— Оно дальше всех, и там меньше всего народу.
— Это ничего. Один из руководителей сирийской армии родом из Афрани. Ты посмотри и эту деревню.
— Хорошо.
— На что обращать внимание, ты знаешь.
— Так точно. Я помню, о чем шла речь на инструктаже.
— Прекрасно. На чем поедешь по району?
— На машине мужа сводной сестры.
— Один?
— Нет, возьму его с собой.
— Он безработный?
— Да, как и многие в Хамене. Ему обещали…
Начальник разведки турецкой базы прервал Сабиха:
— Меня не интересует, кто и что обещал твоему родственнику.
— Но он еще и агент нашей разведки.
— Тем более. У него есть кому докладывать о своих делах. После того как он окажется вне нашего управления. Твой план одобряю, приказываю посмотреть Афрани. Вопросы ко мне есть?
— Нет, господин майор. Приступаю к работе.
— Да хранит тебя Всевышний. — Майор Дагар прекратил разговор.
Выключил станцию и сержант Нури Сабих, уложил трубку в кейс, закрыл его.
Он вышел в коридор — никого, прошагал до холла.
Из комнаты вынырнула сводная сестра Сабиха.
— Висаль, как же сильно ты изменилась, до чего похорошела.
Женщина повела плечами.
— По-моему, ты уже это говорил, когда приехал.
— Я готов повторять эти слова каждую минуту.
— Не надо, Нури. Я не хочу ссоры с мужем.
— Он тебя во всем устраивает?
— Это наши личные дела.
— Конечно. Я интересуюсь просто как твой брат.
— Ой ли, Нури? Я же вижу, какими глазами ты смотришь на меня. Так на сестер не поглядывают. Да и родня мы с тобой только по названию. У нас разная кровь.
— Ты всегда и во всем права, Висаль. Я не спрашиваю, почему у вас с Бахой нет детей, это не мое дело. Но ты достойна лучшей жизни.
— Перестань. — Лицо женщины омрачилось. — Не надо. У вас с Бахой есть дела, вот и занимайтесь ими. Если нужна я, то готова. Скажи, что надо сделать, я все исполню, но прошу, в душу не лезь.
— Конечно, моя дорогая Висаль. Ты не хотела ничего говорить о своей жизни, а сказала все. Надеюсь, мы еще вернемся к этому разговору. Конечно, только в том случае, если ты сама этого захочешь. А сейчас, пожалуйста, позови своего мужа. Нам надо кое-что обсудить.
— Хорошо, братец. — Она упорхнула, оставив после себя тот самый запах, на который в животном мире сбегаются самцы.
Его не передать, но он существует.
Сабих почувствовал его. Висаль сразу, с первого взгляда, возбудила турецкого сержанта. Сейчас он ясно осознавал, что очень желает эту женщину, на которую когда-то не обращал никакого внимания.
Более того, он ее ненавидел. Она была из курдов. Его отец привез ее в их дом. Эта девушка не оказывала ему особого внимания.
Потом Висаль вышла замуж за курда Джамара. Не важно, что тот являлся агентом турецкой разведки. Он был курд, и этим все сказано.
Сабих не представлял, что в этом доме попадет в столь сложное положение. Он должен был работать с Бахой, которого ненавидел, и избегать Висаль, к которой его тянуло.
Тут вернулся Джамар.
Сабих нацепил на физиономию маску радушия и приязни.
— Все? — спросил хозяин дома и кивнул на станцию.
— Да, убери ее, только не в сад, держи в укромном месте, но под рукой, и следи за состоянием аккумуляторов.
— Мог бы не говорить этого.
— Присядь. Давай обсудим, что будем делать завтра.
Джамар взглянул на Сабиха и заявил:
— Наверное, речь пойдет о том, что будешь делать ты, не так ли?
— Нет, Баха, я сказал то, что хотел. Мы обсудим, что предстоит делать нам с тобой. Тебе и мне.
— У меня приказ встретить тебя, предоставить жилье, обеспечить безопасность. Ни о какой совместной работе мой шеф меня не предупреждал.
— Ты получишь приказ сегодня. Но это может быть поздно, поэтому давай сейчас обсудим наши планы на завтра.
Джамар присел на ковер.
— Слушаю тебя.
— Сначала вопрос. Твой внедорожник надежен?
— Далеко придется ехать?
— Я задал вопрос.
— Нури, люди умирают, а уж машина может сломаться в любой момент. Но пока внедорожник сбоев не давал. Он на ходу. Его смотрел местный механик, а он знает толк в машинах. Масло свежее, резина новая, дорогая. Кондиционер работает.
— Я понял. Завтра в девять часов утра мы должны проехать по главным улицам и окраинам Хасеке, далее по району. — Сабих указал маршрут на карте. — Конкретно по дороге, ведущей к деревне Афрани, через Будри и Варке.
— Надо — проедем. Как я понимаю, вести машину придется мне, да?
Сабих усмехнулся.
— Конечно, это же твоя машина.
— Что будем смотреть?
— Ты — дорогу. Если потребуется, будешь давать мне пояснения.
— Хорошо.
— Скажи, посты ополчения мы объехать сможем?
— Нет! — категорично ответил Джамар. — В городе еще можно избежать встречи с патрулем, но на выезде, а также у населенных пунктов, нас обязательно остановят.
— Проверка проводится формально или серьезно?
— Когда как. Все зависит от того, кто в патруле. Один посмотрит документы, заглянет в кабину и отпустит, другой вывернет всю машину наизнанку.
— У курдов могут возникнуть вопросы ко мне?
— Точно так же, как и ко мне.
— Тогда позаботься, чтобы патрулям не к чему было придраться.
— А что ответить, когда спросят, за каким шайтаном мы с тобой едем к буферной зоне, не имея родственников ни в Будри, ни в Варке, ни тем более в Афрани?
— Разве есть распоряжение курдских начальников об ограничении перемещения людей и транспортных средств по провинции?
— Нет. Есть приказ вычислять и уничтожать вражеских агентов.
— Но мы же не являемся таковыми.
— А вот это еще надо доказать.
— Тебя же здесь знают.
— Меня — да, тебя — нет. Но даже ко мне будут вопросы. Мол, что я забыл в тех селениях, которые ты собираешься посмотреть?
— Черт бы тебя побрал, Баха!
— Я-то тут при чем?
— Ты один из них, знаешь обычаи, традиции, образ жизни курдов. Тебе должно быть известно, как нам пройти маршрут. Или, может, используем объездные пути? Они есть?
