Выгребать очаг руками, Сухому совсем не хотелось. Да по идеи, он вообще не должен этим заниматься. Более того — займётся, узнает кто, всё, считай раскороновали. А потом и пером в бочину. Воровской мир жесток, полутеней в нём нет и законы соблюдаются строго, ибо наказание, в мире из двух цветов, неотвратимо и зачастую означает смерть.
Но камин зажечь надо. Необходимо согреться, нужен свет…, а так ли нужен? Сухой потянулся к грязной куче руками. В последнюю секунду отдёрнул их. Как братве в глаза смотреть? Да можно в принципе, врать он умел так, что никто не подкопается. В юности, ещё в безпризорном прошлом Московских улиц и подворотень, он начинал свой криминальный путь карманными кражами, после чего плавно перешёл в мошенничество. Ну, не совсем плавно — жертва каким-то образом нашла его на улицах и после памятной встречи с потерпевшим, Сухой неделю не мог ходить самостоятельно, а на рожу и вовсе глянуть страшно было. Так что он решил сменить квалификацию и попробовал себя в новом «бизнесе». Вот тогда и научился врать, а со временем обнаружилось, что к этому делу у него истинно природный талант. Неплохо получалось…, он снова потянулся к куче. Плюнул в камин и отвернулся. Зажав фонарик зубами стал копаться в своей сумке.
В голове Сухого сейчас творился полный бардак. Только что, он подумал о том, как отнесутся к его действиям в этот и прошлые дни, как криминальный мир поступит с ним, когда он потеряет своё звание, сможет ли удержать это звание, чьи были деньги, за приватизацию коих, он так конкретно попал, что аж в пожизняк засунули? И этим вопросы не ограничились, подобно пчелиному рою они носились в голове, не находя выхода, точнее ответа. И закрыла эти и все другие измышления на темы всяческие, одна единственная мысль, простая, но по смыслу, почти что озарение.
Какие нахрен деньги, правила, криминальный мир и так далее?
Он прошёл через Дыру, он на этой стороне, с меткой на лице и пути назад больше нет.
Даже если удастся выжить сейчас, как потом вернуться обратно? Да и зачем? Ну, допустим, он выберется на ту сторону — турели разнесут его в капусту. Связаться со своими не сможет, а если и сможет, ничем они не помогут. Было дело уже пытались влезть в дела ЦИДОНа. В тюрьме, даже если она содержит пожизненных, не так уж и трудно получать новости. Везде ведь люди сидят. А люди едят, сексом занимаются, семьи заводят — нельзя купить, можно надавить, и дело в шляпе. Абсолютно закрытых учреждений не существует, пока посты в них занимают люди.
Так вот, криминал, не только воры, пытались влезть в дела связанные с Дырой. Ответ оказался ошеломляющим. Никаких арестов. Все менты, все чинуши, уверенно брали взятки как и прежде, и помогали труженникам теневого бизнеса освоить бизнес новый. Ничего особенного, они просто входили в новую сферу не совсем законной деятельности. Но ответка пришла жёсткая и непонятно откуда. Все менты все чинуши взявшие деньги, повымерли от суицидов и несчастных случаев в течении недели. А потом кто-то ударил по людям, всегда считавшимся «неприкасаемыми». Даже смотрящему по России, кто-то вогнал две пули в голову. Перебили всех кто хоть каким-то боком пытался затронуть дела ЦИДОНа. Кто, почему, зачем? Выяснить не удалось. Одно только узнали точно — РФ и службы Цина не причастны никак. Одного из генералов и вовсе выкрали прямо из дома и пару суток пытали, в смысле, допрашивали с пристрастием — полный ноль. Бедолага понятия не имел откуда ноги растут. Отработав, генерала закопали и решили зайти с другого бока, путём кнута и пряника, но уже в руководящей верхушке Цина. И снова пусто. Люди сотрудничали, хотя и неохотно, но никакой полезной информацией не владели. Более того, они даже не могли сказать кто этой информацией владеет. За то удалось узнать, что всем известные генералы и чиновники, считавшиеся руководством ЦИДОНА, на деле марионетки не решающие ничего и выполнявшие роль рекламного проспекта. Кто в действительности стоял у руля, выяснить не удалось. А стоило подойти слишком близко к истине, как начиналась новая череда необъяснимых смертей.
