– Масло Прометея – не лекарство.
– А я о чем?
Ренат покашливал, Лариса сидела за компьютером. За окнами деревянного дома сгущались сумерки. Из кухни пахло грибным супом, который томился в печи.
– Хозяйка говорила, в здешнем лесу море подосиновиков. Выйдешь на полянку – отовсюду торчат красные шляпки.
– Сейчас уже поздно идти по грибы.
– Я не грибник. Я люблю есть грибы, а не собирать.
Лариса нашла в Интернете онлайн-игру «Боги и герои», где развернулась борьба между Зевсом и Прометеем. Вот скала, к которой всесильный громовержец велел приковать непокорного героя. Вот и орел, который прилетает терзать его печень…
– Оказывается, Прометей дал людям не только огонь… но и лекарства, – сообщила Лариса. – Он открыл им силу растений. Иди-ка сюда! Смотри…
Ренат сел рядом и наблюдал, как капает на землю кровь титана и вырастает из нее красный цветок.
– Как до него добраться?
– В том-то и вопрос. Бортников попросил нас подумать.
– Интересно, растение в компьютерной игре обладает теми же свойствами, что и настоящее? Из его корня можно выжать сок и сделать масло?
– А Прометей в компьютерной игре – настоящий? А Зевс? А орел? А кровь? Чем виртуальный мир отличается от реального?
– Вернер сказал бы, ничем.
– Тогда пойди и выкопай растение, – предложила Лариса.
– А я смогу вернуться обратно?
Они смотрели на монитор и ломали головы над задачей, поставленной перед ними доктором.
– В принципе мы не обязаны это делать, – заключил Ренат. – Бортникову надо, пусть он и рискует. Тем более он не сказал нам, зачем ему мазь.
– Это испытание. Вернер в очередной раз хочет позабавиться.
Ренат встал, заложил руки за спину и вышагивал из угла в угол. Просьба доктора казалась ему подвохом, на который не стоит вестись.
– Вернер хочет заманить нас в ловушку. Он подослал Бортникова, чтобы тот… чтобы…
– Это твоя плата за исцеление, – осенило Ларису. – В конце концов, доктор открыл тебе глаза на причину болезни.
– Но я все еще болен!
– Потому что ты не вспомнил самого главного…
Рената скрутил приступ кашля. Лариса терпеливо ждала. Когда он смог говорить, то выдавил всего одну фразу:
– Я знаю, что делать…
Глава 35
Слепцову снились обломки самолета. Он набрел на них случайно, когда искал древние плиты с руническими знаками. Ему казалось, он ищет именно плиты… но почему-то всегда отправлялся в горы в одиночку и забирался в самую глушь, в сторону от охотничьих троп.
Однажды он спустился в расселину, заросшую кустарником. Под слоем мелких камней и прелой листвы лежал… самолет. Слепцов почему-то решил, что это – старый одномоторник, на каких сейчас не летают. Он видел похожие самолеты в кино. В войну их часто использовали там, где нужно было садиться на лесные поляны и взлетать почти без разбега. Обычно они летали туда, где не было специально оборудованных аэродромов.
Если бы не чутье, Слепцов бы не догадался, что нашел погибший самолет. У него защемило сердце, когда он рассмотрел на дне расселины очертания фюзеляжа и сломанных крыльев. Вернее, угадал. Горло перехватил спазм, на глаза навернулись слезы. Он отдышался и спустился вниз, чтобы убедиться – пилот все еще сидит в кабине, мертвый. От него, наверное, остался только скелет. Череп с фрагментами шлемофона, кости, истлевшие лохмотья, быть может, обувь.
Слепцова охватило раскаяние, потом захлестнуло жгучее чувство вины. Перед кем он был виноват? Перед этим незнакомым летчиком? Перед кем-то другим, неизвестным? Останки человека и самолета произвели на него удручающее впечатление. Он погрузился в тяжелое отчаяние. Ломая кусты и вырывая с корнем растительность, он откапывал то фрагмент обшивки, то попорченные временем, водой и перепадами температуры непонятные обломки. Наткнувшись на человеческую кость, Слепцов ужаснулся. Он не ошибся! Пилот действительно находится в кабине. Его так и не нашли, чтобы похоронить по-человечески. Могилой ему стала эта глухая расселина.
«Он ждал моего прихода, – подумал Слепцов. – Он звал меня сюда. Выходит, мы с ним связаны?»
От этих мыслей его бросило в жар, он выпрямился и вытер рукавом куртки пот. На дне расселины было тихо, ничто не шевелилось, и вдруг откуда-то подуло ветром, налетел вихрь, зашептались молодые деревца. Слепцов испугался. Он озирался по сторонам и прислушивался, пока все не успокоилось.
До Тувы война не докатилась. Значит, самолет не мог быть сбит немцами и потерпел крушение по какой-то другой причине. Возникли технические неполадки, либо летчик не справился с управлением.
Слепцов продолжал копаться в останках человека и самолета. Его пальцы нащупали грубую прорезиненную ткань… что-то типа вещмешка. Внутри были ржавые банки с консервами, нож, какая-то труха. Он осторожно высвободил вещмешок из земли, отряхнул и сунул в целлофановый пакет, как будто нарочно заготовленный для такой находки.
Слепцов бы покопался еще, да погода испортилась. Небо потемнело, пустился дождь. Можно было переждать его в расселине, прячась под каменным выступом, но внезапная паника заставила археолога отложить свои изыскания до следующего раза. Вещмешок он взял с собой. Решил изучить содержимое потом, когда выберется наверх.
Непогода усиливалась. Слепцов торопливо поднимался по скользким выступам, хватаясь за кусты и камни. Его подгонял страх. Кто-то дышал ему в затылок, шуршал и обдавал холодом. На середине пути он чуть не сорвался вниз. Камень под ногой съехал, и Слепцов едва удержался на склоне.
На краю расселины он вспомнил, что оставил внизу ружье. Спускаться обратно не было сил. Легче купить новый карабин, тем более он давно хотел.
На обратном пути Слепцов каким-то образом заблудился. Кружил на одном месте, сбивался с тропы. Один и тот же обросший мхом валун попадался ему на дороге. Археолог решил сделать привал. Его мучило странное чувство, похожее на муки совести. Или то был стыд? Как ни крути, он обобрал покойника.
Его профессия предполагала нечто подобное, и до сих пор Слепцова это не беспокоило. Он принимал как должное, что вещи, принадлежащие мертвым, переходили в руки ученых, исследователей и просто черных копателей. Это неизбежно. Но в случае с погибшим летчиком все выглядело иначе.
Слепцов не хотел никому говорить ни о потерпевшем крушение самолете, ни об останках пилота. Будто бы это касалось именно его, было его личным делом. Он интуитивно ощущал, что имеет к давней катастрофе какое-то отношение. Он чувствовал, что обнаружил далеко не все. Кроме вещмешка в кабине наверняка есть еще вещи, которые…
Ему вдруг пришел в голову… сейф! Железный ящик для перевозки ценностей. В нем находились деньги. Впрочем, они бы давно истлели. Но даже если они целы, то кому теперь нужны эти бумажки? За них ничего не купишь.
