Моя воля, я оттянул бы эту самую ночь как минимум на год. Но полагаю, вряд ли мне это удастся. В XVII веке женщины серьезно подходили к своим обязанностям. А главнейшей из них считалась необходимость подарить мужу наследника. Так что как только Анна немного освоится, думаю, она быстро наставит меня на путь истинный. И мне придется соответствовать ее ожиданиям. Для себя я заранее решил, что сделаю все от меня зависящее, чтобы этот мой брак удался.
С Гертрудой я расстался заранее. Хотя это было нелегко. Я привык к своей женщине и не очень представлял, как смогу без нее обходиться. Улыбчивая, легкая на подъем, совершенно не меркантильная, Гертруда заняла свое место в моем сердце. Так что мне стоило большого труда заставить себя с ней проститься.
Для некоторых людей наверняка вовсе не было бы проблемой иметь и жену, и любовницу одновременно. Но я не хотел начинать с этого свою семейную жизнь. Так что приехал проститься. Разумеется, со стороны Гертруды было море слез, но, к счастью, никаких упреков я не услышал. Святая женщина! Она беспрекословно согласилась переехать в Гольдинген, хотя поначалу и не хотела принимать от меня в подарок особняк. Однако я тоже умел уговаривать.
– Радость моя, послушай. Это не плата, это благодарность за то, что ты была рядом и поддерживала меня своим теплом.
– Ты всегда умел говорить красивые слова, – криво улыбнулась Гертруда. – Не волнуйся, я никогда тебя не побеспокою. Мне было хорошо с тобой.
– Мне тоже было хорошо с тобой, – признал я. – И я выбрал бы в жены тебя, если бы у меня был выбор. Но я принадлежу не себе. Я принадлежу Курляндии. И интересы страны для меня всегда будут на первом месте.
Говоря такое, я вовсе не набивал себе цену и не преувеличивал. Я действительно старался. И пытался использовать любые шансы, чтобы укрепить свою страну. В том числе пристально следил за политической обстановкой у соседей. Особенно в России. Там вот-вот должны были начаться весьма значимые события. И от того, как они повернутся, зависело многое. Причем я никак не мог решить, вмешиваться в процесс или нет. И если вмешаться – то как именно. По идее, меня вполне устроило бы классическое течение истории.
То, что Федор долго не заживется, уже было понятно всем. Для этого совершенно не требовалось быть врачом. Царь с рождения был слабым и болезненным. Не думаю, что и в XXI веке ему смогли бы серьезно помочь. Разве что срок жизни продлили бы. Я тоже хотел это сделать, но, к сожалению, не получалось. Ближники царя прекрасно это понимали, поэтому торопились, как могли. Вот только ничего хорошего из их спешки не вышло. Первый брак Федора Алексеевича закончился трагически – умерли и жена и ребенок.
Ничего не могу сказать, царь боролся. И предписаниям врачей следовал, и в дела старался вникать, пока получше себя чувствовал. Освоение бывшей Шведской Лифляндии под его руководством шло полным ходом. Крепости подновлялись и укреплялись, а русский флот потихоньку рос. Правда, покамест корабли отправлялись в дальние страны только в сопровождении курляндских, но полагаю, это будет продолжаться недолго.
Русские даже обзавелись собственными колониями – точнее, создали базу на Гренадинах, с прицелом потом обосноваться на континенте, когда место подходящее подберут. И угадайте, кто стал во главе, получив понятный местным чин губернатора? Степан Разин. Его поход с Морганом окончился эпичным дележом добычи и дуэлью, после которой пират Генри приказал долго жить. А награбленные богатства были честно поделены между всеми, кто участвовал в походе.
Словом, Разин возжелал осесть, а русским нужна была база, так что интересы совпали. К тому же, имея за спиной не самую слабую страну, можно своевременно получать помощь. А прикрытие в виде каперского свидетельства давало возможность обогащаться по-прежнему. Братья Разины обросли кораблями (под их началом было один галеон, три фрегата и два флейта), гаремами, сплоченной командой и самыми неожиданными знакомствами. Так что оба получили не только отпущение всех прошлых грехов, но и дворянство.
