Снаряд, попавший прямо на поле, где мальчишки играли в футбол, не оставил никому из них ни малейшего шанса на спасение. Детей разорвало на куски. Второй снаряд разнес дом Али, остальные легли точно на улицу. Среди адского грохота не было слышно криков боли и отчаяния.
Наступило короткое затишье. Потом взрывы накрыли позиции ополчения. Такому жуткому обстрелу деревня еще никогда не подвергалась.
В конце концов наступила тишина. Гарь, дым и пыль опускались на смертельно раненную деревню. Люди, успевшие укрыться в подвалах, не спешили покидать их. Только ополченцы, свободные от службы, побежали на свои позиции.
Ахора вышла из дома. Волосы растрепаны, лицо смертельно бледное. То, что она увидела, ввело ее в ступор. Женщина стояла и смотрела на воронку на той самой площадке, где совсем недавно играли ее дети.
Она увидела мужа, повисшего на металлическом стержне, но не могла ни закричать, ни сдвинуться с места. Все это казалось ей кошмарным сном. Только через пару минут женщина очнулась и бросилась к мужу.
Ахора споткнулась обо что-то, упала, повернулась и увидела ногу своего старшего сына. Больше ничего рядом не было. Мать узнала ее по недавно купленным кроссовкам. От ужаса крик застрял у нее в горле.
Она посмотрела в сторону дувала. К ней приближалась Берсе, вся в крови, с безумным взглядом и лицом, перекошенным от ужаса. Женщина в порванном платье шла к Ахоре и несла в руках голову Мерхаза.
Ахора почувствовала резкую боль в сердце и рухнула без сознания.
Берсе подошла к ней.
— Ахора! Смотри, это Мерхаз, мой сыночек. А Радан куда-то убежал. — Она села рядом с подругой, лишившейся чувств. — Твои дети тоже удрали отсюда. Только Фада лежит у забора. Ей, наверное, надоело смотреть, как играют мальчишки, и она уснула. А у меня Мерхаз. Но почему-то нет тела. Где он его оставил? Всегда был непослушный. Разве может голова жить без тела? Так нельзя, Мерхаз. Теперь надо искать тело. Может, его унес Радан? Ты скажи, я ругаться не буду.
На площадку на коне влетел муж Берсе и соскочил на землю.
— Бирхат, — узнала мужа обезумевшая женщина. — Ты приехал? А у нас тут мальчишки разбежались от грозы. Вот только Мерхаз остался. — Она подняла голову сына и показала мужу.
Бирхат Хамини понял все. Он видел с пастбища грибы разрывов в деревне и на позициях ополченцев и поспешил в Афрани. Муж и отец надеялся, что беда обойдет его семью стороной.
Не обошла.
Он упал на колени, поднял глаза и руки к небу.
— За что, Всевышний?
Берсе подошла к нему.
— Ты почему плачешь, Бирхат?
Хамини прижал жену к себе.
Рядом с ними появились двое мужчин. Они хотели было поднять Ахору, но не стали этого делать.
— Не надо. Она мертва, — услышал Бирхат.
— Но на ней нет следов от ран, — проговорил второй человек.
— Сердце не выдержало. Смотри, в воронке части тел. У забора мертвая девочка. Всевышний!..
Мужчины увидели голову мальчика в руках жены Хамини. Она легла на землю и положила ее рядом с собой.
Бирхат поднялся, подошел к мужчинам.
— Кто здесь был, Бирхат? — спросил его один из них.
— Только дети. Мои дети и Перкина. Больше никого. Моя жена сошла с ума. А что Ахора?
— Она мертва.
Бирхат повернулся и, шатаясь, пошел к своему дому.
— Что будем делать? — спросил один из мужчин другого.
— Бирхата не беспокоить. Он должен сам справиться с навалившейся бедой. Сюда надо вызвать мужчин с носилками. Будем собирать то, что осталось от детей. До захода солнца всех следует похоронить.
— Но почему турки открыли огонь?
— Ты у меня спрашиваешь?
— Я просто не понимаю, зачем они сделали это.
— Мы для них не люди. Ладно, хватит разговоров. Связывайся с командиром ополчения, объясни, что на улице много трупов. Скажи о детях… о том, что от них осталось. Пусть присылает людей. А я пройду и посмотрю, остался ли кто живой в разрушенном доме Али.
Вскоре Земар Сахади, возглавлявший ополченцев в Афрани, вызвал на связь командира городского отряда Авраза Демира.
— Что у вас произошло? — спросил тот. — Из Будри и Варке поступают противоречивые сведения.
— Нас обстреляла как минимум одна турецкая реактивная установка. Думаю, это Т-122 «Сакарья».
— Почему ты считаешь, что это турки стреляли, а не боевики ИГИЛ? Из Т-122, а не из «Града»? «Сакарья» — аналог русской РСЗО.
— Это мне известно, но огонь велся из буферной зоны. А туда, сам знаешь, не заходим ни мы, ни войска Асада. Только турки.
— Ты уверен, что направление обстрела определено верно?
— Авраз, я не первый год воюю.
— Значит, из буферной зоны?
— Да.
— Последствия?
— Страшные, Авраз. По предварительным данным, погибло около половины жителей деревни. На позиции уничтожена дежурная группа. Всего было выпущено шестнадцать снарядов, десять по позициям, пять по деревне.
— Десять и пять — это пятнадцать.
— Один снаряд попал в старую кошару. Это, видимо, был пристрелочный выстрел.
— Значит, остальные кто-то корректировал?
— Да, где-то рядом находился корректировщик. Я не имею возможности выслать людей на его поиски. В деревне…
Демир прервал Сахади:
— Не объясняй, и так все понятно.
— Люди, которые не пострадали, готовят похороны погибших.
— Успеете до захода солнца?
— Успеем. Что делать дальше, Авраз?
— Всем ополченцам, оставшимся у тебя, охранять деревню. Я вышлю к вам группу усиления в двадцать человек. Женщинам, старикам и детям лучше находиться в убежищах, в подвалах. Если турки нанесли один удар, то где гарантия, что они не проделают это еще раз, ночью? Тогда от Афрани точно ничего не останется. Всех мужчин в строй! Кроме чабанов, которым надо увести отары как можно дальше от буферной зоны.
— Это уже сделано. А как насчет тех псов, которые обстреляли деревню?
— Мы сами ничего сделать не сможем. Придется связываться с Дамаском. В конце концов, действия турков — прямое нарушение перемирия.
— Для них это не нарушение. Они считают нас такими же террористами, как и головорезов ИГИЛ.
— В любом случае надо довести до властей Дамаска информацию об обстреле. Еще вот что. — Демир выдержал паузу. — Я попробую выйти на командование русских в Хмеймиме. Мы там подписывали соглашение о принятии условий перемирия.
— Русские могут помочь.
— Я решу, что и как делать. Ты где-то часа через два встречай усиление, определись, где разместить группу. У бойцов с собой будут палатки, но разбивать полевой лагерь опасно. Предпочтительнее устроить людей в домах. А женщин, стариков, детей — в укрытия. Ты понял?
