– Мы решили переждать дождь, – кивнул Ренат. – Но тот лил не переставая. В небе сверкали молнии!.. Мы промокли и замерзли…
* * *
Слепцову было жарко. Он с ужасом обнаружил, что сидит на раскаленном песке. Вокруг, куда ни глянь, простирается пустыня. Выжженные солнцем барханы тянутся до самого горизонта.
Он поднялся и побрел вперед. В горле першило, горячий воздух обжигал легкие. Каждый шаг давался с невероятным трудом. На песке оставались следы от тапочек.
Слепцов не ожидал такого и струхнул. Он может застрять в этой безжизненной пустыне навсегда. Сколько он протянет под палящим солнцем? Где возьмет пищу и воду?
Он шел и шел, а перед ним расстилались те же барханы. Нигде ни души, ни деревца, ни какого-нибудь жилища. Только песок и небо, небо и песок. Покажись на горизонте бедуин на верблюде, Слепцов заплакал бы от радости.
Солнце, казалось, решило испепелить его. Он перестал ощущать время и погрузился в транс. «Наверное, я умер, – подумал он, медленно переставляя ноги. – Вот что такое смерть: жара, небо и песок. Вот что такое бесконечность: все те же барханы впереди, сколько ни шагай. Вот что такое вечность: ни дня, ни ночи – только свет солнца».
Когда сбоку, откуда ни возьмись, возникли занесенные песком руины, он не поверил своим глазам. В пустыне изможденного путника одолевают миражи. Ему мерещится зеленый оазис, спасительная тень и прохладный источник.
– Не может быть… – прошептал он пересохшими губами.
Из песка действительно выступала каменная стена с проемом вместо двери. Плоская крыша, отсутствие окон, никаких признаков жизни.
Слепцов зачарованно оглянулся по сторонам – но кроме песка и неба глазу было не за что зацепиться. Он подошел к руинам и протянул руку: пальцы нащупали теплую шероховатую стену. Ему не померещилось! Он наткнулся на человеческое жилье. Вот только людей, похоже, тут давно нет.
– Эй! – крикнул он в темный проем. – Есть кто-нибудь?
Впрочем, «крикнул» – громко сказано. Из его горла вырвались сиплые звуки. Он подумал, что сможет отдохнуть и набраться сил в этом покинутом жилище. Но что-то как будто не пускало его внутрь. Он топтался у проема, одолеваемый любопытством и страхом.
– Иди за мной… – шелестел ветер, пересыпая струйки песка. – Иди за мной…
Отбросив колебания, Слепцов шагнул в проем и… ослеп. Внутри руины царил мрак. Свет солнца не проникал сюда, потому что не было окон. Путник не шевелился, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. В таких заброшенных строениях могут прятаться змеи и скорпионы. Эта мысль испугала его, но еще страшнее было оставаться на беспощадном солнце.
Вскоре тьма не то чтобы рассеялась, а в ней появилось странное мерцание. Слепцов вглядывался в это мерцание, похожее на горящие глаза хищников. Он стоял на каменном полу, замирая от страха. От стен веяло прохладой. Наконец путник увидел перед собой пустую сумрачную комнату. Посередине угадывались очертания саркофага. Его тяжелая крышка была сдвинута.
Слепцов вспомнил, что он археолог, и его профессиональное любопытство взяло верх над разумными опасениями. Он подошел к саркофагу, наклонился и посмотрел, что там…
В гробнице лежал присыпанный песком мусор. У Слепцова вырвался вздох сожаления. В мусоре копошились отвратительные твари, похожие на сколопендр. Наверняка ядовитые. Он не рискнул сунуть в саркофаг руку и оглянулся в поисках подходящего орудия. В углу валялась сучковатая палка. Видимо, раньше какой-то странник отдыхал здесь и забыл свой самодельный посох.
Слепцов подобрал палку и поворошил ею содержимое саркофага. Сколопендры бросились врассыпную. Мусор оказался мелкими камешками и тусклыми кругляшками размером с крышку от бутылки.
Слепцов осторожно взял кругляшок и потер о рукав джемпера. Это была золотая бляшка с отверстием для нити. Он повернул ее обратной стороной и ахнул: на бляшке блеснул знак. Две коротких ломаных линии, соединенные одной прямой.
– Руна перт! – определил Слепцов и замер от посетившей его догадки.
Неужели он в ловушке? Его заманили сюда хитростью? Он снова поворошил палкой в саркофаге и потянулся за камешком.
– Какой же это мусор?.. Это… это…
Камешки оказались самоцветами – изумрудами, рубинами, сапфирами. Слепцов разгребал их посохом, пока не добрался до скелета. На дне саркофага под грудой золота и драгоценных камней лежал обладатель сокровищ. Вернее, обладательница.
Археолог безошибочно определил пол усопшей по остаткам волос, прилипших к черепу. Волосы были сплетены в плотные косички. А бляшками, вероятно, был расшит истлевший наряд покойницы. Он уже видел похожие бляшки… Он узнал эти проклятые бляшки!..
Слепцов попятился и уперся спиной в стену. Это не заброшенное жилище, это – склеп! Последний приют мертвой женщины, которая хочет свести с ним счеты.
– Ты останешься со мной… – прошептала она. – Я ждала тебя… Ты не представляешь, как долго я тебя ждала…
Слепцов выронил посох и заткнул уши. Он метался по склепу в поисках выхода. Но проем, через который он попал сюда, исчез. Он закричал и начал колотить кулаками в каменные стены, сбивая до крови костяшки пальцев.
– А-а-аааа!.. А-аа-ааа!.. Помогите!.. А-а-ааа!
Глава 28
Анюта обыскала двор, баньку и чердак, когда услышала вопли, идущие словно из-под земли.
– Батюшки! – ужаснулась она. – Что же это творится? Спаси, Господь!
Анюта пошла на звуки, и те привели ее к погребу. Она узнала голос брата и мигом спустилась по деревянной лестнице вниз, включила свет.
– Мишаня!.. Как ты сюда попал?..
У того зуб на зуб не попадал от холода, в глазах сквозило безумие. Он не сразу сообразил, что женщина в теплой кофте и спортивных штанах – его сестра.
– Мишаня, – заплакала она. – Ну что с тобой? Зачем ты в погреб забрался? Капустки захотел? Грибков солененьких? Все уж на столе стоит, тебя дожидается.
– Пустыня… – забормотал он в ответ. – Песок… склеп…
Анюта вспомнила, что недавно спускалась сюда за соленьями, и брата не видела. Значит, он незаметно вышел из своей комнаты, проскользнул мимо кухни и залез в погреб. Благо, дверку она не запирала.
– Какой склеп, Мишаня? Это ж яма для хранения овощей! Погляди, вон картошка насыпана, а вон бочонок с капустой, банки с огурцами.
Брат дико озирался по сторонам, дрожал в ознобе.
– Идем наверх. Тебе в холоде нельзя. Простынешь, осложнение будет. Опять сляжешь! С ангиной не шутят.
– Склеп… – твердил он. – Скелет… бляшки… где я их видел…
Она с трудом уговорила его подняться по лестнице. Сама поднималась сзади, для страховки. Не ровен час, упадет Мишаня, ногу сломает. Он совсем плохой. Раскопки окаянные довели его до ручки. Всюду склепы мерещатся, крысы да скелеты…
