— Я видела, — рассеянно кивнула Мариша. — А кстати, ты не знаешь, что там на холме?
Катька прищурилась и посмотрела на другую сторону озера. Там стояла то ли часовенка, то ли маленькая церковь. Что именно это было, подруги сказать затруднялись.
— Пошли посмотрим?
И подруги пошли. При приближении к часовне стало ясно, что само здание нуждалось в срочной реставрации. Краска давно облупилась с кирпичных стен. Да и сами стены местами уже начали рушиться.
Но возле церкви суетились двое рабочих. И это вселяло определенные надежды. По дороге в монастырь подруги видели множество церквей и храмов, находящихся в очень плачевном состоянии. Оказывается, это только в крупных городах церкви активно реставрируются или отстраиваются заново на средства богатых прихожан. А стоит отъехать от города всего на каких-нибудь семьдесят-восемьдесят километров, и начинается всеобщая разруха и нищета.
Церкви не под силу восстановить все то, что было отнято у нее за годы правления большевиков. А пожертвования сельских прихожан слишком малы, чтобы с их помощью и за короткий срок можно было надеяться на полное восстановление утраченного.
— Храмы, особенно сельские, должны восстанавливать сами люди. Своими собственными руками. Чтобы храмы росли одновременно с верой людей в бога. Пусть и медленно, но чтобы потом самим же и прийти в эти выстроенные ими же храмы.
Эту мысль подруги вычитали из церковной газеты, которую издавал здешний монастырь и раздавал всем паломникам. Что же, в ней был свой смысл. Не скоро дела делаются. Особенно добрые.
И так как делать подругам было ровным счетом нечего, то они побрели к полуразвалившейся часовне.
— Интересно посмотреть, что они там делают.
Приблизившись, девушки поняли, что это маленькая церковь. Они заглянули внутрь и увидели, что там был устроен временный алтарь и висело несколько дешевеньких икон. Но появление девушек вызвало бурное недовольство у реставраторов. Особенно негодовал один из них. Между прочим, их знакомый. Тот самый бородатый тип с ускользающим взглядом, которого еще в монастыре пыталась очаровать Катька.
Кажется, он ее тоже запомнил. И теперь заподозрил в том, что она его преследует. Ничем иным нельзя было объяснить ту откровенную недоброжелательность, с какой он встретил появление подруг.
— Не ходите тут! — рявкнул он на них, едва они приблизились к церкви и заглянули в одно из разбитых окошек.
— Почему? Мины? — попыталась пошутить Мариша.
Но мужчина ее шутки не принял.
— Да! Мины! — рыкнул он.
Девушки пожали плечами, но уходить не собирались. Отчасти потому, что им хотелось осмотреть церковь, в которой сохранились на стенах дивной красоты фрески. А отчасти… отчасти они забавлялись, поддразнивая нелюдимого мужика. А тот буквально исходил желчью, шагая след в след за подругами. И зорко следя за ними.
— Вы за нами ходите, боитесь, как бы мы не украли чего-нибудь? — наконец поинтересовалась у него Мариша. — У вас тут сокровища в земле зарыты?
Кажется, его этот вопрос смутил. Он что-то пробормотал себе под нос. Отвернулся и зашагал прочь.
— Вы его извините! — произнес второй мужчина, когда его товарищ скрылся из виду. — Он со всеми такой. Представляете, мы с ним все лето вместе трудимся, а даже имени его до сих пор не знаем.
— Так как же вы к нему обращаетесь?
— Да никак, — беззаботно отозвался тот. — А ежели кликнуть нужно, то Бородой зовем.
— Борода, — пробормотала Мариша. — Занятно.
— А вы тут вдвоем? — заинтересовалась Катька, непроизвольно подмигивая мужчине.
Он был достаточно молод, хорошо сложен. И хотя его лицо закрывала густая растительность, но глаза задорно блестели. И кожа была чистая. А на симпатичных мужчин у Катьки было нечто вроде условного рефлекса. Она начинала кокетничать, иной раз сама себе не отдавая в этом отчета. Как кошка при виде мыши хочет ее поймать, так и Катька при виде бесхозного мужчины готовилась прибрать его к своим рукам.
Сначала ей понравился Борода, но теперь она обнаружила более привлекательную кандидатуру. Да и Борода сбежал. Так что Катьке ничто не мешало переключиться на нового кандидата. И она ему снова подмигнула. Мужчина немного удивился Катькиному дружескому подмигиванию. Но все же ответил:
— Почему же вдвоем? Трудников тут на скиту много. Просто сегодня все на сеновал отправились.
— А вы чего не пошли?
— Я — художник, — прищурил глаза мужчина. — Фрески восстанавливаю. Так что глупо заставлять художника ворошить сено. Я тут больше пользы принесу.
— А остальные?
— А остальные просто мои помощники. Они и там, на сеновале, пригодятся.
— А этот Борода? — спросила Мариша, которая все еще не могла выкинуть из головы невежливого детину. — Он тоже художник?
— Кто его знает? — пожал плечами художник. — Но не думаю. Никаких художеств, кроме угрюмого нрава, я за ним не замечал. Хотя…
И мужчина замолчал, о чем-то размышляя.
— Что же этого Бороду на сено не забрали?
— А вы бы попробовали ему чего-нибудь сказать! — вздохнул тот. — Кстати, меня Владимиром кличут.
Подруги тоже представились. И Владимир предложил им показать Никольский скит.
— А почему скит? — удивилась Мариша. — Я думала, это церковь.
— Нет. Это скит.
— И зачем он?
— Преподобные братья из обители не всегда жили в монастырском общежитии. Случались у них моменты, когда они уходили на некоторое расстояние от остальной братии. В лес. И жили там, неустанно творя святую молитву.
— Понимаю! — обрадовалась Мариша. — Типа, когда их все доставали, они просто уходили подальше?
— Вроде того. Но так как человеку для жизни нужна крыша над головой, то они строили домик. Потом к домику пристраивали часовенку. А потом устраивали и церковь.
Теперь подругам был более или менее понятен смысл того, почему эта церковь, вернее, скит, стоит в отдалении от основного монастыря. Сюда из монастыря уходили святые отшельники, чтобы без помех и суеты молиться о судьбах мира, монастыря и братии.
— И давно вы тут работаете?
— Все лето.
И в это время на пригорке снова появился Борода. Увидев, что девушки не только не ушли, но даже, напротив, подружились с Владимиром и в его компании осматривают Никольский скит, он встал словно вкопанный. Лицо мужчины исказилось — он кинул на них такой злобный взгляд, что им стало здорово не по себе.
— Пожалуй, мы пойдем, — нерешительно произнесла Катя, приписавшая выражения лица Бороды тому, что он приревновал ее к более симпатичному и разговорчивому сопернику.
Владимир попытался уговорить девушек остаться. Но Мариша поддержала подругу:
