— Ты это о чем?
— Ни о чем. Просто мысли вслух.
— Лучше про себя.
— Скучный ты стал, Боря. Водку не пьешь, байки, как прежде, не травишь.
— Хватит, поищите другого клоуна.
— Вот!.. Еще и злости в тебе прибавилось.
— Прибавилось, как Леня Опарин погиб, а мы с тобой в это время в укрытии сидели.
— Чего заводишься? Таков был приказ. Если помнишь, мы уже хотели идти к нему, но тут… — Прапорщик махнул рукой. — Да что теперь об этом?
— Сколько до Хамена лететь?
— А я знаю? У командира спроси.
— В принципе, без разницы.
— Вот и я о том же.
Спецназовцы замолчали. Говорить было не о чем.
Смирнова беспокоило волнение. Оно родилось еще вчера, а сегодня переросло в тревогу. Он пытался найти ответ, откуда это, и не мог.
Вроде все обыкновенно, как всегда. Ничего нового в вылете в Хамен нет. У курдов наверняка имеется информация, откуда по их деревне била система залпового огня. Может быть, они знают, кто наводил установку. Что-то у них есть, раз выслали группу. Если задача поставлена, то дело пойдет, раскрутится.
Почему же тогда появилась тревога? Или она касается не его и других бойцов группы? Журналистов? Но они должны быть защищены. Непонятно.
Поворочавшись, старший лейтенант откинулся к борту и сжал автомат между ног. Он вполне разумно решил, что гадать нечего. Чему быть, того не миновать. Все устаканится, как только прояснится обстановка и будет определена конкретная задача.
Немцы Клаус Охман и Юрген Ридель, чехи Злата Горак и Иржи Седлак, россияне Геннадий Артюхов и Евгений Золотов позавтракали в семь утра. Через двадцать минут они на микроавтобусе выехали с территории российской военной базы. Их сопровождали бойцы сирийского спецназа.
Среди журналистов старшим без какого-либо официального назначения был признан Геннадий Артюхов. Его репортажи облетели весь мир. Он со своим неизменным другом, оператором Евгением Золотовым, объехал если не все горячие точки планеты, то большинство из них точно. Этот человек отменно владел английским языком, мог общаться с сирийцами по-арабски, понимал курдский, неплохо знал турецкий.
В сопровождении старшим был капитан Али Гаури, доброжелательный и очень общительный офицер. Он вел себя так, как будто никакой войны в его родной стране не было. Артюхов сидел рядом с ним.
Зато водитель автобуса был молчалив и угрюм. Он явно не питал симпатии к иностранцам, кто бы они ни были. Гаури часто называл его по имени — Хамад, и Артюхов это запомнил.
На заднем сиденье устроились Амер, Валид и Рабих. Эти ребята вели себя спокойно, даже чуточку вальяжно. Впрочем, это не вызвало удивления у журналистов. Все же относительно безопасный район. Рядом российская военная база.
Артюхов взглянул на Гаури и спросил:
— Мы так до Афрани поедем?
Капитан рассмеялся и ответил:
— Нет, что вы, до деревни далеко. Мы проедем до авиационной части сирийских правительственных войск, где нас ждет вертолет. На нем отправимся в город Хамен. Там мы передадим вас курдам. Дальше вы будете работать с ними. Как закончите, мы вернемся за вами и доставим на военную базу.
— Понятно. Далеко до авиационной части?
— Нет, по дороге километров десять. Скоро уже будем на месте. Вылет назначен на восемь часов, если, конечно, ничего не изменилось.
— Будем надеяться, что не изменилось.
— Извините за вопрос, господин Артюхов. Это, конечно, не мое дело, но я от рождения человек любознательный. На базе находится отряд российского спецназа?
Журналисту не понравилось это любопытство капитана.
— Не могу ничего сказать по этому поводу. Нас совершенно не интересует то, что происходит на базе, где работают другие корреспонденты. Там же, кстати, открыт пресс-центр. Представитель министерства обороны постоянно рассказывает о деятельности российской группировки в Сирии. Вам стоило бы посетить одну из пресс-конференций. Думаю, вы все узнали бы.
— Благодарю, я воспользуюсь вашим советом при удобном случае.
Десять километров подержанный, но шустрый микроавтобус пробежал за семь минут. В половине восьмого журналисты и охрана уже стояли рядом с вертолетом сирийских ВВС. По всеобщему согласию лететь решили ранее запланированного времени. В 7.40 сирийский «Ми-8» был уже в воздухе.
Но перед тем как журналисты и бойцы спецназа загрузились на борт, произошло одно очень важное событие, не замеченное абсолютно никем. Капитан Гаури обходил вертолет и остановился у его хвостовой части. Там он быстро прострелил взглядом округу, не заметил ничего подозрительного, достал из кармана куртки сотовый телефон и набрал номер.
Ему ответили тут же:
— Слушаю!
— Мерич? Это Гаури.
— Да, капитан?
— В Хмеймим прибыли шестеро журналистов. Русские и немцы — только мужчины. У чехов одна женщина. Всех по двое. Мне поручили перевезти их в авиационную часть, которая стоит недалеко от российской базы.
— Короче, капитан! — потребовал начальник разведки турецкой бригады майор Дагар.
— Журналисты вылетают в Хамен. Они собирались отправиться в Пальмиру, но после случая в Афрани их планы изменились.
— Эти журналисты желают осмотреть деревню или ограничатся городом?
— Да, хотят посмотреть. Более того, я слышал, как чешка говорила, что было бы неплохо проехать вдоль буферной зоны.
— На территории курдов журналюг будешь сопровождать ты?
— Нет. Мы передадим их курдам, уйдем на свою базу и по команде заберем их обратно. В районе Хамена журналистов будут охранять сами курды.
— Я понял тебя. Спасибо, до связи!
— До связи!
Капитан уложил телефон в карман, улыбаясь, поспешил к трапу и последним забрался в грузовую кабину.
Командир экипажа был проинструктирован заранее. Он набрал высоту, лег на курс и вызвал на связь главу администрации города Хамена Ислама Ахмада.
— Слушаю, — ответил тот.
— Это командир экипажа вертолета, на борту которого находятся гости, спешащие к вам.
— Хорошо. Когда будете?
— Через час. Посадка на площадке у госпиталя, не так ли?
— Нет, там сейчас развернута полевая медицинская часть. Садитесь прямо у здания администрации.
— Хорошо, принял, будут изменения, сообщите.
— Непременно. Ждем вас.
— До связи.
Получив информацию по журналистам, глава администрации позвонил командиру отряда ополчения, который, по сути, являлся первым лицом в районе и городе.
