У Чемагина потемнело в глазах, он осел и прислонился к забору. От такой наглости псина во дворе зашлась оглушительным лаем. На крыльцо вышел хозяин и крикнул:
– Ты чего, Пальма? Хорош глотку драть!
Пальма не унималась, и мужик решил взглянуть, что происходит. За калиткой он увидел сидящего под забором человека и сразу сделал вывод:
– Пьяный, что ли? Эк тебя разобрало… Тихо, Пальма! Тихо, сказал! – Он присел на корточки и дохнул в лицо Чемагину запахом дешевого табака. – Эй, ты че?.. Надрался в зюзю?
«Пьяный» молчал. У него отняло язык от беспричинного страха. Перед глазами мелькали какие-то кости, поток грязи, камни… Он ли гнался за кем-то, за ним ли гнались, Чемагин не знал. Его ноги, обутые в сапоги, с чавканьем погружались в размокшую почву, натыкались на корни деревьев…
– Эй, чувак!.. – склонившийся над ним человек помахал рукой перед его лицом. – Ты бухой или обкуренный?
Чемагин попытался приподняться. Спину пронзила жуткая боль, но он все же привстал с помощью незнакомца. От собачьего лая звенело в ушах, коленки дрожали.
– Фу, Пальма! Фу!.. – прикрикнул хозяин.
Чемагин чувствовал себя обманутым, ограбленным и брошенным на произвол судьбы. В нем кипела жажда мести. Он не позволит так с собой обращаться. Он…
– Эй, чувак, не падай! – донеслось до него из невообразимой дали. – Держись!
Он пытался схватиться за ствол молодого деревца, за мокрые кусты, за воздух… В глазах опять потемнело, и все вокруг погрузилось в глухую черноту…
* * *
Анюта прибежала к доктору, когда тот собрался провожать Маришу домой. У него руки опустились. Неужели придется выслушивать еще и заплаканную провизоршу?
– Что стряслось? – упавшим голосом спросил он. – С братом плохо?
– Совсем плохо! Беда! – запричитала Анюта, всхлипывая. – Вы обещали зайти, доктор, а сами забыли про нас!
– Простите, я…
– Вы что, замордовать человека решили? – вступилась за Бортникова медсестра. – Он вам не машина, чтобы круглые сутки вкалывать! Лошадь, и ту загнать можно!
Анюта выглядела невменяемой. Она выбежала из дома в халате и наброшенном сверху пуховике, в калошах на босу ногу.
– Я вас прошу, Кирилл Сергеич, идемте к нам! Мишаня помирает!
– Да ну? – не поверил тот. – С чего бы ему помирать от обычной ангины?
– Вызывайте неотложку, – посоветовала Мариша, возмущенная этой бесцеремонностью. – Если врач рядом живет, это не значит, что его можно дергать по любому поводу. Поздно уже!
– Мишане помощь нужна! Срочно! – взмолилась провизорша.
Бортников растерялся. Идти не хотелось, но с другой стороны он сам обещал проведать больного и забыл. Закрутился, замотался, совсем из головы вылетело.
– А что случилось-то? Температура подскочила?
– Бредит он… – слезливо забормотала Анюта. – Задыхается!.. Черти ему мерещатся… Даже меня не узнал, отбиваться начал…
– Черти?! – ахнула Мариша. – Так он, стало быть, самогону вашего напился! Белочка его посетила! Делов-то…
Мужчины в Грибовке много пили, и доктора нередко вызывали на дом выводить местную элиту из запоя. Это у него получалось мастерски, а после он с каждым проводил задушевную беседу. Поговаривали, что Бортников незаметно кодирует алкоголиков. Он категорически отрицал это.
– Мой брат не пил, – побожилась Анюта. – В рот окаянную не брал! Клянусь! Куда ему? Он и без того…
Она вдруг вспомнила про чулан, про крыс, о которых говорил Мишаня, и осеклась.
– Так брать капельницу или не брать? – уточнил Бортников.
Анюта молчала, пораженная. Казалось бы, брат не выглядел пьяным, и самогоном от него не разило. Однако…
– Ладно, в крайнем случае, Мариша сбегает за капельницей, – определился доктор. – Здесь рядом.
– Авось, не понадобится.
Ренат и Лариса наблюдали за этой сценой из-за забора. Они видели пробежавшую мимо соседку и поняли, что речь идет о тот самом попутчике, которого они подвезли на улицу Кирова. Археолог! Это был он. Значит, его продолжает колбасить?
– А ты хотела уходить! – прошептал Ренат. – Я же говорил, надо проследить за доктором. Что он за птица? С кем общается?
– В основном с больными, – вглядываясь в разреженную луной темноту, заметила Лариса. – Сестра археолога повела его к себе. И медсестра пошла с ними.
– Она влюблена в Бортникова. Готова за ним в огонь и в воду. А с погибшей Авиловой они соперничали.
– Мариша не убийца. У нее в голове сплошная любовь-морковь… Мечтает женить на себе доктора! Аж пищит!
– Для Грибовки он – завидный жених.
Троица скрылась во дворе дома, куда они подвозили археолога.
– Надо подойти поближе, – сказал Ренат, покашливая в воротник куртки.
Лариса внимательно смотрела под ноги, чтобы не попасть в лужу. Глубокие рытвины, полные воды, подстерегали прохожих на каждом шагу.
В доме с верандой светились все окна. На крыльце нервно курил подросток.
– Сын хозяйки, – прошептала Лариса. – Мать не разрешает ему курить, но сейчас парню не до осторожности. Что же у них творится?
Подросток мешал им пересечь двор и заглянуть в окно. Впрочем, это было ни к чему. В клубе у Вернера они научились мысленно проникать туда, куда невозможно попасть физически.
Ренат сдерживал кашель, ему было трудно настроиться. Эту задачу взяла на себя Лариса. Она закрыла глаза и представила медсестру Маришу. К ней-то она и «подключится», чтобы видеть происходящее ее глазами и слышать ее ушами. Тем более что первоначальный контакт с девушкой уже установлен.
Темнота рассеялась в желтом свете лампы… Вместо звездного неба появился потолок, пространство сузилось, и Лариса очутилась в комнате, где столпились несколько человек. На кровати лежал обессиленный больной – она узнала в нем археолога.
– Мишаня, расскажи доктору, что с тобой было, – жалостливо проговорила хозяйка дома.
Бортников пощупал его пульс и покачал головой.
– Частит. Что случилось, Михаил? Вы чем-то взволнованы? Испуганы?
– Испуган! – ответила за него Анюта. – Страшно испуган! Я подумала, он с ума сошел… Кидаться начал!
Доктор измерил пациенту давление и пожал плечами.
– Немного повышенное. Зато температуры нет. Откройте рот, пожалуйста… Горло еще плохое, но ангина быстро не лечится. Чего вы испугались, Михаил? Кошмар приснился?
– Пашка говорит, он не спал… – продолжала отвечать за брата Анюта. – Сидел, читал что-то…
– Что вы читали? Книжку? Газету?
Лариса не заметила в комнате ни книг, ни газет, ни журналов. Компьютера рядом тоже не было. Телевизор отсутствовал.
