Он торопливо покинул музей и отправился на заброшенный погост. Ему пришлось пробираться сквозь буйную растительность, чтобы разглядеть едва заметные холмики с вросшими в землю ржавыми пирамидками, крестами и каменными обломками. Моросил дождь, печально шумели березы. На ветках сидели вороны. Их зловещее карканье бередило душу.
Могила, которая привлекла внимание Чемагина, таилась в самой гуще колючего кустарника. Покосившаяся плита словно вынырнула из его сновидений и воплотилась наяву. Он узнал ее с первого взгляда! И сразу кинулся расчищать себе путь. Это оказалось непросто. Чемагин порвал куртку, поранил руки и решил, что без топорика и саперной лопаты тут не обойтись.
Он выбрался обратно на тропинку, отряхнулся, вытащил из ладоней колючки и зашагал к трассе. Бледное солнце выглянуло из-за туч и осветило зеленый купол часовни. Чемагин хотел перекреститься, но передумал. Его грехов все равно никто не отпустит. Чего зря Бога гневить? Он остановился, чтобы перевести дух, и застонал. Позвоночник взорвался от боли, в глазах вспыхнули искры. Приступ заставил Чемагина скрючиться и опуститься на мокрую траву. В сумерках на него наткнулся случайный прохожий. Он-то и помог приезжему дойти до остановки автобуса.
На следующий день Чемагин оклемался и отправился в магазин хозтоваров за необходимым инвентарем. Вооружившись фонариком, топором и лопаткой, он дождался вечера и вернулся на старый погост…
Глава 24
– Помнишь, как ты придумал средство от седины? – развеселился Вернер. – Микстура из шерсти черного теленка! Флаконы расходились, как горячие лепешки. Если бы египтяне не носили париков, ты бы разбогател на своей микстуре пуще вороватых писцов!
– Что вы несете? – опешил Бортников.
– Не прикидывайся святошей, приятель. До того как ты стал личным врачом фараона, ты перебивался подачками, которые почитатели приносили в храм Себека.
Посетитель быстро перебирал нефритовые бусины, а доктор боролся с головокружением. Где-то он уже видел эти четки…
– Во дворце фараона, черт тебя подери! – хохотал Вернер. – Я угадал?
Бортников покосился на изображение крокодила в рамочке и выдавил:
– Ну, допустим…
– Жрецы Себека учили тебя врачеванию и прочим занятным штукам. Хорошее пищеварение – ключ к здоровью! Современная медицина не отрицает этот тезис, но нынешние эскулапы погрязли в заблуждениях. Им будто бы невдомек, что человека можно избавить от кучи заболеваний без всяких лекарств. Впрочем, людей могут сознательно удерживать в неведении, ведь иначе доктора и фармацевты останутся без работы. Им легче самим умереть, чем лишиться прибыли! Этот мир дивно устроен, дружище!
Бортников не решился опровергнуть слова обладателя четок. Он потерял счет времени и забыл, что ведет прием больных. Речи Вернера заворожили его. Зеленоватый блеск и мерное постукивание бусин погружали его в транс. Он видел себя полуобнаженным, в переднике из тончайшего льна, в золотом ожерелье со скарабеем. Его ноздри улавливали сладковатый запах курений, а в ушах раздавался плеск воды…
Бог-крокодил любил понежиться в мраморном бассейне. Великий Себек! Он медленно подплывал к бортику и останавливал на служителе свой гипнотический взгляд. В его узких вертикальных зрачках мерцала бездна…
– Чего вы хотите? – очнулся доктор. – Я не понимаю!
– Брось… твое притворство смешно выглядит.
– Я не притворяюсь, я…
– Ты! Ты! – кивнул Вернер. – Именно ты и есть мой давний знакомый из нашего общего прошлого. Наконец я нашел тебя! Мне помогли в этом, сами того не ведая, двое моих учеников.
– Лариса и Ренат?
– Ты всегда был смышленым, приятель. Но тебя погубила обостренная совесть. Ты слишком увлекся моралью и растерял свои достижения. Теперь ты влачишь жалкое существование в этой обветшалой больничке, а я… живу в свое удовольствие. Развлекаюсь, путешествую, ни в чем себе не отказываю!
Бортников обиделся. Этот наглый холеный мужчина обесценил его, унизил.
– Чем же я обязан вашему визиту?
– Завидуешь? Вредное чувство! – вздохнул Вернер. – Толку никакого, одни неприятности. Настроение портится, желчь разливается.
– Что привело вас ко мне? – не поддался на провокацию доктор. – Зачем вы меня искали?
– Хотел заказать у тебя мазь. Ты готовил ее из сока растения, выросшего на крови Прометея. Всякий, кто натрется этим средством, станет неуязвимым ни для железа, ни для огня. А в новых реалиях его и пуля не возьмет.
– Только на сутки, – вырвалось у Бортникова.
– Разве этого мало? За сутки при определенной сноровке можно много успеть.
– Зачем вам мазь?
– Это мое дело, – убрал улыбку Вернер.
– Я не помню, в каком количестве нужно добавить к соку ингредиенты…
– Хитришь, приятель? Стыдно обманывать старого знакомого.
– Идите к дьяволу, Вернер! Я вас не боюсь.
– Я не собирался тебя пугать. Пожалей девочку, которая подслушивает под дверью. Две смерти на пустыре ни о чем тебе не говорят? Как насчет следующей?..
* * *
Никаких крыс в чулане не было, как Пашка и предполагал. Они с матерью осмотрели весь пол, проверили каждый уголок. Круглое отверстие в углу под стеллажом не могло служить крысам ни лазом, ни гнездом.
– Мишаня, видно, не в себе, – горестно вздохнула мать. – Ему почудилось!
Парень остался при своем мнении. Дядька все выдумал. Он зачем-то лазал в чулан, а когда его застукали на горячем, придумал отговорку. Крысы, мол, скреблись. И в прошлый раз он сам туда залез. Правда, как ему удалось закрыть снаружи навесной замок, оставалось загадкой.
Анюта упрекала сына в хулиганстве, тот все отрицал. Не мог же он так надраться, чтобы ничего не помнить? В тот вечер он выпивал с дружками, но не до беспамятства. Потом на спор ходил на пустырь… после рванул домой.
Чулан притягивал его словно магнитом. Он должен выяснить, в чем тут фишка. Дождавшись, когда мать уйдет на работу, Пашка приступил к делу.
– У меня крыша на месте, – бормотал он, прислушиваясь к звукам в чулане. – Не то что у некоторых.
За дверью стояла тишина. Мать купила новый замок и повесила его на место старого. Ключ забрала с собой. Пашка обиделся. Он не алкаш какой-нибудь, чтобы лакать в одиночку материн самогон! Зря она на него напраслину возводит.
– Я выясню, какие крысы завелись в нашем доме…
С этими словами он на носочках прокрался в гостевую комнату и убедился, что больной крепко спит. Аж похрапывает. Племянник переступил порог, постоял и двинулся к шкафу. На полках лежало белье, полотенца, старые лоскутные одеяла…
Он обшарил все, толком не зная, что ищет. Дядькины вещи были сложены отдельно. Их он обыскал особенно тщательно. Ничего, достойного внимания.
