К 18 сентября конфигурация вклинения противника южнее Моздока имела форму прямоугольного треугольника. Одной его стороной была река Терек, второй — рубеж, начинавшийся от Хамидия и шедший строго на юг до селения Нижний Курп. От этого же селения линия фронта поворачивала на северо-восток в направлении Стодеревской. Именно сюда и была направлена подошедшая дивизия «Викинг».
Сознавая тщетность наступления на Грозный кратчайшим путём, немецкое командование решило на сей раз пробиться через Эльхотовские ворота. Эта зажатая горами долина, с Тереком между ними, являлась своеобразными воротами, через которые можно было прорваться к Алагиру, где начиналась Военно-Осетинская дорога в Закавказье, а также к Владикавказу.
Не прекращая боев, командование стало скрытно стягивать войска для наступления. В районе Хамидие и южнее сосредоточились части 13-й танковой дивизии, в районе Нижний Курп — 370-я пехотная дивизия. Сюда же с целью развития успеха наступления начали прибывать и подразделения дивизии «Викинг».
Оборонявшая входы в Эльхотовскую долину 37-я армия была по своему составу весьма слабой и требовала незамедлительного усиления. В связи с этим наше командование приняло решение отказаться от проведения контрударов и перейти к прочной обороне.
Одновременно для усиления грозненско-махачкалинского направления на северный берег Терека намечалось перебросить из района Лазаревской по железной дороге через Грузию и Азербайджан 4-й гвардейский Кубанский кавалерийский корпус, состоявший из 9-й и 10-й кавалерийских дивизий. Корпус предполагалось использовать для воздействия на тылы Моздокской группировки врага.
Из резерва Ставки Верховного главнокомандования в Северную группу выделялось шесть танковых бригад, три стрелковые дивизии, шесть стрелковых бригад и сто скоростных самолётов-истребителей. Для усиления обороны города Грозного была выдвинута 414-я стрелковая дивизия. Кроме того, 44-я армия, на которую возлагалась оборона подступов к Грозному, получила 402-ю стрелковую дивизию из Азербайджана.
С утра 19 сентября враг предпринял атаку против нашей ослабленной в предыдущих боях 151-й стрелковой дивизии. Имея подавляющее преимущество в танках, он смял её оборону и в результате трёхдневных боев вышел к Тереку в районе Урожайного, Арика и Александровского.
25 сентября противник завязал бои за Эльхотово. Бой за этот населённый пункт продолжался двое суток, и только 27 сентября враг смог его захватить.
Итак, в результате ожесточённых оборонительных боев, продолжавшихся с 1 по 28 сентября, наступление врага на малгобекском направлении было окончательно сломлено. Противник вынужден был отказаться от дальнейших атак. Несмотря на то, что он бросил в наступление крупные силы пехоты и до трёхсот танков, решающие результаты им не были достигнуты. Ценой больших потерь ему удалось лишь потеснить войска 9-й армии и захватить южнее Моздока плацдарм шириной до сорока километров и глубиной около двадцати. Он начинался у станицы Терской, тянулся к Эльхотово, а от него шёл по Тереку на север до Урожайного.
Сборище в «Бристоле»
Для своей резиденции Клейст избрал курортное место — Пятигорск. Штаб армии разместился в одном из лучших зданий города — в гостинице «Бристоль». Старинное трёхэтажное здание с лепными украшениями, атлантами и кариатидами на фасаде соседствовало с благоухающим цветником, доступ к которому перекрыли охраной.
По цветнику разгуливали офицеры штаба и немногочисленная избранная публика. Там же по утрам любил прогуливаться и сам генерал-полковник. Пятигорск пришёлся ему по душе, и дела в армии шли как будто неплохо. Только неуспех последнего наступления у Малгобека порой омрачал старого генерала.
Чуть ли не каждый день из Ставки фюрера приходили грозные телеграммы с требованием скорейшего захвата нефтяных промыслов Грозного. После смещения Листа командование группой армий «А» принял на себя сам Гитлер, и потому он часто звонил лично Клейсту.
Военная машина у Грозного забуксовала, и это являлось причиной раздражения командующего.
На днях прибыл представитель из Берлина с инструкциями относительно установления нормальных отношений с кавказским населением. Он просил собрать руководство соединений и частей, чтобы довести до них важные требования.
Делать это в такое горячее время было не совсем уместно, однако Клейст согласился, надеясь на этом совещании высказать подчинённым свои категоричные требования касательно наступления на Грозный...
Совещание готовилось в строжайшей тайне. Здание гостиницы «Бристоль» тщательно проверили сапёры: не заминировано ли. Всех жителей из близлежащих кварталов выселили. Обслуживающий персонал взяли под строгий контроль. Охрану установили не только снаружи, но и внутри.
Генерал Клейст приехал точно в назначенное время, в сопровождении адъютанта направился в зал. Часовые предупредительно распахнули перед ним двери.
— Всем встать! — подал команду старший по чину генерал-лейтенант Макензен.
Молодцевато подойдя, он доложил, что все в сборе и готовы к работе.
В гробовой тишине Клейст прошёл к покрытому зелёным сукном столу. Не садясь, оглядел уставленный столами зал.
Впереди сидели командиры корпусов. В лощёном, строго подтянутом Макензене сразу угадывалась породистость: сын Августа Макензена, генерал-фельдмаршала времён прошлой войны, генерал-адъютанта кайзера.
Впрочем, это не помешало ему позже ограбить в Пятигорске эвакуированный из Ростова Музей изобразительных искусств. Десятки бесценных полотен вывез он из города тайком.
Рядом с Макензеном расположился полноватый генерал Отт — командир 52-го армейского корпуса. Старательно что-то писал командир 43-го танкового корпуса.
За ними сидели командиры танковых дивизий: долговязый фон Макк, клятвенно заверявший, что его танки первыми ворвутся в Грозный и Баку, если его 23-ю поставят на это направление, и худощавый полковник Герр, возглавляющий 13-ю дивизию, и лысый генерал Брайт из 3-й танковой дивизии.
Гость из Берлина устроился за боковым столиком. Это был грузный длинноволосый человек с румяным лицом. Клейст кивнул ему и жестом указал на место рядом с собой. Тот поспешно встал.
На ногах у гостя — старомодные жёлтые краги, и сам он с пухлым портфелем и самодовольным лицом походил на преуспевающего в делах бюргера.
Клейст намеревался вначале выступить сам, чтобы дать понять подчинённым своё неудовольствие результатами наступления. Делать это он умел: без окриков и громких фраз он говорил тихим и спокойным голосом так, что, услышь его мёртвый, и тот бы в страхе поднялся. Но потом генерал раздумал и позволил гостю высказаться первым.
Гость начал с того, что в радужных красках обрисовал обстановку на других фронтах. Особое внимание при этом он уделил наступавшей на Сталинград группе армий «Б».
— Можете быть уверены, господа, что через несколько дней город на Волге будет нашим и война вступит в свою завершающую фазу. Произошло значительное событие и у нас на Кавказе: наши славные егеря из альпийской дивизии «Эдельвейс» установили немецкие флаги на Эльбрусе.
