— Я утверждаю замысел, — сказал Гитлер, когда десантный генерал кончил докладывать. — Все вопросы согласуйте с Цейтцлером и со штабом Геринга. Десантную дивизию немедля перебросить в Крым. Туда же направляйте и самолёты.
— Так точно!.. Яволь!.. Будет исполнено! — согласно вторили генералы.
— Дивизия должна находиться в полной готовности. Как только русские дрогнут у Новороссийска и Туапсе и там обозначится наш успех, десантируем дивизию на черноморский берег.
— Не исключено, мой фюрер, что успех обозначится и за Клухорским перевалом, — подал голос Цейтцлер и ткнул карандашом в карту, туда, через Кавказский хребет, тянулась Военно-Сухумская дорога. — Там альпийская дивизия генерала Ланца продвинулась далеко к морю. До Сухуми остаётся всего полсотни километров.
— Совершенно верно. Это может произойти и там, — согласился Гитлер. — Словом, 7-я авиадивизия — козырная карта. Ею мы пойдём в решающий момент, а потому она должна находиться в постоянной готовности! — Повторил он.
Выполняя приказ Ставки, командующий авиацией юга генерал Рихтгофен перебазировал лучшие истребительные эскадрильи к побережью. Основным местом их сосредоточения стал майкопский аэродром. Советской разведке удалось установить, что там располагалось более пятидесяти истребителей прикрытия, «мессершмитов» последней конструкции.
Стало также известно и о появлении в Крыму 7-й авиадивизии. Крымских подпольщиков обязали установить места нахождения её полков и штабов и выяснить цель их переброски в район Симферополя.
К этому времени для Красной армии сложилась нелёгкая обстановка. Шли напряжённые бои под Новороссийском и Туапсе, не прекращались схватки и в заоблачной выси перевалов Кавказа. Наши части стойко удерживали боевые рубежи, отражая попытки противника прорваться к недалёкому Чёрному морю. Жестокие бои происходили в Сталинграде. Там враг, неся огромные потери, никак не мог овладеть городом и перекрыть Волгу.
Командующему военно-воздушными силами Черноморского флота генералу Ермаченкову ставилась задача уничтожить на майкопском аэродроме немецкие истребители. Для выполнения этой трудной задачи был разработан такой план. Первыми до наступления темноты по аэродрому должны были нанести удар бомбардировщики. Ликвидировав зенитную артиллерию и прожекторы, они также создавали бы очаги пожара вблизи аэродрома. Затем налетали штурмовики и поражали цели на самом аэродроме. И уже потом появлялись транспортные самолёты с парашютистами-десантниками, чтобы завершить уничтожение вражеских самолётов.
Отряд смельчаков создавался из особой, специального назначения роты моряков-черноморцев, которой командовал капитан Орлов.
После укомплектования отряда все участники начали усиленно готовиться к выполнению нелёгкой задачи. Каждый совершил тренировочные парашютные прыжки днём и ночью, с оружием и в полном боевом снаряжении. Отработали действия на местности в ночных условиях. На аэродром доставили сбитый «мессершмитт» и ознакомились с его устройством, расположением топливных баков и способом их поджога. Каждому десантнику дали специальный топорик и термитные бомбы. При сгорании они плавили металл обшивки. По аэрофотоснимкам участники получили представление о местах нахождения самолётов на аэродроме.
По плану операция должна была продолжаться двадцать минут, затем по сигналу ракетой десантники отходили в направлении недалёких гор. В отряде были два партизана-проводника, знающие местность.
За несколько часов до вылета транспортных самолётов с десантниками группы нашей бомбардировочной и штурмовой авиации совершили налёт на аэродром. Столбы огня поднялись в небо, создав световые ориентиры. Дополнительным ориентиром был пожар на самом аэродроме.
Огненный десант
Отряд уходил на задание в ночь на 23 октября 1942 года. Вначале поднялся с десантниками на борту четырёхмоторный бомбардировщик ТБ-3, управляемый капитаном Гавриловым. Натужно гремя мощными двигателями, самолёт низко пролетел над притихшим посёлком, зашёл далеко в море и там, описав широкое полукружие, развернулся и стал набирать высоту. Словно прощаясь, он мигнул цветными точками бортовых огней, и гул начал постепенно удаляться.
За ним взлетел транспортный двухмоторный ЛИ-2 лётчика Малиновского, и тоже с десантниками. Луна светила в полную силу, и самолёт казался большой чёрной тенью с красными и зелёными точками на концах крыльев и хвосте. Пролетев над посёлком, он сделал в море разворот и поспешил вдогонку за первым, ушедшим в сторону Кавказского хребта. Они летели намеченным курсом к Майкопу.
Восемнадцать десантников составляли группу прикрытия. Старший — Георгий Чмыга.
Десантникам группы надо было прыгать первыми. Приземлившись, они должны были ликвидировать охрану и вместе с летевшей на бомбардировщике диверсионной группой уничтожить самолёты врага.
С убаюкивающим гулом самолёты продолжали лететь, приближая десантников к цели. Обогнав бомбардировщик, ЛИ-2 первым приблизился к аэродрому.
— Приготовиться!
Из кабины выглянул штурман, и сразу всё пришло в движение. Десантники поднялись, поправляя снаряжение и парашюты. На передней стенке вспыхнула красная лампочка, взвыла сирена.
Расталкивая всех, к двери спешил штурман. Он ударил по рычагу дверного запора, дёрнул ручку, дверь распахнулась, и в самолёт ворвался вихрь.
В тот же миг метавшийся где-то в стороне луч прожектора настиг самолёт, и стало светло, как днём. В дверь было видно, как внизу, на земле, часто вспыхивало и мерцало, вверх неслись огненные трассы. Даже услышали, как несколько очередей попало в фюзеляж и кто-то вскрикнул.
Смолкнувшая сирена снова заревела, но уже прерывистыми, бьющими по нервам торопящими гудками. Ей в такт замигала красная лампочка.
— Пошё-ёл!
Перепелица и Пасюк бросились к дверям и одновременно скрылись в освещённом проёме. За ними прыгнули Муравьев и Бережной, Гурома и Сотников.
— Не мешка-ай! — торопил штурман. — Пошё-ёл!
Сержант Чмыга едва шагнул, как встречный поток вырвал его из самолёта и отшвырнул. Лежавшая на кольце рука дёрнулась, но в самый последний миг он удержался, чтобы не раскрыть парашют. Он падал, освещённый прожектором, и с трудом сдерживал руку.
— Четыре... пять... шесть, — мысленно отсчитывал он секунды свободного падения.
Он падал, а луч словно сопровождал его. И ещё он видел приближающуюся землю и на ней серебристые тела самолётов, строения, огненные вспышки.
Чмыга рванул кольцо, когда ему показалось, что дальше падать нельзя. Едва парашют распустился, как пули защёлкали по упругому полотнищу купола. Тогда он вспомнил про свой автомат и, перенеся его из-за плеча на грудь, пустил длинную очередь по одной из вспышек.
— Получай, гад!..
Иван Гурома — второй номер пулемётного расчёта. У наводчика Николая Сотникова пулемёт «дегтярь», а у Гуромы снаряженные патронами диски. И патронов он взял россыпью про запас, за счёт продуктов. «С харчем как-нибудь обойдусь, было бы чем отстреливаться», — решил тогда десантник.
