— Чуть позже сброшу тебе сообщение. Сначала надо поговорить с Беном.
— А с Мег?
— Я решил первой позвонить тебе.
Я молчу.
— Да, утром слышал по радио твою песню. «Распадаюсь»
— И как?
— Отлично! Прекрасные слова. Прекрасная песня. Ты чертовски заслуживаешь успеха, Бет, правда заслуживаешь.
— Спасибо.
— И конечно, ты не смогла бы прочувствовать все до печенок, не окажись я таким подонком. В некотором смысле я тоже тебе «помог».
Я так и вижу, как он ухмыляется.
— Джош сказал то же самое.
— Он прав. — В голосе Адама слышится улыбка.
Ион встает, собирает буклеты и переходит в гостиную.
Мы собирались сходить в салон, определиться с размерами.
— Мне надо идти, — говорю я. — Мы уходим.
Я знаю: единственное, что он услышал из сказанного, — слово «мы». И хорошо.
— Тогда до завтра. Как только поговорю с остальными, сообщу тебе время и место.
— Ладно, пока. — Замерев, смотрю на телефон.
Адам уезжает в Нью-Йорк. Жить. В Нью-Йорк.
— Если ты хочешь успеть сегодня на работу, надо поторопиться.
Ион сидит в кресле, уткнувшись в буклеты, и на меня не смотрит. Он прав. Мне надо подменить сегодня в офисе Стефани. И хотя я уже решила бросить работу в агентстве недвижимости и посвятить все время написанию песен, мне не по себе. Я буду очень скучать по Жилю и остальным.
Подтягиваю к себе ноутбук и открываю почтовый ящик. В «Черновиках» лежит заявление на увольнение, но я все не решаюсь его отослать. Палец медлит над кнопкой «Отправить». Все.
Адам. Уезжает. В Нью-Йорк.
— Да, — говорю я Йону. — Сейчас возьму пиджак.
Поднимаюсь наверх, останавливаюсь на лестничной площадке, прижимаю руку к груди. Адам уезжает в Нью-Йорк. Не в Фулэм. В Нью-Йорк.
Это немножко дальше.
Медленно выдыхаю. Он решил правильно. Так лучше для него. Смотрю через перила вниз, и Йон мне улыбается. Так лучше для всех нас.
«У Гвидо» — итальянский ресторанчик в Вейбридже. Здесь мы отметили много счастливых семейных праздников. Поэтому для прощального ужина я предпочла бы какое-нибудь другое место. Лучше бы Адам выбрал другой ресторан, с которого могли бы начаться новые воспоминания.
Последний раз я была здесь много месяцев назад с Мег, сразу после ухода Адама, и сейчас прошлое укутывает меня, словно старая кофта.
Остальные уже здесь. Расцеловав всех, усаживаюсь между мамой и Мег.
Напротив нас, почти прижавшись друг к другу, сидят Карен и Бен. Как любая ожидающая ребенка пара, они вызывают благоговение. Адам занял место рядом с Мег, по другую руку от которой сидит Джек.
Он разговаривает с Беном. Мег оживленно болтает с отцом про Нью-Йорк, про всякие магазины и гостиницы.
Она даже упомянула, что, возможно, поедет туда получать степень магистра.
Матушка сжимает мое колено.
— Смотри, они помирились.
Молча киваю, стараясь не думать о том, что Мег уедет.
Сегодня все много говорят. Я в основном молчу.
Мама рассказывает, что в сентябре снова пойдет учиться — получать базовую степень по оказанию психологической помощи. Адам перехватывает мой взгляд, и мы оба начинаем хохотать.
— Сейчас, Сибил? — Он никогда не называл мою маму «мамой», хотя она и просила. — Оказывать психологическую помощь? Сейчас?
Матушка понимает, что над ней подшучивают.
— Вот послушали бы вы меня, вы оба — как мать или как психолога, не важно. Смейтесь-смейтесь, но я хотела вас поддержать.
— Ты и так поддерживаешь меня, мама. — Я улыбаюсь.
— И меня, бабуля.
— И меня, Сибил, — признает Адам. — Если честно, даже когда я заслуживал порки, ты всегда относилась ко мне по-доброму. Так что спасибо тебе. Ион поднимает в ее честь бокал. Мама смущенно улыбается, затем переводит разговор на другую тему: спрашивает Карен, прекратилась ли у нее тошнота.
Именно в этот момент мне приносят спагетти с томатным соусом.
Чесночный хлеб, брускетта, три вида спагетти занимают весь центр стола, однако Карен достает из сумки маленький пшеничный хлебец.
— Простите, — шепчет она, — но так надежнее.
Я утешаю подругу:
— Пройдет! Все рано или поздно проходит. Или меняется.
Она усмехается:
— Да уж, ты у нас главный специалист по переменам.
— Угу.
Адам наполняет мой бокал и смотрит в глаза. Это ласковый, любящий взгляд, говорящий, что если я только захочу… Странно. Он уезжает.
Улыбаюсь в ответ и прошу извинения. Мне надо выйти.
В этом ресторане дамская комната совсем маленькая: две кабинки и раковина. Когда я вхожу, у раковины стоит женщина. Она поворачивается, и на ее лице появляется широкая улыбка:
— Бет, это ты? Я без очков.
Каролина выглядит роскошно. На ней облегающий черный комбинезон.
— Не переживай, — говорит она. — В зале я сделаю вид, что мы незнакомы… Ну, как ты? Как дела?
— Отлично. Я очень рада тебя видеть.
— Должна признаться, что следила за тобой в «Твиттере». Твоя песня… Я в восторге! Ты все-таки заткнула своего внутреннего диверсанта?
— Что ты, она вечно старается выбраться на свет.
Правда, я, кажется, нашла на нее управу.
Не могу не вспомнить нашу первую встречу. Свою панику, боль от предательства и страх.
— Как настроение?
— Лучше, гораздо лучше. Думаю, я снова обрела прежнюю Бет.
Каролина радостно улыбается:
— Здорово! А…
— Адам здесь; вся семья здесь.
Она нейтрально кивает, не понимая, как реагировать.
Он отец моего единственного ребенка, моя первая любовь. Конечно, он часть семьи.
— Мы не вместе, — поясняю я. — Много всего случилось, слишком много, чтобы… Но у нас отличные отношения, и мы оба стараемся жить дальше.
У меня другой мужчина.
— Неужели? — Каролина вот-вот пустится в пляс. — Замечательно!
— А Адам уезжает в Штаты. В Нью-Йорк, на этой неделе.
Она приподнимает бровь, но никак это не комментирует.
Мы обмениваемся еще парой слов. Каролина говорит, что ее двери всегда для меня открыты, и уходит. Я тоже возвращаюсь к столу. Занимаю свое место — и вдруг понимаю, что забыла посетить кабинку.
