Горец бросился не к лесу, где исчез гитлеровец, а правей. Ему часто приходилось охотиться, и он знал, что нужно отрезать путь отхода врага, прижать его к реке.
Он скользил, беспокойно поглядывая влево. Солнце склонялось, вот-вот в рощу вползут серые сумерки. К чувякам липла грязь, он оступался, то и дело проваливался в скрытую под опавшими Листьями воду.
Выстрел прогремел неожиданно, и в тот же миг с головы горца слетела шапка. Он упал, и над ним просвистели пули, просто чудом не задев его.
— Не уйдёшь, шайтан!
Цепко всматриваясь в чащу, Хафиз ящерицей отполз с сторону и тут увидел длинноногого. Тот оглядывался, выискивая горца, и сразу же присел, задев ветку.
Но этого горцу было достаточно. Он быстро вскинул винтовку, затаился и, взяв немного ниже ветки, нажал на спуск...
Когда Алексей подбежал к Хафизу, тот с винтовкой в руке описывал мелкими семенящими шажками кольца вокруг неподвижного врага.
— Ты что это, Хафиз?
Но горец будто не слышал.
— Хафиз!
— Что Хафиз? Зачем кричишь? Хафиз месть отмечает. Хафиз рассчитался с кровником, который убил моего отца.
«Чёрные дьяволы»
Зуммер полевого телефона загудел настойчиво и требовательно.
— Ноль-первый слушает, — поднял трубку комбриг, слегка сутуловатый генерал-майор с боевыми орденами на гимнастёрке.
Звонили из штаба армии.
— Ожидайте гостей.
— Когда и каких?
— Больших. Поехали к вам. — И в трубке щёлкнуло.
Генерал Кудинов командовал морской стрелковой бригадой, находившейся в резерве 9-й армии. Сегодня бригада должна была с утра вступить в бой, однако к намеченному сроку не подошли приданные части и ещё не подтянулись артиллерийские дивизионы, которые должны были прикрыть моряков огнём. Ввод в бой потому задерживался. Впереди уже с ночи гудело: там шло сражение.
— Пост наблюдения докладывает: курсом на юг идёт девятка немецких самолётов. — Перед генералом вырос лейтенант — дежурный по штабу.
— Объявите «воздух»!
— Уже передают.
Послышались частые звуки: били о снарядную гильзу.
— Во-озду-ух! Во-озду-ух!
Загремела басовитая дробь пулемёта, вслед затем залаяли орудия малой зенитной артиллерии. Они стреляли отрывистыми короткими очередями, с равными промежутками.
Сквозь пальбу зенитных орудий, пулемётов и непрерывные винтовочные выстрелы просочился нарастающий и стонущий гул немецких бомбардировщиков.
Генерал вышел из блиндажа и увидел, как солдаты-бронебойщики стреляли из противотанкового ружья по самолётам. Один стоял и, упираясь в сошки, удерживал на плече длинный ствол, а другой с колена прицеливался в самолёт. К самолёту стремительно тянулись цветные трассы пулемётных очередей, вокруг вспыхивали облачка. А в гуще этих облачков плыли тупорылые двухмоторные самолёты с широко расставленными колёсами. Солдаты за вид называли их «лапотниками».
Зайдя со стороны солнца, передний «лапотник» клюнул носом и, зловеще завывая, устремился в крутом пике вниз.
Заливающийся рёв моторов, скороговорка зениток, пулемётные очереди и близкое уханье противотанкового ружья — всё слилось в непонятный хаос звуков.
Не успел отбомбиться последний из девятки, как в строй пикировщиков врезалась пара наших истребителей. Один из бомбардировщиков вспыхнул. Вначале от него потянулся тонкий, едва заметный след чёрного дыма, который с каждой секундой разрастался, становился шире и заметней. И даже когда самолёт повернул назад и скрылся в мутном мареве жаркого дня, след на небе остался.
Бригада находилась в исходном положении почти с утра. Её батальоны разместились в боевом порядке ротных цепей, в которых они должны подняться в атаку. Бригада прибыла из-под Москвы, там её воины — вчерашние моряки — получили первое крещение на сухопутье. Здесь же, на Кавказе, им предстояло продолжить свою гвардейскую славу.
Позади начинались склоны Терского хребта, изрезанные лощинами с зарослями кустарника и низкорослых деревьев. Где-то располагались и скрытые танки, которые должны были поддержать моряков. Заняли огневые позиции артиллеристы.
В это время к наблюдательному пункту и подкатили три юрких автомобиля. В переднем находился командующий 9-й армией генерал Коротеев.
Накануне командующий Северной группой войск Закавказского фронта Масленников -принял решение провести контратаку уже армейским резервом — 62-й морской стрелковой бригадой — и силами 11-го гвардейского корпуса, возложив ответственность за непосредственную подготовку ударов на командующего 9-й армией генерала Коротеева.
Для этой цели создавались две контрударные группы. В первую группу вошла 62-я морская стрелковая бригада, усиленная 294-м отдельным танковым батальоном и истребительно-противотанковым артиллерийским полком и поддержанная артиллерией 11-го гвардейского корпуса. Группа должна была контратаковать противника из района Вознесенской и Малгобека в направлении Предмостного.
Вторую группу возглавил командир 1-й гвардейской бригады полковник Бушев. В неё вошли части и подразделения этой бригады, а также стрелковый полк 417-й дивизии и танковый батальон. Группа должна была нанести удар по противнику с востока, в направлении Терской.
Для проведения намеченной перегруппировки отводилась ночь, чтобы с утра 4 сентября нанести противнику решительный удар. Но враг сумел упредить его.
День стоял солнечный, знойный. Не спускаясь в окоп, командарм Коротеев зашёл в тень куста. Генерал был выше среднего роста, широкогрудый. Лицо волевое, у глаз стрелочки морщинок, отчего взгляд казался острым и строгим.
Он снял фуражку, и на выпуклом лбу шнуром пролёг красноватый след.
В командование армией генерал Коротеев вступил всего три дня назад. В Советской армии он находился с 1918 года, а до того служил рядовым царской армии. В Гражданскую войну, командуя взводом и ротой, дрался с белогвардейцами на Дону и у Царицына, а также с белыми бандами в уральских степях. В 1938 году принял стрелковую дивизию. Участвовал в освободительном походе в Западную Белоруссию и в советско-финляндской войне.
После боев на Кавказе генерал Коротеев, командуя армиями на многих фронтах, успешно действовал во многих сражениях. За умелое руководство войсками при форсировании реки Одер и в боях в Висло-Одерской операции ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Его грудь украсили три ордена Ленина, четыре — Красного Знамени, орден Суворова, три — Кутузова, орден Богдана Хмельницкого — все 1-й степени.
Умер Коротеев в 1953 году в звании генерал-полковника.
Между тем комбриг Кудинов доложил, что все на местах и всё готово для перехода в контратаку.
Бой приблизился настолько, что отсюда, с возвышенности, хорошо были видны невооружённым глазом расползшиеся по полю, широкие и приземистые, будто коробки, танки с длинными стволами и крупными набалдашниками тормозов на концах стволов.
