И ларец… Капитан показал ему ларец. Но к тому времени он уже пропал, и начались поиски.
Покалывание не проходило. Ирод потер шею, и вопреки ожиданию, кровососущей твари пальцы не раздавили. Между ним и складом лежало открытое поле. На ближней границе поля лежало озерцо со стоячей водой, над которой роились насекомые. Ирод подошел к нему поближе, пока не увидел отражение – свое и того, другого. Высоченное пугало в черном костюме и черном котелке. Лицо заменял мешок с двумя грубовато прорезанными дырками для глаз. Но не хватало рта. Не было и деревянного креста, на который пугало должно опираться.
Капитан вернулся.
* * *
Вернон и Причард лежали на холмике, скрытые от посторонних глаз кустами и нижними ветвями деревьев. С этой позиции им были хорошо видны примыкающие к складу Рохаса постройки. Оба лежали тихо и практически неподвижно, едва улавливая дыхание друг друга. Правым глазом Причард смотрел в ночной прицел «М40». Винтовка обеспечивала точность стрельбы с расстояния до тысячи ярдов, здесь же до цели было не более восьмисот. Вернон наблюдал за окнами и дверьми через монокуляр «Эй-ти-эн Найт спирит».
Вернон и Причард были снайперами элитного разведподразделения морской пехоты. Практически невидимая снайперская война в Багдаде обострилась после гибели двух групп от рук террористов, в общей сложности десяти человек. Их противником в смертельной игре в кошки-мышки был почти мифический Джуба, безымянный снайпер, то ли чеченец, то ли целая команда, вооруженная снайперскими винтовками «Табук» иракского производства, репликами «калашникова». Джуба отличался дисциплиной, ждал, пока солдаты поднимутся или выйдут из машины, выискивал слабые места в бронезащите, всегда стрелял только один раз и после выстрела бесследно исчезал. Относительно того, один ли человек Джуба или их несколько, Вернон и Причард во мнении расходились. Причард, стрелок из этой пары лучший, стоял за первый вариант, исходя из того, что Джуба предпочитает бить с расстояния в триста ярдов и не склонен наносить второй удар, даже если ситуация к тому располагает. Вернон не соглашался с напарником, указывая, что хотя «Табук» и дает хороший результат на расстоянии до девятисот ярдов, лучшая дистанция для него именно триста ярдов, и поэтому пользующиеся «Табуком» снайперы Джубы ограничены имеющимся снаряжением. Вернон относил к группе Джубы и тех, кто имел на вооружении винтовки Драгунова и «Ижмаш» 22-го калибра, тогда как Причард не брал их в расчет. В итоге оба парня стали объектами Джубы. Как и другие солдаты, они стали виртуозами в «нарезании квадратов»: передвигаться зигзагом, пригнувшись, постоянно менять позицию и вбирать голову в плечи. Причард называл это «полевым буги», Вернон – «джихад-джиттербагом». И то, и другое выглядело довольно странно, поскольку они оба не вышли бы на обычный танцпол даже ради спасения собственной жизни, но чтобы не попасть в прицел снайпера, вытанцовывали не хуже Джина Келли и Фреда Астера.
Вернон и Причард знали четырех солдат из роты «Эхо», погибших в Рамади в 2004 году. Троих убили выстрелом в голову, четвертого буквально разорвали пулями. Кроме того, одному морпеху перерезали горло. Нападение произошло среди бела дня в восьмистах ярдах от командного пункта. Позднее стало известно, что группа боевиков состояла из четырех человек, и за морпехами велась настоящая охота, но с того случая началось разочарование Вернона и Причарда в самой природе иракского конфликта. Только один из погибших прошел снайперскую подготовку; остальные были обычными солдатами. Предполагалось, что так система работать не должна. В любой команде не меньше двух обученных снайперов – вот золотое правило. Когда годом позже в Хадите погибла группа из шести снайперов третьего резервного батальона, и оставшимся снайперам пришлось действовать, подчиняясь все более ограничительным правилам боя, Вернон и Причард решили, что морпехи могут обойтись и без них. Дополнительным толчком стал взрыв, в результате которого у Вернона перестал видеть правый глаз, и он получил билет домой.
