Тихий секунду молчал, а потом рассмеялся. Лицо Шустрого недоумённо вытянулось.
— Ты чего?
— Сори, просто это твоё «супер монстр». Хе-хе… — Бродяга ещё немного посмеялся и продолжил, с улыбкой на лице. — Конструкторами их знакомый мой зовёт, Бурый. Мне нравится такое название — верно знаешь отражает. Они же из кусков человеческих тел, конструкторы эти. Срастаются как в тетрисе кубики падают. Хрен поймёшь что где и с какого перепугу. Ты ещё такого вблизи не видел — обгадиться можно, сразу после того как проблюёшься…, ладно, рвём по новому маршруту. Туда. — Тихий указал рукой в сторону городка. — Шустрик, под ноги смотри теперь. Возвращаемся на территорию труб. Будешь зевать, попадёшь в кислотный душ. Пройдём по краю, выйдем на асфальт и по нему до окраин Кемерово. Там немного, километров десять где-то.
— Немного? — Шустрый мрачно ухмыльнулся.
— Да как хочешь, можешь вернуться в городок. — Тихий помолчал, борясь с самим собой. Борьбу проиграл и сам себе поражаясь сказал. — Хрен с тобой, сброшу тебе две книжонки наугад. Сдашь Вадиму на той стороне. Повезёт — получишь бабосы, не повезёт — ну извини брат, реликт как дерьмо в том анекдоте. Чувствовать чувствую, а поймать не могу.
Шустрый улыбнулся, как-то очень уж замученно. Посмотрел в сторону городка. На Тихого глянул. Снова в сторону городка и вдруг решительно мотнул головой.
— Я пойду с тобой. Если б не ты я бы уже присоединился к Антону…, - он смущённо опустил глаза и пробормотал, — ну и долю мне бы хотелось поболее чем две книжки, которые может ещё и не артефакты вовсе…, то есть, не реликты.
— Артефакты, реликты — какая разница. — Философски рёк бродяга, равнодушно пожав плечами. — Как дерьмо не назови, дерьмом оно и останется…, главное что бы это дерьмо не ожило.
— Что? — Встрепенулся парень, решив что ослышался.
— Пойдём, расскажу тебе одну историю. «Попутчица» называется. — Тихий поднялся на ноги. — Знаешь что за хрень «Улан»? Пехотка такая?
— Подвижная броня второго поколения. — Ответил Шустрый, тоже поднимаясь. — Больше экзоскелет чем подвижная броня, но официально считается бронёй.
— Она самая. — Кивнул Тихий, шагнув в заранее выбранном направлении. — Слушай Шустрик как Лёня Болт, «попутчицу» пытался в городок притащить…
История оказалась длинной, может потому, что Тихий начал очень издалека. Но если кратко она сводилась к тому, что бродяга по прозвищу Болт, являлся ярым фанатом брони «Улан», несмотря на то, что мог позволить себе даже «Князя». Правда, в то время «Князь» ещё не был испытан бродягами в поле и не имел модификаций и модернизаций, какие прошла броня Тихого. Так вот «Улана» Болт уважал за его особые качества. А именно, возможность брони ускорить бег так, что человек бегущий в «Улане», двигался чуть ли не быстрее лошади. Иногда на этой стороне, по словам Тихого, возможность быстро слинять значила куда больше, чем меткая стрельба или защитные качества пехотки. Собственно «Улан» особо и не был защищён. Почти открытый экзо. Шлем, руки, живот, почки и позвоночник, броня закрывала, ниже пояса слой брони монтировался как у танка — почти вся начинка «Улана» располагалась в этой части, в остальном броня открыта. По сути, бродягу в «Улане» можно было ножом зарезать, если сумеешь близко подойти. Так вот Болт, об этом похоже забыл. Он прихватил с окраин Кемерово, вьющееся растение, непонятной природы и забросил в заспинную сумку. А когда возвращался, кусочек этого вьюнка, взял да и пророс прямо в сумке. Корешки проросли и дальше, прямо в кожу парня и убежать он уже не смог — как убежишь от собственной спины, в которой цветочки расти начали? Никак не убежишь. Когда Болта нашли, от него уже мало что осталось, клумбой стал. Только «Улан» пережил встречу с вьюнком «попутчица».
— А почему «попутчица»? — Спросил Шустрый, когда рассказ закончился на печальной ноте.
