— На связи! — прозвучало практически тут же.
— Вышли к месту обстрела. Автобус уничтожен, все люди, которые в нем находились, погибли. Тела опознать не представляется возможным, они сильно обгорели. Всего тринадцать трупов. Мы прошли к разрыву в проволоке. Она представляет собой не заграждение, а всего лишь обозначение границы, поэтому внедорожник прошел через нее без проблем. За линией видны следы этой машины, они уходят к холмам. У меня все!
Жилин выдержал паузу и спросил:
— Значит, следы от внедорожника остались?
— Да, колея просматривается.
— Как считаешь, Боря, пройти по следу можно?
— Да, можно, конечно, но сколько? Если корректировщик пошел к Турции, то какой смысл идти по следу? Нашему появлению турецкие пограничники рады не будут, ксивы не спросят, а вот свинцом нашпиговать могут очень даже легко.
— Попробуйте пройти. Важно даже то обстоятельство, что эти следы ведут к Турции. Надо зафиксировать их на камеру, нанести маршрут внедорожника на карту.
— Это приказ?
— Да.
— Уточните расстояние преследования.
— Не более трех километров. Дальше посмотрим. Я вывожу группу к сгоревшему автобусу. Связь со мной по прохождении указанного расстояния либо по необходимости.
— Принял, выполняем!
— Удачи. До связи!
Старший лейтенант отключил станцию.
Соболь уже все понял.
— Я же говорил, что пошлет нас Жилин, — заявил он. — Командир так и сделал, но не туда, куда думал ты.
— И что? Приказ отдан, нам его исполнять.
— Веселенькое дельце — гулять по этой зоне, где можно нарваться на любой сюрприз. У нас даже нет данных с беспилотника. А если за ближайшими холмами залег турецкий взвод?
— В этом случае мы с тобой принимаем бой.
— Вдвоем долго не продержимся, Боря.
— Видно будет. Нечего гадать. Отдохнул?
— Да я и не устал.
— Тогда вперед, за мной! Кейс со станцией в ранец, чтобы не мешал вести огонь при необходимости.
Соболь вздохнул.
— Ладно, вперед. Уломал, противный! — Прапорщик уложил кейс в ранец и закрепил его на спине, освободив руки, которые сжимали автомат «АКС-74», готовый к бою.
Разведчики шли, соблюдая повышенные меры безопасности. Грунт здесь, в буферной зоне, действительно оказался мягче, чем до дороги. Но иногда следы машины терялись. Смирнову и Соболю приходилось обходить довольно большие площади, чтобы вновь обнаружить их. Все это отнимало время, и скорость передвижения не превышала трех километров в час. Постоянное напряжение слуха и зрения утомляло. Солнце тоже делало свое дело. В боевой амуниции было жарко.
В 11.20 они сделали привал, устроились в тени кустов, росших у подножия крутого холма.
Соболь сбросил ранец и проговорил:
— Чертов рельеф! Мы с тобой не так давно в Афгане сетовали, что сложно совершать марш, так те места по сравнению с этой частью Сирии — ровная долина.
— Не гунди, — сказал Смирнов.
Друзья присели рядом.
Соболь начал осматриваться.
Старший лейтенант взглянул на него и спросил:
— Ты чего башней вертишь, как танк, потерявший гусеницу? Золотую жилу ищешь?
— Какая жила?! Ты не в курсе, что тут всякой ядовитой твари много?
Смирнов не имел ни малейшего представления о данном вопросе, но не мог упустить такого шанса подтрунить над товарищем.
— Много, Дима, не то слово. Тут с этим даже похлеще, чем в Афгане, — заявил он. — Например, только тут обитает песчаная гадюка. — Старший лейтенант не знал, да и знать не хотел, существует ли такая змея в природе. — Ее еще называют смертельным призраком. Ты не слышал о такой гадюке?
— Нет. Знаю, есть обычная, серая, у нас в России, болотная в Индии, разные там эфы, гюрзы, щитомордники.
— По сравнению с песчаной гадюкой все змеи, перечисленные тобой, — вполне себе безобидные существа. От укуса песчаной гадюки нет сыворотки. Ее яд действует мгновенно, валит не только человека, но и буйвола.
— Где ты здесь буйволов видел?
— Это к слову.
Соболь, человек доверчивый, привстал, осмотрел площадку перед кустами, затем сказал:
— Погоди, но днем змеи спят в норах, ведь так?
От Смирнова нелегко отделаться:
— Большинство — да, но не песчаная гадюка. Она охотится как раз днем.
— И на кого?
— Да хрен ее знает. На того, кто окажется рядом. На газелей, например.
— Газель?
— Не путать с гордостью отечественного автопрома!
— Ты за идиота меня держишь?
— Просто сказал.
— Я что-то не видел тут и газелей.
— Ты не идиот, а газель, значит, дура набитая? Да она человека за километр чует и сваливает, потому как видит в нем хищника.
— Ладно, пусть будет газель. Каких же тогда размеров твоя песчаная гадюка?
— Метра полтора.
— Как она может сожрать газель?
— Элементарно. У песчаной гадюки зубы, как у гиены. Все до одного, кстати, ядовитые. Завалит она газель, потом рвет на куски. Кости оставляет, а мясо пожирает. Налопается, забивается в нору и месяц спит, переваривает пищу. У нее голова, как у ротана. На половину туловища. Все остальное хвост. А ты чего стоишь?
— Смотрю.
— Особенность этой гадюки в том, что она охотится не с земли.
— А откуда?
— С кустов, например. Выбирает ветку покрепче, обвивает ее и ждет. Появилась газель, она прыг ей на холку и зубы в шкуру!.. Все дела.
— Большую газель сожрать может?
— Может. Но охотится на мелких. Чтобы не больше десяти-двенадцати килограммов была.
— Как определяет?
— Это ты у гадюки спроси.
Соболь подозрительно скосился на друга и спросил:
— А ты не брешешь, Боря?
— Зачем?
— Чтобы, как и всегда, подколоть.
— Больше мне делать нечего.
— Дай слово, что не брешешь.
Смирнов повысил голос:
— Ты, помощник офицера, тон-то поубавь и садись отдыхай. Если бы в кустах была гадюка, она уже удавила бы тебя.
— Чего это меня, а не тебя? Ты у кустов сидишь.
— Ты габаритами поменьше.
— Боря!
— Садись, разведчик. Нет тут никаких песчаных гадюк. Их, может, и вообще в природе не существует.
