Кстати, желающих освоить в совершенстве благородное искусство фехтования оказалось не так уж мало. Ну а организовать обучение на имеющейся базе было не сложно. Учитывая, что покамест на вступление в элитный и жутко секретный клуб могли рассчитывать только дворяне, получался интересный эффект. В конце концов, не зазорно учиться и даже терпеть поражения от того, кто беднее тебя, но не ниже по положению. И нищему дворянину не придется делать выбор между «просто учить» и «учить равного». Получится эдакое наставничество, но в щадящем режиме, не ущемляющее спесь и гордыню некоторых представителей благородного сословия.
Я, между прочим, искренне удивился, когда выяснил, что дуэлей по действительно серьезным причинам было не так уж много. По всей видимости, молодежь просто спускала пар. А получив элитное спортивное развлечение, куда уходили все силы, многим уже не хотелось попусту махать железом. Особенно тем, кто увлекся рыцарским косплеем. Вскоре к тем довольно простым доспехам, которые предлагал я (итак в копеечку это развлечение влетело, так что без узоров и финтифлюшек обошелся), добавились семейные раритеты, принесенные участниками. Я чуть слюной не захлебнулся!
Состояние доспехов, разумеется, в большинстве случаев оставляло желать лучшего. Но какой это был антиквариат! С позолотой, украшениями, сложносоставными шлемами и прочими прелестями средневековья. В восстановление пришлось вложить немало денег, но результат был налицо! В настоящие рыцарские доспехи желал облачиться чуть ли не каждый первый! Хотя бы, чтобы увидеть себя, такого великолепного, в зеркале производства Каркле. А кто побогаче, те и портреты писали в подобной амуниции.
Как ни странно, больше всего такого металлолома оказалось именно у нищих дворян. Видимо, сменить обстановку денег не было, окончательно разрушать дом, как наследие предков, было жаль, вот и сохранилось множество интересных вещей. Я, например, предложил скупить гобелены, если их не до конца сожрали крысы. И картины, если те не до конца заплесневели. Идея музея так меня и не оставила. Я просто не мог пройти мимо и не сохранить это сокровище для потомков.
Надо сказать, что многие семейные ценности мне продавали с большой охотой. Особенно после того, как я уверял, что наследие не будет утрачено, а благодарные потомки непременно узнают, кто сохранил сокровище. Что тут сказать? Нищие виртуозы плаща и шпаги в первую очередь стремились заработать. Любым способом. А в моем клубе для этого были все условия. Вплоть до договорных поединков. А когда я узнал, что подобные заведения сплошь и рядом начали открываться в Польше, Швеции, Бранденбурге и даже Франции, гордости моей не было предела. Ведь я стремился не столько получить выгоду (хотя, конечно, это тоже хорошо), сколько скомпрометировать само понятие дуэли.
Рано или поздно дворяне «наедятся» данной тайной. Побывав в роли зрителей, они не захотят выступать на арене в качестве развлечения. А мода на поединки вне клуба давным-давно канет в Лету. Нет, я не думаю, что дуэли окончательно исчезнут. Дворяне наверняка придумают поединки без лишних свидетелей или еще что-нибудь наподобие. Но я надеюсь, что правила кардинально изменятся. И что наивные зеленые пацаны получат безболезненный урок по поводу того, что есть профессионалы, владеющие шпагой. И что прежде чем обнажать клинок, нужно научиться им владеть. Иначе помрешь во цвете лет, не оставив наследников.
Честно говоря, отвлекаться на всю эту фигню было жаль. Я оказался не «в начале славных дел», а в их эпицентре. И мне гораздо интереснее было изобретать новые станки, вспоминать новые химические реакции и общаться со знаменитейшими людьми XVII века, чем решать проблемы любителей помахать шпагой. Однако интересы страны – превыше всего. А дуэли действительно были проблемой. Когда я полез в документы и выяснил, сколько молодых людей погибает на дурацких поединках, у меня просто волосы дыбом встали.
Да и влияние масонов хотелось серьезно ограничить, не без этого. В своем жутко секретном обществе я провозглашал самым важным интересы Курляндии. И те страны, которые сплагиатили мой опыт, адаптировали его под себя. И мне это нравилось. Нет, иметь агентов влияния было неплохо, но их всегда можно пристроить в другие сферы. А вот масоны, пытаясь расширить зону своего влияния, натолкнутся на серьезных конкурентов. Ибо общество «своих» в XVII веке гораздо важнее, чем самые заманчивые предложения «великих тайн» от незнакомцев.
В свое время, кстати, на одном из конспирологических сайтов я встретил утверждение, что Ньютон был чуть ли не главой всемирного масонства. Ну… Конечно, все может быть. И вполне вероятно, в реальной истории Ньютон и масоны где-то пересеклись… Но сейчас, глядя на погрузившегося с головой в науку гения, у меня возникает только один вопрос – где. Где он возьмет время, чтобы заниматься еще и масонством? Исааку едва хватает времени на еду и на сон!
Дело дошло до того, что я поступил с ним так же, как и с Глаубером – приставил специального слугу, который следил, чтобы ученый соблюдал хотя бы элементарный распорядок дня. Те же Гюйгенс и Гук были намного вменяемее. Занимались наукой, преподавали, но не в ущерб собственному здоровью. Между прочим, и тот, и другой оказывали серьезное влияние на Исаака. И периодически вступали в спор, выясняя, чей же он ученик. Слушать их было довольно забавно, и я не препятствовал столь невинным развлечениям. Тем более что репутация академии только росла.
Весной, кстати, я снова собираюсь совершить вояж по школам. Их экзамены будут подстроены под мой график передвижения, так что талантливые студенты в академии будут и в следующем году. Ну а от желающих заплатить и пристроить своего отпрыска в элитное учебное заведение и вовсе отбоя не будет. Сколько народа разного пола и возраста пыталось влезть ко мне в доверие – уму не постижимо. Я не раз сказал спасибо папеньке, обеспечившему меня любовницей на Рождество. Трубы, конечно, продолжали трубить, но не так сильно. Основной инстинкт я сумел сдержать. Ну а навешать мне лапшу на уши и в прошлой жизни было весьма проблематично.
Ну и не стоит забывать, что действовали доморощенные влиятели именно на ребенка. А я давно уже таковым не являлся. Поэтому все эти подходы с заигрываниями, что меня, типа того, не понимают и не ценят, имели приблизительно тот же эффект, что и стучание горохом об стенку. Но засланцев я запоминал, да. И сливал папеньке. С моей легкой руки у него появилась служба, которую можно будет развить в полноценную разведку. Новости от русских, поляков и шведов к нам поступали регулярно.
Мне даже с оружием наконец-то повезло! Артамон Матвеев, имеющий долю в нашем кораблестроительном бизнесе, частенько радовал интересными письмами. Разумеется, такой человек не будет работать во вред царю и себе, но и прикармливали его в других целях. С теми же староверами он очень сильно помог. Переселенцы текли к нам рекой. Вот и теперь Артамон Сергеевич вопрошал, не нужны ли мне еще подданные.
Нет, на сей раз никаких трений с властями они не имели. Но посчитали себя недооцененными и осмелились мозолить глаза царю-батюшке. Матвеев вспомнил, что мне понравилась пятизарядная пищаль мастера Первуши Исаева, и я даже принял ее в подарок, а потому уточнял, не хочу ли я получить (в комплекте, что ли?) еще и родственников изобретателя? Они, дескать, тоже увлекаются созданием всяческого оружия. Но царю-батюшке сейчас не до всяких глупостей.
