– Включить подствольные фонари! – командовали командиры взводов. И подбадривали своих подчиненных криками: – Вперед! Вперед!.. Кто круче всех?
– Мы круче всех! – дружным хором отвечали им ловчие.
Своими лихими криками они давно бы уже должны были перебудить всю округу. Однако света в домах по-прежнему не было.
Отряд ловчих полностью втянулся на центральную улицу. Теперь внезапное отступление запросто могло привести к давке в задних рядах. Но командующий операцией не давал приказа отступать. В своих рациях взводные слышали голос командира, кричащего:
– Вперед! Вперед!..
А что ему еще оставалось делать, если то же самое кричал ему из расположенного в шашлычной штаба Бапиков?
Кроме погасших прожекторов никаких сюрпризов не было. Пора было переходить к следующей стадии операции – занимать тянущиеся вдоль дороги дома, выгонять всех их обитателей на улицу и отправлять в сторону ворот, где их уже ждали автобусы с зарешеченными изнутри, а снаружи тонированными стеклами.
Но прежде чем взводные успели отдать приказ, неподалеку от начала колонны, между третьей и четвертой шеренгами, возникло непонятное движение, а затем все три колонны остановились, будто налетев на внезапно возникшее на пути препятствие, и стали сжиматься, как пружина, потому что задние еще не поняли, что произошло впереди, и продолжали движение.
Между третьей и четвертой шеренгами не весть откуда появился старик, несмотря на мороз, одетый в клетчатую рубашку и джинсовый полукомбинезон. Он резко ударил идущего на него ловчего кулаком в нижнюю челюсть, точно под обрез пластикового забрала. Затем, описав той же рукой короткий полукруг, ударил идущего слева от него ловчего ребром ладони по шее. Одновременно он ударил стопой под колено находящегося перед ним ловчего и, когда тот начал заваливаться назад, ткнул его согнутым средним пальцем под ухо. Перехватив напоследок направленную на него руку с включенным электрошокером и ткнув им кого-то, находящегося рядом, таинственный старик исчез. Никто толком не понял, что произошло, но на дороге остались лежать четыре бесчувственных тела, а пятый орал благим матом, прижимая к груди сломанную в запястье руку.
В ту же секунду дед Спиридон, а это, разумеется, был он, появился ближе к центру колонны, нанес там несколько быстрых, сокрушительных ударов и тотчас же переместился в конец строя. Там он вырубил пятерых и снова телепортировался вперед.
Так он перемещался из одного конца колонны в другой, разя врагов и сея вокруг панику и страх. Ловчие действительно были здорово напуганы. Им казалось, что на них нападает призрак какого-то древнего старца, в совершенстве владеющего карате.
Это место на дороге могло бы стать местом расправы, в одиночку учиненной дедом Спиридоном над тремя взводами ловчих, если бы кто-то из взводных не сообразил наконец, что главной угрозой для них является скученность, которая, с одной стороны, давала возможность ловкому старикашке наносить удары сразу нескольким оказавшимся рядом с ним бойцам, а с другой – не позволяла им самим пустить в дело имеющееся оружие.
– Уходим с дороги! – закричал взводный. – Расходимся по дворам! Три-четыре человека на дом! Всех, кто внутри, на улицу!
– Уходим с дороги!.. Уходим!! – поддержали его другие взводные, тоже смекнувшие, что тут к чему.
– Оказывающих сопротивление задерживать на месте!
Это означало, что бузотера следовало заковать в наручники и оставить в доме – его заберет группа зачистки.
Ползущая по дороге мерцающая огнями гусеница стала распадаться на части. Огоньки фонарей потекли в стороны от дороги.
Уложив еще троих ловчих, направлявшихся к дому Дроновых, дед Спиридон решил, что на этом его миссия завершена, и, дабы не бросаться в глаза кому не следует, присел на корточки. Разумеется, ему было любопытно, что произойдет дальше. Судя по началу, ловчие оказались не настолько хорошими бойцами, какими он себе их представлял исходя из рассказов Димона. В принципе, альтеры могли бы и вовсе не пустить их в поселок. Но только это уж ничего не меняло – поселок все равно пришлось бы оставить.
Дед Спиридон тихо сидел на корточках, положив руки на колени, и, поглядывая то в одну сторону, то в другую, наблюдал за тем, что происходит вокруг.
А вокруг творилось черт знает что!
Происходящее могло бы показаться даже забавным, но только не ловчим, которые столкнулись с ситуацией, к которой ну никак не были готовы. К которой просто невозможно было подготовиться. И которая на деле обернулась для них сущим кошмаром. На инструктаже им говорили, что предстоит операция по задержанию большой группы альтеров, которых, возможно, поддерживают малочисленные команды предателей из числа людей. Действовать надлежало быстро и жестко. Любую попытку сопротивления или даже отказа подчиняться законным требованиям представителей власти следовало тут же пресекать.
Это как раз ловчие делать умели.
Однако в домах, в которые врывались ловчие с твердым намерением быстро и жестко задерживать и неумолимо пресекать, не было ни единой живой души. Свет в домах не горел, а при свете фонарей комнаты выглядели как каюты на «Марии Селесте». Казалось, обитатели дома бросили незаконченными все свои дела и спрятались где-то рядом, чтобы в нужный момент разом выбежать и громко закричать: «Сюрприз!» После чего отец семейства сядет в кресло и возьмет в руки недочитанную газету, мать примется за шитье, а дети снова станут возиться с разбросанными по полу игрушками. Но самые тщательные поиски не приносили результатов. Все жители поселка бесследно исчезли.
Когда же обескураженные ловчие направлялись к выходу, с твердым намерением бросить эту пустую затею – в поселке если кто и обитал, так только призраки, – вот тут-то их и поджидал тот самый обещанный сюрприз.
В одном из домов ловчие оказались заблокированы силовым полем неизвестного происхождения. При попытках переступить порог, они натыкались на невидимую преграду, упругую, будто из плотного каучука, но не поддающуюся никакому воздействию. Нож спокойно входил и выходил из преграды. Пластиковая пуля прошла ее насквозь. А вот человеческое тело барьер пропускать отказывался. Таким же образом оказались запечатаны окна и выход на задний двор. Попытки связаться со взводным или другими ловчими ни к чему не привели – связь не работала. А когда на чердаке начался топот, как будто не меньше семи неведомых существ с копытами на ногах принялись играть там в догонялки, ловчим сделалось очень и очень не по себе.
В другом доме перед попытавшимися его покинуть ловчими взметнулась стена огня. Когда же они отступили в дом, огонь принялся гоняться за ними, скользя тонкими змейками по полу. При этом пол не горел, а вот одежда ловчих вспыхивала, стоило только огненным змейкам лизнуть их. Поэтому ловчим не оставалось ничего другого, как только, побросав амуницию и оружие, начать отплясывать диковинный танец, пытаясь увернуться от огненных змеек и сбивая с одежды следы их укусов.
В третьем доме четверо ловчих сидели на полу в большой комнате и заливались горькими слезами. В какой-то момент каждому из них вдруг показалось, что он умер и обратился в бесплотный дух. Однако при попытках пройти сквозь стены, как и полагается духам, каждый только шишку себе набил. В результате они пришли к выводу, что оказались в ловушке для духов, из которой им теперь уже никогда не выбраться. Провести вечность в четырех стенах – перспектива настолько безрадостная, что оставалось только плакать.