Последняя новость которую Сухой получил — удалось выследить одного из участников налёта на дом смотрящего. Парня взяли, потеряв десяток своих быков. А у него в зубе оказалась ампула с цианидом…, словно в дешёвом шпионском боевике. Кто этот тип, откуда взялся, выяснить и не получилось. Казалось его и в природе никогда не было. Парня пробивали по всем возможным базам, даже интерпол задействовали и некоторые российские спецслужбы, состоящие на втором довольствии — ноль. Парень будто таким вот и появился, взрослым, подготовленным, специально к началу задания. А до того в природе не существовал.
В общем, криминал устранился от опасного дела, но ничего не забыл. Однажды они выйдут на тех кто так жёстко и нагло ударил по ним и тогда соберут долги кровью, но пока сюда больше не сунутся. Так что помощи ждать не приходится. На ту сторону ему не перебраться.
Шанс что он найдёт нечто такое за что получит Амнистию и его вернут в родные края те же силы что сюда бросили — понт. Амнистия лишь яркий штришок для общественности. Никто не планировал возвращать меченных. Их выбрасывали сюда раз и навсегда. Потому что расстрел на месте не понравится общественности и не принесёт особой выгоды.
Вот так-то. Обречён он. Всегда будет здесь. Всё что отпущено ему придётся доживать на этой стороне. Так какие нахрен деньги, понятия и другие условности криминальной стороны цивилизованного мира? Нет его больше, не вернуться туда, осталась только дикая земля, километры полей, лесов и руин, населённые жутчайшими тварями. И всё равно, Сухой не мог заставить себя копаться в этом дерьме, когда рядом есть три быка — это их работа, их задача. Только Кон этот, да и то непонятно ещё, что он такое, может и вовсе просто мясо. Когда полностью очнётся станет ясно.
— Нахрен всё… — Буркнул Сухой, закрывая сумку. Свой порезанный спальник он уже достал, ну и хватит. В потёмках всё равно ревизию имущества не проведёшь, камин разжигать чегой-то в лом стало, а вот спать захотелось. Да и на улице совсем стемнело. — Обморозки! Обратно все, живо!
Кон вернулся первым. Сухой немедленно выругался матом. Кон, как единственный со стволом на выходе, должен был зайти как раз последним. Ладно уж, хрен с ним.
— Кон, Старый, спать падайте где хотите. Уборка переносится на завтра. Тормоз. — Тормоз не отозвался. Он вернулся последним и сейчас торчал у открытой двери, изображая статую. — Томоз мля! Короче, ты, — указал пальцем на парня, — закрываешь двери и ложишься к ним впритык. Понял?
Тормоз медленно кивнул и начал выполнять команду. Кон, Старый занились тем же самым — свои спальники они развернули возле своих же сумок, прямо в грязи.
— Свиньи блин. — Буркнул Сухой, решив не замечать, что сам прилёг на единственном участке пола, который упомянутые успели очистить от грязи.
Очень скоро все четверо уснули.
Едва рассвело Сухой проснулся и матерными возгласами да пинками начал поднимать товарищей по несчастью. В этот раз, Кон вновь проснулся и поднялся быстрее остальных. Старый встал от криков. Третий, Сухим называемый не иначе как Тормоз, поднялся только получив несколько раз обувкой в брюхо. Убедившись, что товарищи проснулись, Сухой раздал чёткие и ясные команды. В этот раз на уборку он определил всех троих, роль охранения выполнять стал сам. На очистку помещения от грязи, скелета и прочего мусора, ушло около часа. Комната обрела более менее пристойный вид. По крайней мере, отвращения домик уже не вызывал. Осмотрев результаты трудов арестантских Сухой разрешил им перекусить, чем тут же сам и занялся.
