Михаил не сразу понял, что ему ничего не грозит. Он долго смотрел на вошедших, потом глубоко вздохнул, и его щеки слегка порозовели от смущения.
– Что это… было? – осипшим голосом спросил он и выронил подушку. – Зачем ты напал на меня?
– Я? – поразился Вадик. – Михаил Юрич, я вас и пальцем не трогал! Клянусь! Вы бредили из-за температуры. Вам показалось. Вы больны… У вас горло. Ангина.
Он обернулся к дежурному со словами:
– Тут есть градусник? В отеле должна быть аптечка.
Аптечка была. Картонная коробка в подсобке, полная просроченных лекарств, бинтов, йода и пластыря. Насчет градусника дежурный засомневался.
– Давайте лучше неотложку вызовем, – предложил он.
– Когда она приедет? К утру? А до тех пор что? Умирать? Несите градусник, – осмелел «ботаник». – И аспирин. Аспирин точно должен быть!
Михаил Юрьевич постепенно приходил в себя. Он обнаружил, что сидит в углу кровати в футболке и трусах, и поспешно натянул одеяло. Сквозь пелену дурноты он вспоминал, как здесь оказался. Боль в горле была ужасная. Ему не следовало пускаться в дорогу с ангиной. Но болезнь преследовала его практически постоянно. Ему становилось то лучше, то хуже. Если бы он ждал выздоровления, неизвестно, когда смог бы уехать из Турана.
– Ну что, я пошел? – пожал плечами дежурный. – Поищу градусник и таблетки.
– Можно еще водочный компресс сделать, – подсказал Вадик.
– С водкой проще…
Дежурный вышел за дверь, очкарик остался. Он смотрел на своего спутника и качал головой.
– Как вы могли подумать, что я на вас набросился? Я не бандит какой-нибудь.
– Прости, брат. Я ни черта не понял! Мне снился кошмар. Кто-то начал меня душить, я отбивался… Ты уверен, что в номере никого не было? Может, нас хотели ограбить?
– Че у нас брать-то?
– Верно… – опустил глаза Слепцов. – У меня, видать, температура подпрыгнула. Проклятая ангина! Вчера в машине меня продуло. Водитель без конца курил и приоткрывал окно. И ведь не скажешь ему, что дует. Высадит к чертовой матери, и новую попутку лови.
– Зря вы с собой лекарства не взяли. Знали же, как может быть.
– Почему не взял? Они всегда со мной, и аспирин, и антибиотики. В кармане куртки.
– Что же вы молчите?
Вадик бросился к вешалке, куда Слепцов повесил куртку, и начал рыться по карманам в поисках таблеток.
– Вот!.. Отлично…
Дежурный принес градусник, пластинку аспирина и полбутылки водки. Температура у Слепцова была, но небольшая, не дотянула до тридцати восьми.
– Пожалуй, «скорая» не нужна, – заключил Вадик и растерянно взъерошил свой чубчик. – Напугали вы меня, Михаил Юрич! Я человека потревожил посреди ночи. Панику поднял!
– Ничего, – скрывая раздражение, процедил дежурный. – Бывает.
Он забрал обратно недопитую накануне водку и удалился. В коридоре он остановился и прислушался. Странные жильцы попались. Стремные. Особенно старший. Конченый шизик! Ему определенно что-то померещилось.
Дежурный хлебнул водки прямо из бутылки и зашагал к себе спать. Он уже засыпал, когда по коридору кто-то пробежал, хлопнула какая-то дверь.
– А ну вас! – буркнул он, зарываясь с головой под одеяло.
Слепцов с Вадиком тоже пытались уснуть. Парня быстро сморило, а его начальник долго лежал, глядя в потолок, и вспоминая свой страшный сон. Он будто бы сидел в каком-то кресле и смотрел вниз… Черный лес стремительно отдалялся, словно Слепцов летел над ним, поднимаясь выше и выше… Вдруг за его спиной что-то шевельнулось, мелькнуло, дохнуло… чьи-то пальцы сомкнулись на его горле… Грохот, удар… и приторный вкус крови во рту…
– Боже, – прошептал он, жалея, что не выпил водки. Хотя спиртное с лекарствами лучше не смешивать.
Вадик мирно посапывал рядом, а Слепцов боялся закрыть глаза. Вдруг повторится тот же самый ужас? Неужели он бредил? С ним и раньше такое случалось, но содержимое бреда было совершенно иным. Крысы и пауки теперь казались вполне безобидными тварями на фоне недавнего кошмара. Слепцов сам испугался и Вадика испугал. Ему было неловко за свое поведение, но изменить уже ничего нельзя.
Лежа без сна, он размышлял над последними событиями. Они с Вадиком добирались сюда на перекладных. Самолетов оба не выносили, поэтому путешествие затянулось. К тому же пришлось экономить деньги. Отпуск им не полагался, и они выпросили у начальника экспедиции месяц за свой счет. Раскопки на реке Уюк были свернуты до весны, и все сотрудники перебрались в город заниматься рутинной бумажной работой – сортировать находки, анализировать, описывать. Ничего существенного археологам не попалось – так, всякая мелочь: обломки керамики, ржавые наконечники стрел, гнилые деревяшки, лошадиные кости…
Слепцов незаметно задремал и опять очутился над черным лесом… опять позади него что-то зашевелилось, метнулось, и он начал задыхаться…
* * *
Город Грибовка в Рязанской области
Мариша жила в частном деревянном доме. Три окна выходили на улицу, остальные – в старый яблоневый сад. Во дворе бегала рыжая собачонка, которую на цепь сажать было совестно. Забор покосился, крышу чинить пора. Хозяйство нуждалось в мужской руке.
– Не сиди на работе допоздна, – переживала мать. – Негоже по темным улицам одной шастать. Боюсь я за тебя. Вон сколько хулиганья развелось! Того и гляди, сумочку вырвут, золото снимут.
– У меня сегодня вторая смена.
– Замуж тебе надо, дочка. Тогда бы муж с работы встречал, а я бы не волновалась.
– Какие у нас в городе женихи? Пьянь одна! Я не собираюсь, как ты, всю жизнь с алкоголиком мучиться. Лучше в девках останусь.
– Отец умер. И хватит об этом.
– Не нравится?
Они с матерью повздорили на пустом месте. Мариша сама понимала, что с каждым годом шансы найти хорошего мужа тают, как снег весной. Но женихи в Грибовке в самом деле незавидные. Кто поумнее да половчее, разъехались. А на прочих хоть не смотри.
Мариша причесывалась, красилась у большого овального зеркала. Мать исподтишка наблюдала за ней. Девушке стало ее жаль. Что она в жизни видела, кроме бесконечного труда и разборок с непутевым супругом?
– Мам, я пошла, – примирительно улыбнулась она. – Закроешь за мной?
– Ты чего без шапки-то? Голову застудишь.
– Все, пока…
– Не ходи мимо пустыря, – сказала мать. – Там третьего дня драка была. И вообще, говорят, в старых бараках чупакабра объявилась. Рычит смертным рыком и на людей кидается.
– Кого-нибудь уже загрызла?
– Типун тебе на язык!
Мариша чмокнула ее в щеку и выпорхнула за порог. В последнее время она с удовольствием спешила на работу. Перед ней забрезжила любовь, хотя она себе в этом не признавалась. Неразделенное чувство – тоже романтика.
