Эх! Хорошие ружья! И двух секунд хватило. Всё, валяетси он, ноги-руки поотстрелены все…, етит его, ужо рука приросла! На те, понос ты свинячий, да ходячий! Точно по сросту этому мерзотному. А теперь шоб не росло оно обратно, пару разов ещё по руке этой пальнём.
Уф, какое всё ж хорошее ружьё! Слизей жёлтых ложка и мясу кусочек и всё, нету больше ничаго. Ага, надо бы и остальное так же, шоб значит, не сросся обратно. Так, ага, бошку Петька ему ужо срубил, в сумку положил, ага. Всё, можно уходити до Новогу. Вот жеж подивятся все! Дня и не прошло, а мы уж зомбя отловили, да какого зомбя! Здоровучий гад. Ток надобы его пожечь, шоб не ходил больше. А то как бы на поле не пришёл, всю ж зелень потопчит ирод проклятущий. А там бабка Матрёна у нас ток мяту да душицу рассадила. Оно так-то еды у нас навалом, земля тут хорошая, родит много. А вот приправов всяких нету. По реликты мы не ходим, в Дыре ничего не…
— Петька! — Чуть не ору я, а он достреливает последние кусочки от туловищу зомбя этого, не видит ничего. — У заимки той, крышу-то видали? Так-то реликт!
— Да ну брехня…
— Я те счас по шеи тресну, буит тебе бряхня Сёмка. Реликт то. Он видал какой пушистай, да весь бардовай? А я ток щас вот вспомнил — шевелится он, вот! Реликт то.
— Так чаго, обратно, на заимку?
— Ага, и зомбя бошку принесём и реликт, весь Новый на ухах стояти буит!
Ничё, недовольны они конечно, вон носы кривят, думают брешу я всё, привиделось мне. А ничего такого — реликт та крыша! Реликт точно…, ну, мне вот думается что реликт, а чего оно на самом деле я ж точно знать не могу. Но вот сердцем чую — то самое оно, что на крыше.
Во, теперь и Петька согласен, а Сёмка всё сумневаетси. Но на всякий случай надо всю его сумку забить этой фиговиной странной.
— Ну чаго в мою-то Виталь?
— Ну а в чью Сём? У Петьки вона в сумке бошка зомбячья, а в моёй еда ляжит. Ток твоя и остаётси.
— Так выкинь.
— Как это выкинь? А ежели ураган и прятатьси нам надобно буит, чего есть то буим? Нет Сёмка, в твоёй сумке мы реликт в Новый и снесём. А как придём, ты старейшине скажи, вот мол, нёс я реликт и сумка вся прохудиласи, новую надобно мне. Он и дасть.
— Он ежели и дасть то до загривку валенком. А не сумку новую…
И чего вот стонет? Дасть не дасть…, у меня сумка может неказиста, да другой-то у меня нету. Пусть вон всякую гадость в свои сумки они сами и суют, а мне сумка моя ещё пригодитси…
8. Бродяги, дальние сёла
— Перекур. — Тихий остановился, забросив автомат за спину. Сел на траву. Шлем с тихим звоном сложился в воротник. Он завёл за спину левую руку, потянул плоскую широкую часть брони, его спутникам до сего момента казавшуюся просто рельефным выступом самой пехотки. Магнитные вставки обесточились и плоская сумка оказалась в руке бродяги. Не теряя времени даром он раскрыл её и извлёк наружу два таких же плоских предмета. Один имел на боковине едва заметно выступавшее горлышко и крошечную крышку. Второй представлял собой нечто серое, в жёсткой хрустящей бумаге. Судя по всему, первый предмет фляжка с водой, назначение второго оставалось для «сталкеров» тайной, пока Тихий не развернул бумагу и не откусил кусок.
— Простите, можно вопрос? — Присев рядом вежливо поинтересовался Шустрый.
— На ты. Не гони Шустрый. — Ответил Тихий прожевав и проглотив серое вязкое вещество. — Вежливая лабуда среди бродяг не в чести. Тут смерть везде, какая нахер вежливость?
— Кхм…, я извиняюсь. — Смутился парень, но вопрос всё же задал.