Освоение колоний, а также наведение порядка в Шведской Лифляндии требовали времени и денег, так что я не удивился, когда узнал о заключенном в январе 1681-го Бахчисарайском мире. Хотя, по сути, это было соглашение о перемирии между Турцией, Крымским ханством и Россией. К сожалению, здесь победы русского оружия были не столь убедительны, как в недавней войне со Швецией. Изначально Москва стремилась овладеть землями до самого Днестра, а в результате смогла лишь избежать крупного поражения и сохранить свои владения. Более того, русским не удалось даже избавиться от унизительной выплаты дани крымскому хану. Так что было понятно, что рано или поздно Москва начнет готовиться к реваншу.
Однако в любом случае окончание войны было русским на руку. В бывшей Шведской Лифляндии было неспокойно. Кое-где местные жители не хотели мириться со сменой хозяина, и периодически вспыхивали бунты. А если учесть, что после военных действий местность была разоренной, то и разбойничьи шайки были не редкостью. Люди, лишенные привычного образа жизни, выживали как могли. Так что на новых землях следовало навести порядок.
При всем том, что царю требовались способные люди, гонения на старообрядцев не закончились. Какого-то особо рьяного типа даже сожгли вместе с ближайшими сподвижниками, что на Руси случалось не так уж часто. В этот раз я даже и не подумал ввязываться. Мне Аввакума хватило с головой. Нафига нужны фанатики? Я помогал тем, кто был готов уехать. А таких оказалось немало. Тем более что организованы переезды были хорошо. Благо уже был опыт. И Федор Алексеевич не слишком свирепствовал. Мне кажется, он даже определенное облегчение испытывал из-за того, что ему не нужно решать данную проблему радикально.
* * *
Резкий ветер проникал под теплую одежду, завывал, бросал в лицо снежную крупу, но я ничего не чувствовал. Я заледенел вместе с январем, наблюдая печальную процессию. Год 1682-й начинался просто ужасающе. Неожиданно умер отец. Вроде бы ни на что не жаловался, чувствовал себя нормально и еще вчера активно работал. А утром просто не проснулся. Его смерть стала для меня еще большим ударом, чем смерть матери. Я настолько привык, что за моей спиной стоит авторитет, что есть человек, к которому я всегда могу обратиться за помощью, что даже растерялся.
С одной стороны, я давно уже был взрослым человеком, и последнее время фактически единолично управлял Курляндией. А вот с другой… знать, что теперь я – полноправный герцог, было жутковато. Слишком большая ответственность ложилась на мои плечи. И мало мне было расстройства с организацией похорон, так еще и представители польской шляхты заявились. Казалось бы – я старший сын, какие могут быть вопросы с наследованием? Однако если бы не своевременно простимулированный сейм, крови бы мне попили немало.
А утвердить меня в моей должности должны были не только поляки. Пришлось отправлять по городам приглашения высылать своих представителей на ландтаг. И, забегая вперед, могу сказать, что рыцарство, духовенство, должностные лица и городские жители присягнули мне только осенью.
Смерть отца настолько выбила меня из колеи, что я чуть не упустил начало исторических событий в России. Поскольку первый брак Федора Алексеевича не удался, ему устроили второй. Однако если уж не судьба, то ничего с этим не сделаешь. Семейная жизнь Федора продлилась чуть больше двух месяцев. Болезнь сделала свое дело, и весной 1682 года царь скончался. Причем, что характерно, не сделав никаких распоряжений относительно престолонаследия. Понятно, что ничем хорошим это закончиться не могло. События понеслись с немыслимой для XVII века скоростью. А я решил в кои-то веки побыть наблюдателем. Планируемое мной вмешательство было точечным, и на ближайшие события повлиять не должно.
