Эти законы раздевалки закодированы в самой ее сути точно так же, как на любом другом рабочем месте: люди знают, какое поведение приемлемо, а какое нет. Это все снова возвращает нас к культуре. Разница между культурой и климатом в том, что первое мы хотим видеть постоянной величиной, а второе, как мы знаем, может изменяться. То же касается неявных и вполне конкретных правил рабочего места. Конкретные правила могут изменяться, но негласные, подразумеваемые относятся к основополагающим постулатам принятой в клубе культуры.
Негласными правилами сложно управлять, потому что они корнями уходят к самому сердцу того, что всегда будет, как ты надеешься, называться негласным кодексом поведения игроков и клуба. У меня есть только одно негласное правило – игрок должен быть профессиональным, – но я не всегда могу его контролировать, потому что в моей власти контролировать только то, что происходит на поле и тренировках. Я могу контролировать профессионализм игроков, пока я с ними рядом, но я не могу надеяться на то, что мне удастся проконтролировать их, когда они будут у себя дома или вдали от клуба. По этой причине коммуникация в рамках профессиональных отношений так важна. Ты должен все время ретранслировать игрокам то, что от них ожидается, даже в те моменты, когда они вдали от команды, но не только одними словами, а также демонстрацией. Я могу сказать игрокам, что они должны вести себя профессионально – правильно питаться, нормально спать, – но я не могу силой заставить их это делать. Я не могу мониторить их каждый день, а значит, я должен убедить их в необходимости этого путем воздействия на них и за счет доверия. Я делаю это, ставя другим игрокам в пример тех, кого можно назвать лучшими профессионалами в своем деле.
В «Реале» как-то раз на тренировке случился инцидент с одним из игроков, который вдруг самовольно покинул поле и вернулся в раздевалку, не спросив моего разрешения. После занятия я пошел с ним поговорить. Я сказал ему: «Ты должен тренироваться. Ты не захочешь, чтобы тебя знали по такой твоей реакции». Он жаловался, что другой футболист не работал достаточно усердно на тренировке, что он обманывал своих партнеров.
Я сказал: «Но сегодня на поле было 16 игроков, а ты сфокусировался на том единственном, кто не тренировался как следует. Оставшиеся 14 тренировались хорошо. Почему ты решаешь поговорить со мной о том игроке, который не бегает, не работает, почему ты выбрал именно его? Почему ты не смотришь на тех игроков, что показывают себя профессионалами мирового уровня на поле? Не концентрируй внимание на игроке, который сегодня плохо себя вел, потому что это не более чем оправдание для тебя. Ты думаешь, что, раз один игрок не работает как остальные, ты можешь вести себя так же? Но великие игроки так не поступают.
Если бы твои партнеры в иные дни смотрели на тебя и оценивали тебя так же, как ты сегодня, тогда мы бы ни одной тренировки не довели бы до конца в полном составе, потому что бывают времена, когда ты сам не тренируешься так, как подобает. И в таком случае уже мне пришлось бы искать оправдание твоим действиям».
Я сказал ему, что объяснил свою точку зрения и тому, второму игроку, сказав, что, если он хочет такого же отношения к себе, какое получает Роналду, он должен точно так же, как Роналду, забивать по 60 голов в сезон много лет подряд. «Роналду – тот, кто должен быть твоим примером, – сказал я пожаловавшемуся игроку. – Ты должен изменить отношение к делу; ты должен фокусироваться на игроках, которые тренируются как надо».
Он сказал: «Теперь я понимаю».
Аналогичная ситуация была с Флораном Малуда. В «Челси» у нас была привычка отслеживать перемещения игроков с помощью GPS-трекеров, дабы оценивать качество их игры, и вот по ходу первой тренировки с устройствами Малуда снимает с себя GPS-модуль и уходит в раздевалку. Я последовал за ним и спросил у него, почему он ушел с занятия.
– Потому что я сыт по горло этим GPS-дерьмом, – сказал он. – Смысл его исключительно в контроле надо мной, а я не люблю, когда меня контролируют. Я не хочу тренироваться с этой штукой.
Я вынужден был ответить ему:
– Тебе придется. Она нужна не для контроля за тобой – она нужна для контроля за мной и моей работой. – Я попытался объяснить ему ситуацию и очень тихо сказал, что подобное его поведение неприемлемо. – Если ты не выйдешь на занятие, – добавил я так, как сказал бы сам Вито Корлеоне, – мне придется убить тебя.
Он вышел.
После этого мы стали лучше справляться с этим GPS-вопросом. Игрокам не очень нравилось каждый день с ним носиться, а на мой взгляд, использование этих устройств важно для команды не всегда – так что мы нашли компромисс. GPS обязателен только по ходу жестких тренировок, он не дает тебе загнать игроков, а посему я сказал: «Давайте использовать его только четыре дня из шести». Тогда появилась другая проблема: ряд игроков, в частности несколько британских футболистов, захотели, чтобы мы использовали GPS-модули каждый день. Они не могли понять, что для меня использование GPS-устройств чаще, чем на протяжении четырех дней из шести, не имело смысла, потому что ничего не менялось. «Почему мы не можем тренироваться усерднее?» – спрашивали они. Вот он, британский путь.
Мне вспомнилось, что Пол Клемент рассказал мне об английском регбийном тренере Клайве Вудворде, который выигрывал чемпионат мира. Он говорил, что существует два типа людей – люди-энерджайзеры, вырабатывающие энергию, и люди-потребители. Когда вы видите пример такого поведения, какое было у игрока на тренировке «Мадрида», описанной выше, вы явно видите человека-потребителя энергии. Его поведение истощает твои энергоресурсы. Оно может высосать энергию у всей группы. Совершенно точно оно истощило энергозапас того игрока, который покинул тренировку команды.
Примерами для подражания всегда служат энерджайзеры, и для меня в том числе. Такие игроки, как Серхио Рамос, придают тебе сил – когда они говорят, когда тренируются. Криштиану, Пепе, Бензема – они все энерджайзеры, вырабатывающие энергию. Когда я говорю игроку: «Ты должен быть профессионален», – он должен понимать, что я говорю это ради его же блага. Я не хочу озвучивать по буквам этот закон, который, я считаю, должен быть негласным и подразумеваемым, так что, ставя игрокам в пример других футболистов, я демонстрирую этот закон. Они могут увидеть все своими глазами и понять, как вести себя.
Если в клуб приходит кто-то, кто не ведет себя профессионально, я стараюсь управлять им, сохраняя максимум профессионализма на тренировке сам. Я не могу допустить того, чтобы мои чувства касательно поведения игрока чрезмерно повлияли на мою работу с ним. Однако добиться этого трудно. По ходу моей карьеры тренеры всегда были для меня большим примером; на первом месте у меня был отец, а сразу после него менеджер. Продолжение семьи. В наши же дни менеджеры перестали быть такими важными примерами для игроков. Да, менеджер – все так же пример для них, но не такой, каким был прежде. Теперь у каждого из них своя футбольная семья, свои критерии оценки: мнение агента, прессы. Сегодня менеджер не так важен, как когда-то, так что установить с игроком личные взаимоотношения не так-то просто. Но день за днем ты должен выстраивать с игроком более строгие отношения, поскольку он начинает понимать неписаное правило – необходимо соответствовать стандартам профессионализма, которые задаю я и клуб.