— Эти вьюнки, они как радуга цветом, красивые кстати, и растут только в машинах. — Тихий указал рукой на дорогу, ту её часть, что скрывалась за лесом и убегала к далёкому городу. — Реально в только салонах растут. Машину где увидишь, ты внутрь посмотри — если там кости есть на водительском сидении, то на соседнем точно «попутчицу» увидешь. Они обычно весь салон опутывают, но иногда только сидение, так что не вздумай в такой тачке на ночь устроиться — удобрением станешь. И не советую касаться этой хрени. Она даже через пехотку прорастает. До сих пор никто не смог притащить живой образец в городок. Изучать эту хреновину, учёных с той стороны, военные водили. Человек сто — считай парад.
Путь через земли пронизанные трубами с кислотой, прошёл без приключений. Они вышли на пустой асфальт и двинулись в сторону города. Вокруг тихо, погода хорошая, никаких мертвецов и страшных монстров, только время от времени, где-нибудь на метр-два из земли бьёт фонтан ярко-зелёной кислоты. Тут, на асфальте, их почти не было, а те что имелись, обойти не составляло труда. В общем, прогулка вышла лёгкой, можно сказать приятной. Тихий дезактивировал шлем и они даже разговорились. Болтали по пути, в основном, ни о чём, но иногда Тихий рассказывал что-нибудь об этой земле. Вот как про «попутчиц». Названия таким явлениям давали в основном сами бродяги. Из чего и сложились некоторые сложности с идентификацией тех или иных вещей.
— «Подляк» скотина, вообщем-то, не опасная, — рассказывал Тихий, про одну из опасностей этой стороны, — что-то вроде мыша полевого. Он на людей не кидается и вылазиет только по ночам, но какая же это коварная тварь скажу я тебе! Они у меня два выхода подряд всю жратву по ночам тырили. Прогрызают сумку и тащят всё что едой пахнет. И ведь сух паёк этот солдатский, не жрут твари поганые. Утащят, обкусают, да в паре метров от лагеря бросят. Падлы. Так что в поле с сумкой поаккуратнее. Да, «подляк» на мышь похож, поэтому их и «мышами» и «сусликами» называют. Иногда ещё «кусалами». Бурый тот их исключительно «падлами» величает, а ещё, если кто скажет «соников видел» — это тоже про них. Они шустрые очень. Так что тоже в тему…
Так Шустрый узнал, что по десятку имён сразу, для одного и того же зверя или растения, явление здесь распростанённое. Лучше обстояло дело с названиями местности. Побольшей части, использовались старые, привычные по той стороне. Но некоторые места, обзавелись именами собственными, уникальными. Так Тихий расказал про «мёртвый лог». Обычный овраг, в маленьком лесочке возле дальних сёл, с ручьём. Обычный, к сожалению, только с виду.
— Говорят он раньше красивый был, пустынный. Местные твари видать чуют, что туда ходит не надо, вот и не ходят. А люди иногда идут. Сейчас уже нет, если наткнёшься на него, поймёшь почему. Там вокруг ручья костей лежит в два слоя. Человек заходит в этот грёбаный лесочек, к ручью подходит, на берег садится и всё. Сидит пока не сдохнет от голода…., и ведь знаешь что самое паскудное? Там сейчас лежит пять абсолютно целых пехоток. Даже одна такая, — Тихий хлопнул себя по груди, — правда без модификаций, уже и травой заросла. Я раз десять к краю подходил, у деревьев стоял смотрел. Военные за них мало дают, типа как за возврат утерянного имущества, я хер знает, как, но, вообщем, мало. Но ведь всё-таки тоже деньги. Я за пол дня мог бы всё что там есть отнести в городок, а не спустишься туда. Сунешься к ручью и крышка, ещё одна кучка костей только нарисуется и всё. Никто так и не знает, с какого хрена там люди мрут, даже в пехотках с системой очистки воздуха мрут. Ни радиации там, ни ядов никаких нет. Обычный лесок, обычный ручей, а люди помирают…, а самое странное — никто из тех бедняг не поднялся в виде зомби. Вот уверен, кто разгадает загадку Мёртвого Лога, получит столько бабла, сколько ещё никому циновцы не платили…, кстати, про радиацию. У нас этого нет, а на этой стороне, в десяти км от Кемерово, туда — он указал рукой вправо, — атомная электростанция стоит. Говорят военные туда ходили, перед тем как в город сунулись. Я в следующий выход туда…
