– Мика, я здесь пришлая. Чужая. Я не знаю ничего.
– Дома, значит, у тебя нет и группы – тоже, – со вздохом заключил Мика. Помолчал, глядя на улицу. – Ладно. Пошли, Селена. Есть одно местечко, где переночевать можно. Правда, идти придётся долго.
Она заколебалась, глядя на лохматую макушку мальчишки. А вдруг он приведёт её куда-нибудь, где их встретят его взрослые сородичи?!
Не отводя глаз от дома напротив, Мика предупредил, словно услышал её беспокойные мысли:
– Только у меня есть нечего.
– Как это? Ты же у меня…
– Я не чистокровный, – шёпотом объяснил Мика. – У меня папа человек был. Да и чистокровным был бы – ел бы всё подряд, только мяса побольше.
– А почему ты сейчас не с родителями? Сбежал?
– Папа умер. А мама ушла давно.
– То есть кровью… – Лена запнулась. – Кровь ты не пьёшь – ну, в смысле…
– Я ем всё, когда найду чего-нибудь. Ну, что? Бежим?
Они осторожно вышли из-за двери на неровный свет мотоциклетных фар. Остановились. Мика сунул ладошку в ладонь Лены. Сначала она не сообразила: ей показалось – он хочет погреться, очень уж холодная ладошка была. Но Мика стиснул пальцы и потянул её в сторону, ближе к стене, шёпотом предупредив:
– Ты на окна смотри, а я на дорогу.
Как ни странно, он повёл её обратным путём – причём именно к мосту, который и при первом знакомстве показался опасным, а уж теперь, почти в полной тьме, после того, что случилось… Приглядываясь с той же опаской к мальчишке, Лена заметила, что он чуть ссутулился, когда они двинулись в кромешном мраке.
– Мика, ты видишь, как мы идём?
– Вижу, – прошептал мальчишка. Кажется, он, наконец, обратил внимание, как она идёт – шаркая, ногами нашаривая поверхность. – А разве ты не видишь?
– Нет.
– Ты же маг! Почему ты не видишь?
Лена поперхнулась. Маг? Она? Кхм… Наверное, лучше промолчать. Или сказать что-нибудь такое… Только вот какое – такое? Что у этого маленького аборигена не вызовет подозрений? И подозрений в чём? Знать бы ещё… Ну вот. А она хотела спросить, не война ли здесь была.
– Я… болела.
– Отравилась небось, – тоном специалиста по отравам сказал мальчик.
– Ага…
Лена замолчала, да и Мика явно не был расположен говорить, когда они начали путь по мосту. Он шёл на шаг впереди, чутко прислушиваясь: Лена замечала, что он то и дело словно кивает головой. Она всё ещё не могла привыкнуть, что мальчишка идёт босиком, поэтому следила за ним – не укололся бы, и раздумывала, предложить ли взять его на руки? Но он шёл спокойно, будто не замечая, что босой. И она побоялась спрашивать: а вдруг скажет лишнее, выдавая собственную неосведомлённость? Оказаться снова в одиночестве ой как не хотелось.
Пару раз останавливались. Сначала – когда всплеск за перилами моста раздался слишком сильный, а потом по твёрдому раскатился металлический цокот. Пришлось следом за мальчишкой присесть, притаиться. Второй раз оба чуть не споткнулись, когда буквально под ногами кто-то пронзительно заверещал, а потом крик резко оборвался, и некоторое время пришлось слушать удаляющееся чавканье явно громадной пасти.
«Если бы не темнота», – обмирая от страха, подумала Лена… Она уже поняла, что здесь будет делать – особенно первые дни. Да, в этом мире страшно. Да, непонятно. Поэтому она вцепится в этого мальчишку, вампира-полукровку, и будет постоянно рядом с ним. Сделает всё, только бы он хоть чуть-чуть нуждался в ней. И, пока она будет держаться рядом с ним, она постепенно привыкнет к этому месту и узнает этот мир. И больше никто не будет воспринимать её чужачкой. А там, глядишь… Её передёрнуло, а когда снова начала нормально двигаться, сумела криво усмехнуться: только бы назад, домой, не отправили…
2
Мост остался позади. Здесь, где по обе стороны дороги чернели ряды невысоких кустов и, кажется, поля, тьма не была кромешной. Небо густо синело и поблёскивало острыми уколами звёзд. Не вынимая ладошки из её руки, Мика начал время от времени наклоняться и что-то поднимать с дороги, благо брели еле-еле. Правда, не совсем с дороги – шли по обочине, насколько смогла разглядеть Лена. Не выдержала, спросила:
– Что ты собираешь?
– Здесь кустов много было, – сказал мальчишка тихо, но уже не шёпотом. – Ветки обломанные везде валяются. Наберу, а когда придём – можно будет костёр разжечь.
– Ветки передавай мне. Ты будешь собирать, а я нести. А почему ветки валяются?
– Демоны передрались, – обыденно сказал Мика. Так обыденно, что Лена сначала и не поняла, о чём это он. – За мост пройти не смогли – вода всё-таки, не пускает, но здесь такая драка была – ух! Деревья так и летали!
Из её пальцев ладошка выскользнула, зато почти сразу что-то ткнулось в руку. Прутики. Те самые ветки – полуобморочно думала Лена, всё ещё слыша внутренним слухом поразившую её фразу: демоны передрались.
Там – ночные убийцы, здесь – демоны. Весело живут. Но ведь… живут. Значит, привыкнет и она? И Лена пообещала себе: привыкну! Точно привыкну. Домой – ни за что. Когда умерла мама, за которой она ухаживала года два, и пришлось продать квартиру, где, прячась от мира, жила привычно уединённо, Лена поняла, что стала никому не нужной. На работу девушка устроилась быстро. Вот только общаться с коллегами было тяжело…
И робко подумалось: а вдруг здесь придётся быть другой? Мир-то тоже непривычный. Хоть что-то сдвинет с насиженного места её, отшельницу последних лет? Под лежачий камень вода не течёт. Но сейчас Лену забросило в неизвестность, так что поневоле придётся шевелиться. «Судьба, пожалуйста! Пусть всё изменится! Пусть меня заставят быть другой! Не хочу домой!»
Длинный ремень сумки Лена забросила на плечо. Раньше она не любила носить сумку так – через плечо. Но лямок-ремней не убирала, привыкла прятать их в сумке, как носила в ней и другой практичный хлам. Зато теперь, благодаря лямкам, можно много чего на свободной руке нести. И ручонку Мики не отпускать. Веток Мика набрал много, видимо, радуясь, что есть на кого их взвалить. Хозяйственный – невольно улыбнулась.
Потом они шли неопределённо долго в раздражающей и опасной тьме. Начала побаливать ушибленная нога…
Мальчишка неожиданно, наверное забыв предупредить, свернул, и ещё пару минут они спускались в кромешную тьму – и не по дороге, а по какой-то насыпи. Это оказалось до жути страшно: идти наобум вниз – в глубокий мрак.
– Пришли, – с облегчением сказал Мика, и Лена почувствовала, что он, только что стоявший рядом, пропал.
– Мика… – выдохнула она.
Никто не ответил.
Надеясь, что правильно поняла ситуацию, сумку, болтавшуюся сбоку, она повернула на живот и пошарила в ней. Нашла. Газовая зажигалка вспыхнула и осветила странную дыру – громадную, в человеческий рост. Наполовину закрытую – лохматой и грязной дерюгой. Поднесла зажигалку ближе. Нет, не дерюга. Тонкий покорёженный лист металла, весь в ржавчине. Вроде как большой холодильник «освежевали», а потом молотком «шкуру» распрямили.
