Я тебя столько ждала и столько времени искала тебя. Посмотри на меня, посмотри по-настоящему, открой глаза, заметь. Оцени меня. Я никогда тебя не предам. Я так мало знаю тебя, все было таким сумбурным, смешным, местами – нелепым, но я хочу узнать тебя, а ведь это – главное.
Сойдет? Достаточно хорошо для драматического представления?
Именно так он воспримет все это.
Спросит – зачем же ты притворялась.
Решит, что внезапно вспыхнувшее чувство имеет основательную денежную подоплеку?
Ему сейчас ни до чего. Ни до кого… Ему нужно переварить и усвоить то, что обрушила на его голову Инна.
Кстати… Вполне может быть, что Кира теперь в воображении Макса будет ассоциироваться исключительно с Инной. На словах он будет продолжать хорошо относиться к Кире, а вот на деле…
Что за глупости лезут ей в голову?
Почему она не может просто взять и во всем признаться? Рассказать об их первой встрече в вагоне метро, о том впечатлении, которое он на нее произвел?
Кира не могла открыть рот.
Не могла выдавить из себя хотя бы слово.
Ей было слишком страшно.
Пока она молчала, еще оставалась какая-то надежда…
Максим устал ждать. Он переспросил:
– Я могу что-нибудь для тебя сделать? Инна… – Он поморщился, как от зубной боли. – Инна говорила, у тебя на работе неприятности. Если…
– О нет! У меня все в порядке, спасибо. На работе все в пределах нормы. И я отлично доберусь до дома сама.
Максим не слушал. Он уже натягивал куртку, потом появился в дверном проеме:
– Хватит. Поехали.
Надежно пристегнутая ремнем к переднему сиденью его машины, Кира пыталась остановить безудержный вихрь мыслей, бушевавший у нее в голове. Она стискивала зубы, сжимала кулаки, но все было бесполезно.
Что Кира может сделать? Не отпускать его? Заставить остаться? Но его невозможно заставить. Он слишком хорошо знает, чего хочет. Можно соблазнить его, к примеру, напоив, но что это даст в долгосрочной перспективе?
Максим проводил ее до дверей квартиры, сказал «Пока», развернулся и ушел.
* * *
Сидеть дома, оставаясь при этом на одном месте, было решительно невозможно.
Кира натянула свободные джинсы, полосатую футболку, застегнула на ногах ботильоны, накинула на плечи кожаную куртку, а волосы зачесала назад и зафиксировала хвост резинкой.
Чудом не споткнувшись ни на одной из ступенек, Кира оказалась на улице. Сунув руки в карманы, она зашагала, куда глаза глядят.
Глазам не хотелось куда-то глядеть. Кира обнаружила, что она вышла к метро. Но у метро делать было нечего. Тогда она двинулась в сторону Большой Пушкарской. За несколько метров до поворота Кира успела передумать, прошла через весь Каменноостровский проспект, и только там обнаружила, что ее, оказывается, отказываются держать ноги.
Кира продержалась ровно столько, чтобы дойти до ближайшей кофейни. В кофейне было на удивление пусто. Администратор проводил Киру долгим взглядом. Она села за столик у окна. Там можно было отвлекаться хотя бы на лица прохожих и на марки проезжающих по проспекту машин.
– Меню, пожалуйста.
– Спасибо, меню мне не нужно. Будьте добры… Будьте добры…
В голове было пусто.
Ничего не хотелось.
Хотелось умереть. Кира решила, что можно выпить воды. Потом…
– Мне, пожалуйста, двойной ристретто.
Интересно, что сказала бы Инна, если бы узнала об этой ситуации?
Она, конечно, вольна поступать, как хочет. И любовь способна внезапно вскружить голову любому. Но она могла бы как-то известить Киру. Сказать ей хотя бы слово. Или не могла? Или боялась, что Кира, в свою очередь, известит Макса? Испортит всю песню?
Если бы Кира раньше сказала Инне о том, что познакомилась с Максимом раньше… Если бы… Теперь уже не узнать ее реакцию. Сим-карта умерла. Электронная почта аннулирована.
Кира едва не грохнула кулаком по столу. К счастью, она вовремя вспомнила, что находится в общественном месте. Удалось сдержаться. Официант как раз ставил перед ней крохотную чашку с черным горьким напитком. Кира даже не представляла, насколько горьким окажется для нее ристретто. Задохнувшись, она схватилась за стакан с холодной водой.
Инна…
Максим.
А ведь Инна своим исчезновением с горизонта не расчистила Кире путь к сердцу (или хотя бы в постель) Максима. Наоборот, она запечатала его наглухо. Сургучной печатью.
Начало было положено, когда Инна познакомилась с Максимом. Она влюбила его в себя. Тогда у Киры почти не оставалось шансов.
А теперь шансов не осталось совсем. Как будет справляться со своим горем Максим? Вряд ли он захочет быть в одиночестве. Будет отвлекаться… всеми возможными способами. Работа. Да, пожалуй. Алкоголь – это вряд ли; по крайней мере, не в таких количествах. Друзья? Им нужно будет объяснять про Инну. Женщины… Да. Другие женщины. Их не придется воспринимать всерьез, им не надо будет ничего обещать. Женщины в качестве отвлечения. Развлечения. Приключения. Те женщины, которым достаточно будет интересной внешности Максима, наличия машины, энного количества купюр в кармане. А Кира будет молча страдать, она ведь не сможет лезть к Максу со своими чувствами, когда «он в таком состоянии»! Излишняя совестливость – зло. Экстремальная честность… о чем это она? Разве она вела честную игру? Да, она не влезала между ними. Не мутила воду. Но почему она молчала, когда час назад Максим стоял напротив нее, и в его глазах читалось отчаяние?
Кира будет уверена, что Максиму сейчас не до нее. Не до ее откровений и признаний. А тем временем одна из его девиц окажется достаточно умной и в меру предприимчивой… и место рядом с Максом снова окажется занято. Пусть это будет для него скорее привычкой, пусть лишь отчасти поселится в сердце или хотя бы в голове… но место будет занято.
Зачем Кира вышла тогда из вагона?..
* * *
– Еще что-нибудь?
Она кивнула:
– Пожалуйста, повторите.
Зажмуриться. Выпить залпом. Проглотить горький осадок, оставшийся на языке. Запить простой водой.
После третьей порции двойного ристретто Кира со слабым удовлетворением ощутила, как усилилось сердцебиение. Во рту пересохло. Она отпила еще воды. Руки слегка дрожали, но она не могла понять, отчего.
Изысканная попытка самоубийства? Максим пил ристретто, как воду. «Я от него всего лишь просыпаюсь…»
Что, если она от этого заснет и всего лишь не проснется?
* * *
На этот раз вместо официанта к Кире подошел администратор.
Она попросила, не глядя:
– Пожалуйста… двойной кофе.