Но к тому времени они уже познакомились с Тобиасом и участвовали в налете на склад. Они были командой 1 и прикрывали южные подходы. Твайзел и Гринэм, команда 2, прикрывали северные подходы. О цели операции никто не спрашивал, так как снайперские группы всегда сами разрабатывали и выполняли задания. Где именно они будут, о том знали только Тобиас и Роддам. В ночь налета снайперам не пришлось сделать ни одного выстрела, что всех огорчило.
Причард ушел из армии вскоре после Вернона, и вот теперь они вместе лежали в кустах, готовые убивать уже не хаджи, а мексиканцев. Оба спокойные, терпеливые, как и подобает людям их призвания. Они не терзались угрызениями совести. Когда Причарда спрашивали, не сожалеет ли он о том, что выбрал такую жизнь, он всегда отвечал, что чувствовал только отдачу в плечо. Это было не совсем так, кайф от убийства перевешивал кайф от секса, однако ж он был человеком нравственным и мужественным, считавшим, что исполняет благородное призвание, и при этом признававшим некоторое противоречие между желанием отбирать у людей жизнь и удовольствием, получаемым в момент самого акта.
Оба были в самодельных маскировочных костюмах с дырочками на спине для вентиляции. Они намазались грязью из ближайшего ручья и, поскольку ночь выдалась лунная, опустили на лицо сеточки. Лазерными дальномерами не пользовались и все необходимые расчеты делали в уме: определяли расстояние, угол к цели, плотность воздуха, скорость и направление ветра, влажность и даже делали поправку на температуру пули в патроне, поскольку при выстреле с тысячи метров пуля из патрона, который на двадцать градусов теплее другого, попадает в цель на двадцать дюймов выше. Раньше они носили с собой справочники, калькуляторы для расчета баллистических данных, а к прикладу приклеевали таблицы, но теперь знали все необходимое наизусть.
Угол уходил чуточку вниз. Причард рассчитал, что брать будет на пятнадцать футов выше и левее цели. Все было готово. Единственной проблемой оставались Твайзел и Гринэм. Они еще не вышли на позицию, и Причард не представлял, где они могут находиться. И его, и Вернона тревожило, что Тобиас выслал вперед других, но не позаботился о том, чтобы посоветоваться с ними. Вернон имел звание штаб-сержанта и был старшим из четырех снайперов, и они с Тобиасом до сих пор спорили, когда речь заходила о деталях проведения операции. С ними должны были проконсультироваться. И вот результат – одной команды нет, а это нехорошо.
Фургон стоял в рощице, футах в четырехстах от склада Рохаса, с тыльной стороны. Дверь со стороны водителя была открыта. Тобиас, в натянутой на лицо черной лыжной маске и черном комбинезоне, рассматривал склад и окружающие строения через окуляры прибора ночного видения.
– Четверо. Плюс Рохас, – сказал Маллак. – Трое с «МР-5», у одного, похоже, ружье «моссберг роудблокер». У двух девятый «глок» в плечевой кобуре, у одного – дробовик, у ближайшего к двери – «МР-5». Никакого алкоголя не вижу. Телевизор включен, но на всю громкость. На столе какие-то объедки.
Тобиас кивнул – это хорошо. После еды люди обычно расслаблены.
– Что Рохас?
– У западной стены лестница, закрытая, прямая. Заканчивается у стальной двери. Дверь приоткрыта. Думаю, при первом же шуме ее закроют и запрут. Стекло в окнах первого этажа утолщенное, выше, у Рохаса, скорее всего, такое же. Внешней лестницы нет, но есть подвесная на южной стене, попасть на которую можно из окна наверху.