— Это что ли? — Ответил бродяга с лёгким удивлением глянув на серую плитку. Пожал плечами, снова откусил. — Армейский спецпаёк, концентрированный. Что за хрень без понятия, на вкус как подошва, стоит дофига, но такого куска человеку моего веса на неделю хватает. Очень удобно.
— А где это всё можно купить? — Заговорил Антон, уже отведавший от собственных запасов стандартного армейского пайка из коричневых, твёрдых брикетов.
— Ты про броню и паёк? В городке. — Тихий усмехнулся, глянув на своих спутников. — Если проживёте достаточно долго, что бы принести туда свой первый реликт. Только такую пехотку что бы взять, ребят, нужно очень дорогой реликт принести. — Парни слегка приуныли, а Тихий рассмеялся. — Не парьтесь. То что на мне, просто одна из лучших моделей. Но есть и другие, проще, дешевле. Возьмёте даже «Улан» и то легче будет здесь болтаться. У меня друг полгода в «Улане» ходил и ничего. Жив здоров. Главное поймите, куда вы попали и что вам тут надо.
— Мы артефакты…, - Антон замеялся, покраснел, но всё же продолжил, — реликты искать хотели. Как сталкеры…, в книжках. Вот и…
— Вы зачем пришли парни: за приключениями или за деньгами?
— Эм… — Смущённо переглянулись, с полминуты молчали. Потом Шустрый ответил. — Наверное, и за приключениями и за деньгами.
— Тогда радуйтесь — приключений тут до чёртовой матери, а вот заработать трудно.
Разговор стих. Ели молча. Тихий откусил ещё несколько кусков и убрал тару обратно в свою плоскую сумку. Достал из той же сумки пачку сигарет, плазменную зажигалку с кнопкой. Закурил и убрал сумку обратно за спину — она вновь стала казаться частью брони. Новички этой земли с любопытством наблюдали за ним. Особенно их поразил, почему-то, момент с сигаретой. Пальцы Тихого нисколько не утратили в подвижности и гибкости, хотя их по-прежнему стягивал металл и пластик. Причём на вид эти перчатки казались твёрже стали, а судя по движениям, по тому как легко бродяга удерживал в них тонкую хрупкую сигарету, перчатки казались мягкими, эластичными.
— Зависть плохое чувство ребята. — На всякий случай заметил Тихий. — «Князь» подгоняется строго по фигуре. Даже если вы меня тут вальнёте и заберёте броню — это если вам удастся её с моего трупа снять не повредив, на себя надеть вы не сумеете. А попытаетесь продать — придётся объяснить откуда она у вас. Не сможете — крышка вам, мародёров бродяги не любят. Спалитесь и любой бродяга будет за обязанность считать вас в полях найти и вальнуть.
— По фигуре подгоняется? — Почти что эхом, только очень унылым таким эхо отозвался Антон. Похоже, мыслишки, касательно принудительной приватизации имущества нового товарища, у него и правда сейчас возникли.
— Да. — Тихий усмехнулся своим угрюмым спутникам. — На будущее, если доживёте до своей первой пехотки — с ней всегда есть одна беда, нельзя толстеть или сильно худеть, а то ваша пехотка на вас уже не налезет, либо не сможет зафиксироваться и замкнуть все цепи в рабочий режим. Короче говоря, если вы 90-60-90, то такими оставаться и должны иначе вашу броню можно будет выбросить на свалку. Военные, конечно, обратно их берут. Даже совсем убитые и покорёженные, но за копейки. А вынести даже часть пехотки на ту сторону вам не позволят. Почти всё что есть у бродяг, прототипы или сделанные с них копии. Мы эти пехотки не просто носим, мы же их ещё и испытываем в поле. Серьёзно. «Улан» какой был такой и остался, а вот «Князь», что на мне, уже раз десять модернезировали. Да и в городке, к вам в любой момент могут яйцеголовые подойти и задать несколько вопросов, по броне, как она себя показала, что да как. За ответы кстати, иногда платят. Немного, но на спец жратву на пару-тройку выходов хватает.
