Я шагнул к двери, открыл ее и показал Луису и Ангелу, что со мной все в порядке, но Бобби, воспользовавшись моментом, сумел развернуться и выкатиться в прихожую. На мгновение я оказался между тремя стрелками.
– Полегче! Всем успокоиться! – Я медленно опустил в карман два пальца, достал визитную карточку и положил ее на стол, рядом с дверью. – Послушайте, Бобби, вы задолжали Дэмиену Пэтчету. Его уже нет в живых, но долги надо платить. Теперь отцу Дэмиена. Подумайте об этом.
– Вали отсюда, – повторил он, но гнев уже улетучился, и осталась одна усталость. Голос его дрогнул, выдавая состояние человека, оказавшегося в полной темноте, на волнах неведомого моря.
– И еще одно, – продолжал я, беззастенчиво пользуясь своим преимуществом над ветераном-инвалидом. – Помиритесь со своей подружкой. Думаю, вы выгнали ее, потому что боитесь того, что может случиться, и не хотите, чтобы она пострадала, если они придут за вами. Она еще любит вас, и вам без такой не обойтись. Вы это знаете, и она это знает. Если что понадобится, моя карточка у вас есть.
Я вышел под прикрытием Ангела и Луиса. Дверь захлопнулась. Через секунду они догнали меня.
– Позволь сказать начистоту, – начал Ангел, когда мы подошли к машине. – Парень целится в тебя из пистолета, а ты ему наставления даешь?
– Кто-то же должен.
– Да, но почему ты?
Я промолчал, а когда садился в машину и оглянулся, то увидел в окне Бобби Жандро.
– Думаешь, он примет твой совет? – спросил Ангел.
– Насчет девушки или Тобиаса?
– Насчет обоих.
– Должен. Иначе ему конец. Без нее он уже умирает. Только себе еще в этом не признается. Тобиас и остальные просто довершат то, что начал он сам.
– Ух ты, – сказал Ангел. – Это не у «Холлмарк» на такой случай есть открытка: «Соберись или умри»?
Мы уехали. Я первым, Ангел и Льюис за мной. Но уже на следующей улице я остановился и вышел из машины. Они озадаченно посмотрели на меня.
– Останьтесь здесь.
– Почему?
– Потому что они придут за Бобби Жандро.
– Уж больно ты уверен.
Я вернулся к «Мустангу» и показал на маячок на заднем крыле.
– Вот на что они клюнут. Эта штука останется здесь, с вами, а я возьму вашу машину.
– Твоя машина останется здесь, – подхватил Льюис, – и они подумают, что Жандро всех сдал, и постараются убрать вас обоих.
– Но не уберут, – вступил я, – потому что вы убьете их, когда они придут за Жандро.
– И тогда Жандро заговорит.
– Таков план.
– А ты где будешь? – спросил Ангел.
– В Рейнджли.
– И что там?
– Мотель.
– Значит, мы прячемся в кустах, а ты прохлаждаешься в мотеле?
– Вроде того.
– Да уж, здорово придумано.
Мы поменялись машинами, но сначала Ангел и Луис достали из багажника свои игрушки. Оказалось, что прибыли они относительно налегке: два «глока», пара ножей, пара полуавтоматических пистолетов и несколько запасных обойм. Луис нашел удобное для засады место за кустами, откуда хорошо был виден дом Жандро.
– Может нам, прежде чем убить их, надо узнать у них что-то, задать какие-то вопросы? – спросил Льюис. – При условии, конечно, что нам придется их убить.
Я подумал о бочке с протухшей водой в «Голубой луне» и мешке, облепившем нос и рот.
– Если не придется, то не убивайте – мне, в общем-то, все равно. А спрашивать можешь, о чем хочешь.
– Что бы нам у них спросить? – задумался Ангел.
– «Глаза закроешь или так стрелять»? – предложил Луис.
* * *
Все пришло в движение. Фигуры были на доске, и игра близилась к завершению.
Стоя у окна спальни, Карен Эмори провожала взглядом Джоэла Тобиаса. Уходя, он коротко попрощался и поцеловал ее в щеку сухими губами. Она крепко обняла его, словно хотела удержать, даже чувствуя, что он уже отстраняется, и ощутила под пальцами холодок засунутого под ремень оружия.
Тобиас сел в «Силверадо» и повернул на север, но доехал только до Фолмаута, где его ждали остальные – в фургоне и на двух мотоциклах. Основную снайперскую группу составили двое бывших морских пехотинцев Причард и Вернон. За ними стояли Маллак и Баччи. Вернон и Причард, один черный, другой белый, но оба высокие и плотные, держались как братья. На обоих Тобиасу было наплевать, и объяснялось такое отношение не только извечной и взаимной неприязнью между солдатами и морпехами, но еще и тем, что Вернон был не в состоянии открыть рот и не задать при этом вопрос.
– И где Твайзел и Гринэм? – спросил Вернон, имея в виду вторую команду снайперов.
– Прибудут позже. Им еще кое-что сделать надо.
– Вот дерьмо. А поподробней нельзя, что ли?
– Нет, – ответил Тобиас и, прежде чем отвернуться, посмотрел Вернону в глаза.
Маллак и Баччи, служившие в одном с Тобиасом взводе, переглянулись, но вмешиваться не стали. Наблюдая разворачивающееся между сержантом и Верноном соперничество, они не спешили принять ту или другую сторону. Маллак вернулся домой капралом и приказы всегда воспринимал как должное, хотя и понимал, что теперь расходится с Тобиасом все дальше. В последние недели сержант вел себя как-то странно, а еще стал до жестокости прагматичным. Это он, Тобиас, предложил не просто допросить детектива Паркера и выведать, что ему известно, но и устранить. Маллак не согласился и призвал к благоразумию, взяв всю ответственность за допрос на себя. Он заявил, что не будет убивать американцев ни на родной земле, ни где-то еще. Уступка в вопросе о Паркере была не более чем маленькой победой; Маллак лишь сделал вид, что ничего не знает о смерти Фостера Жандро и некоторых других делах.
Бритоголовый громила Баччи участвовал во всем только ради денег. Удивительно, что Тобиас до сих пор не выдавил ему моргалки – уж больно откровенно он пялился на Карен.
Мы – одна большая и счастливая семья, думал Маллак, и чем скорее все кончится, тем лучше.
– Ну все, – сказал Тобиас, – выступаем.
Тем временем двое мужчин в неприметном коричневом седане двигались на север, в направлении Бангора, и уже миновали Льюистон, Огасту и Уотервилл. Тот, что сидел на пассажирском месте, держал на коленях лэптоп. Время от времени он обновлял страницу с картой, но мигающая точка своего положения не меняла.
– Эта штука еще работает? – поинтересовался Твайзел.
– Похоже, что да, – ответил Гринэм и снова взглянул на экран. Мигающая точка находилась возле пересечения Палм-стрит и Стилуотер-стрит, неподалеку от дома Бобби Жандро. – У нас неподвижная мишень.
Твайзел довольно хмыкнул.
