Для большей убедительности гость показал пистолет, и Карен послушно исполнила приказание, вставив ключ в замочную скважину почти недрогнувшей рукой. Когда она открыла дверь, явив притаившуюся за ней тьму, он отступил на шаг.
– Где свет?
– Не работает. Лампочка погасла, когда я была там. – Это они ее погасили, едва не добавила она. Хотели, чтобы я споткнулась и упала, чтобы осталась там, с ними.
Ирод огляделся, увидел лежащий на полу фонарик и наклонился, чтобы поднять его, и в этот момент Карен пнула его ногой в висок. Он упал на колени, а она бросилась к двери, но не успела отодвинуть задвижку. Ирод догнал ее, схватил и, зажав рот ладонью, оттащил назад и швырнул на пол. Карен шлепнулась на спину, и прежде чем она успела подняться, он наступил ей коленом на грудь, просунул руку ей в рот и так сильно сжал язык, что она испугалась.
– Последнее предупреждение. – Рана на губе снова открылась и начала кровоточить. – Я не причиняю боль беспричинно и считаю, что с тебя достаточно, но если вынудишь, я скормлю твой язык крысам и оставлю здесь захлебываться собственной кровью. Ты поняла?
Карен едва заметно кивнула, боясь, что чересчур энергичное движение будет стоить ей языка. Он разжал пальцы, и во рту остался вкус его пальцев, едкий, химический. Она поднялась. Он включил фонарик.
– Похоже, работает. Ты – первая. Руки держи перед собой. Ни к чему не прикасайся, кроме перил. И без резких движений, чтобы не пожалеть.
Карен нехотя двинулась вперед. Луч фонарика осветил лестницу. Ирод подождал, пока она спустится на три ступеньки, и последовал за ней. На середине Карен остановилась и посмотрела налево, туда, где тьма была гуще и где на полке стоял золотой ларец.
– В чем дело? – спросил Ирод.
– Он здесь.
– Что здесь?
– Золотой ларец. Вы ведь его ищете, да? Золотой ларец?
– Покажи, где он.
– Там еще всякие вещи. Я видела.
– Я же сказал, тебе ничего не грозит. Иди.
Карен дошла до конца лестницы и ступила на пол. Ирод подошел к ней и посветил по углам подвала. Снова запрыгали тени, но они появились от света, и Карен даже смогла бы убедить себя, что те, другие, ей только привиделись, если бы не шепот.
Шепот вернулся. И теперь голоса звучали по-другому – озадаченно, но и как будто бы в ожидании чего-то.
Карен подвела Ирода к тому месту, где лежали сокровища, но его не заинтересовали ни цилиндрические печати, ни прекрасная мраморная головка. Он смотрел только на ларец. Сначала оглядел его со всех сторон, поцокал языком, обнаружив какие-то царапинки и вмятинки, потом указал на холщовую сумку, лежавшую на старом чемодане у полки.
– Возьми и положи в мешок. Осторожно.
Карен не хотела брать в руки ларец, но хотела, чтобы все поскорее кончилось. Он получит свое и уйдет. А если сдержит обещание, то оставит ее живой. Несмотря на страх, она верила, что он не хочет ее убивать. Если бы хотел, она уже была бы мертва.
– Что это? Что в нем?
– Что ты видела, когда спускалась сюда?
– Я видела тени… силуэты… Искаженные. Как люди, только… не люди.
– Нет, не люди. Ты слышала о ящике Пандоры?
Она кивнула.
– Ящик, в котором было заключено зло. Его открыли, и зло вырвалось в мир.
– Очень хорошо, – сказал Ирод, – только это был не ящик, а глиняный сосуд, пифос. Сочетание «ящик Пандоры» возникло из-за неверного перевода на латынь.
Найдя то, что так долго искал, он был рад, что оказался в этот момент не один. Он хотел объяснить, хотел, чтобы хоть кто-нибудь понял важность находки.
– Это, – продолжал Ирод, – и есть подлинный ящик Пандоры, золотая тюрьма. Семь камер, каждая с семью замками, символизирующими ворота загробного мира. – Он показал на защелки в форме пауков. – Паук защитил от убийц пророка Мухаммеда, когда сплел паутину перед входом в пещеру, в которой пророк прятался с Абу-Бакром. Люди, сделавшие этот ларец, надеялись, что паук, может быть, защитит и их. Что же касается содержимого ларца, то давай назовем это древними духами. Почти столь же древними, как сам Капитан. Почти.
– Они плохие, – сказала Карен и поежилась. – Правда. Очень плохие.
– О да, так оно и есть.
– Но что вы будете делать с этим ларцом?
– Я намерен открыть его и освободить их, – терпеливо, словно разговаривая с ребенком, объяснил Ирод.
Карен посмотрела на него недоуменно.
– Зачем? Зачем это делать?
– Так хочет Капитан. А то, чего Капитан хочет, он всегда получает. Теперь возьми ларец и положи в сумку.
Она покачала головой. Ирод поднял пистолет и приставил к ее губам.
– Я получил, что хотел, и могу тебя убить. Или же мы оба останемся в живых. Выбирай.
Карен неохотно взяла с полки ларец и снова ощутила пальцами вибрацию. Изнутри донесся слабый стук, как будто запертый в ларце грызун царапал крышку, тщетно пытаясь выбраться. От неожиданности Карен едва не выронила ларец. Ирод раздраженно зашипел, но ничего не сказал. Она осторожно положила ящик в сумку, застегнула молнию и протянула Ироду, но он покачал головой.
– Понесешь ты. Иди. Мы уже почти закончили.
Карен поднялась по лестнице. На этот раз Ирод не отставал. В одной руке у него был пистолет, другую он держал на ее плече. Дойдя до гостиной, она остановилась.
– Держи… – Ирод не договорил, увидев то, что мгновением раньше увидела Карен. В комнате было трое вооруженных мужчин, и все они целились ему в голову.
– Отпусти ее, – сказал я.
Глава 36
Если Ирод и удивился, обнаружив нас, то виду не подал. Он притянул к себе Карен, прикрывшись ею как щитом, и прижал ей к шее дуло пистолета, направив его вверх, чтобы вышибить в случае чего мозги. Нам была видна только правая сторона его лица, и в такой ситуации рисковать не мог даже Луис. Из жуткой раны на верхней губе Ирода сочилась, стекая на рот и подбородок, кровь.
– Вы в порядке, Карен? – спросил я.
Она попыталась кивнуть, но так боялась пистолета, что кивок получился больше похожим на дрожь. Глаза у Ирода блеснули. Он не обращал внимания ни на Ангела, ни на Луиса и смотрел только на меня.
– Я знаю тебя, – сказал Ирод. – Видел в баре.
– Тебе бы следовало представиться. Сберег бы время и силы.
– Не думаю. Капитану бы это не понравилось.
– Что за Капитан? – спросил я и тут припомнил, что вроде бы видел в машине вторую фигуру, призрака с лицом клоуна.
– Капитан очень тобой интересуется, а возбудить его интерес не просто. Столько всего повидал, что из апатии его мало что выводит.
