Такая участь постигла 44-ю армию. Рождённая в огневом 1941-м, она прошла не столь большой, но трудный путь сражений, испытав счастье побед и горечь поражений. Её полки с моря штурмовали Феодосию, дрались в Крыму, освобождали древний Азов. Отражая удары врага, армия наступала под Ростовом. Потом был огненный Миусский рубеж, Таганрог, Мариуполь...
И был ещё Никополь. Там, у зелёного украинского города, оборвался путь армии и жизнь её командующего Василия Афанасьевича Хоменко.
Он вступил в командование 44-й армией в ноябре 1942 года. До того прошёл добротную школу военной жизни.
В Гражданскую войну Хоменко стал красноармейцем, командовал взводом, дошёл до командира полка на Туркестанском и Южном фронтах. В тридцать два года он командир бригады, позже последовал перевод в пограничные войска. В Великую Отечественную войну он был уже генералом. Воевал под Смоленском, у Ростова, где приобрёл боевой опыт и практику руководства войсками, познал природу современных операций с их маневренностью, скоротечностью, стремительностью, неожиданностью.
44-я армия занимала оборону под Грозным, на Тереке, когда Хоменко принял её и начал преследовать отступающую к Ростову 1-ю немецкую танковую армию.
В ночь на 7 февраля находившиеся в авангарде 151-я и 320-я стрелковые дивизии подошли к Азову и с ходу атаковали немецкий гарнизон. Опасаясь окружения, гитлеровцы отступили за Дон.
Утром Василий Афанасьевич был на городском валу, откуда открывался широкий вид на скованную льдом реку и широкие, уходящие в туманную даль С рыжим камышом донские гирлы. Дул пронизывающий ветер, обжигал.
Рядом с командующим два полковника — комдив Саркисян и Зажигалов — натянули на уши папахи.
— Показывайте, где ваши полки?
С Южного фронта уже поступила директива на дальнейшее наступление в обход Ростова с юга.
— Мои полки ушли вот в этом направлении, по той дороге, — указал полковник Саркисян.
Правее 151-й наступала стрелковая дивизия Зажигалова. Она ввязалась в огневой бой и медленно продвигалась вдоль широкой дороги, ведущей к Ростову.
Командарм неудовлетворённо крутнул головой:
— Запомни, Алексей Николаевич: если у немцев нет укреплённых рубежей, то узлы сопротивления надо обходить. Не получилось в одном месте, ищи в другом. Никак нельзя терять время. Вперёд и только вперёд!
Полковник Зажигалов стал было объяснять, но командарм не позволил продолжить.
— Поедем в авангардный полк.
Он решительно зашагал с вала к стоявшим с крытыми тентами вездеходам. Сел за руль, усадив усача-водителя на заднее сиденье.
— Не отставать! — бросил он комдивам.
«Виллис» сорвался с места, словно застоявшийся конь. Разбрасывая в стороны мокрый снег, он мчался по дороге, обгоняя колонны пехоты, повозки, груженные военным добром автомобили. Было видно, что за рулём опытный водитель.
Автомобиль резко затормозил у группы военных.
— Товарищ генерал, первый батальон полка ведёт бой с противником на рубеже, — подбежав, начал доклад комбат и не закончил.
Впереди и справа со звоном загремели разрывы. Одна из мин попала в. придорожный дом, и над крышей взвилось облако пыли и сизого дыма. Выбежавший из дверей солдат стал медленно оседать. Вторая разорвалась у дорожной посадки, сыпанув по деревьям осколками.
— Какое решение, капитан? — спросил командарм, укрывшись с комбатом в кювете.
— Наступать...
— Прежде направь роту в обход. Пусть зайдёт с фланга и оттуда атакует. А вы, командир дивизии, обеспечьте атаку надёжным огнём артиллерии.
— Будет исполнено, — ответил Зажигалов.
Предпринятая через час атака увенчалась успехом.
Стрельба доносилась уже издалека. Преследование продолжалось.
Армия к Ростову не пошла, её повернули на запад. Обойдя Ростов с юга, она отрезала путь противнику и продолжила наступление к Таганрогу. У степной реки Миус её передовые дивизии натолкнулись на сильную, заблаговременно подготовленную оборону, и потянулись долгие дни напряжённых боев. Казалось, им не будет конца. Они длились днём и ночью, то утихая, то разгораясь с новой силой.
В ночь на 30 августа 44-й армии последовал приказ: наступать на Таганрог.
Первыми в город ворвались части 130-й и 416-й стрелковых дивизий. Действуя с необыкновенной отвагой и решительностью, умело подавляя очаги сопротивления, они быстро очистили город от врага.
В полдень Василию Афанасьевичу позвонили из штаба фронта:
— Вечером слушайте по радио приказ Верховного. Постарайтесь не пропустить.
В доме, где располагался оперативный отдел штаба, установили радиоприёмник. Настроили на волну. Помещение до отказа заполнили офицеры штаба и солдаты охраны и служб. Они нетерпеливо поглядывали на часы.
Наконец в приёмнике щёлкнуло, послышался перезвон кремлёвских часов. Он обычно предшествовал важным сообщениям.
В комнате воцарилась напряжённая тишина. И вот отчётливо и громко, словно вспарывая тишину, прозвучал выразительный голос:
— Приказ Верховного главнокомандующего! — Все разом поднялись и застыли в стойке, будто на парадном плацу. — Генерал-полковнику Толбухину!
После недолгой паузы голос продолжил:
— Войска Южного фронта в результате ожесточённых боев разгромили Таганрогскую группировку немцев и сегодня, 30 августа, овладели городом Таганрог.
Последнее слово прозвучало так торжественно и сильно, словно Пыталось сокрушить стены тесного помещения и вырваться на простор, чтобы сообщить всем, что дорогой сердцу город наш, советский, что все ужасы пребывания в нем врага остались в прошлом, что теперь он вновь свободный. Навсегда.
Диктор перечислял отличившиеся в сражении войска. Назвал казаков генерала Кириченко, танкистов Танасчишина, воинов ударной армии Цветаева, гвардейцев Захарова, 28-ю армию Герасименко...
И громко прогремело:
—... генерал-лейтенанта Хоменко!
Находившиеся в помещении люди поглядели на своего командира. «Генерал-лейтенант? Не оговорился ли диктор?»
В тот же вечер в Москве прогремели двенадцать артиллерийских залпов из ста двадцати четырёх орудий в честь одержанной войсками фронта победы. Столица салютовала доблестным войскам 44-й армии.
9 сентября передовые части 44-й армии подошли к Мариуполю — важнейшему порту на Азовском море. Одновременно корабли флотилии высадили морской десант западнее города.
Генерал Хоменко приехал на командный пункт 221-й стрелковой дивизии. Он сам водил автомобиль, любил быструю езду и, казалось, был вездесущ. «Времена коня прошли, теперь вместо него автомобиль», — объяснял он своё пристрастие к езде.
— Полковник Блажевич, не теряйте время. Атакуйте! — потребовал он от командира дивизии.
