
Мариша ощутила нечто вроде досады. Столько сил она положила на то, чтобы изобличить и поймать преступника, верней, преступников, а Пирожков звонит не ей, а деду, который, если говорить откровенно, только путался под ногами. Ну, хоть Анну Владимировну он явно приручил. Ишь, как она на него смотрит!
– А во-вторых, – торжественно провозгласил дед, – я хочу объявить вам, что собираюсь жениться.
Произнеся эти слова, он нежно взял зардевшуюся Анну Владимировну за сухонькую ручку.
