– Приходилось попадать в аварию?
– Нет… потому что я не летаю. Не выношу высоты, мне становится плохо.
– А как насчет охоты? – спросил Ренат. – Любите с ружьишком побродить по горам? Кстати, в Туве зверье водится?
– Косули… лоси… медведи, – выдавил Слепцов, судорожно сглотнул и добавил: – Белка есть… соболь, заяц. Дичи хватает.
Ренат отметил, что упоминание об охоте произвело на археолога удручающее впечатление. Он не подхватил тему и не стал ее развивать. Его информационное поле было закрытым, так же как у Чемагина. Установить телепатическое присоединение не удавалось. Что-то мешало это сделать. Это «что-то» находилось прямо здесь, в комнате.
– Вы не охотник… – констатировал Ренат, пристально глядя на археолога.
– Нет… я… просто любуюсь природой… Мне жалко убивать зверье…
Слепцов тяжело дышал, на его лбу выступила болезненная испарина.
– Чем вас привлекла Тува? – допытывался гость. – Разве мало других мест, где ведутся археологические раскопки? Или там, в горах, есть нечто такое…
Слепцов покачал головой. Говорить он не мог из-за спазма в горле.
– Вы разбились в самолете, – тихо, чтобы не слышал за дверью племянник, молвила Лариса. – Погибли! И теперь вас тянет на место аварии…
– Это произошло в 1949 году, – уточнил Ренат. – Вы привезли сейф с деньгами из Абакана в Туран… а потом отправились на охоту. Проводником был местный житель…
– К-кто вы? – прохрипел археолог. – Кто вы… такие?
Глава 40
Чемагин перекусил в кафе, том самом, где подавали чебуреки. В заведении царила непривычная тишина. Завсегдатаи шушукались друг с другом. Кое-кто узнал в Чемагине человека, который недавно свалился тут в обморок. На него косились.
– Вы в порядке? – спросил официант, убирая со столика грязные тарелки.
– Да, а что?
– В прошлый раз… хозяин устроил нам головомойку. Бушевал страшно! Пообещал всех уволить и набрать новый персонал. Мы ужасно испугались, что у вас отравление.
– У меня крепкий желудок, – сказал Чемагин. – Плохо мне стало не от еды. Не волнуйтесь, я не собираюсь строчить жалобы.
Молодой человек с облегчением вздохнул и сообщил:
– У нас беда. Официантку убили, Галину. Вы уже знаете?
– Я приболел после того приступа. Никуда не выходил.
– Значит, не слышали? Галину нашли на пустыре, мертвую. Мы все в шоке. Это уже третья смерть…
– Соболезную, – сухо молвил Чемагин.
Официант смутился. С какой стати он распинается перед посторонним человеком? Убийство сотрудницы выбило его из колеи. Он не мог ни о чем думать, кроме ужасного происшествия. Они с Галиной недавно поцапались, но он не держал на нее зла. Не верится, что она никогда больше не придет на работу, не будет отпускать колкости, хохотать над своими же шутками…
– Эй, приятель! – окликнули его. – Долго нам тебя ждать?
– Иди, – кивнул парню Чемагин. – А то заработаешь выговор.
Тот поспешно удалился, а его место занял… детектив Вольский. Он уселся напротив Чемагина и поставил на столик бокал с пивом и тарелку сосисок.
– Разрешите?
– Ба! Какие люди! Небось, опять про убийство будете расспрашивать. Так мне сказать нечего.
– Неужто? – поднял брови Вольский. Он был все в том же оливковом свитере, небритый, под глазами мешки.
– Плохо выглядите, дружище. Бессонная ночь?
– Почти. С утра топтался на пустыре, осматривал место происшествия вместе с криминалистами. Там трава, следов никаких.
– Глухарь? – усмехнулся Чемагин.
– Не совсем. Есть кое-какие соображения. – Он подул на пенку и попробовал пиво. – Разводят, шельмы! Воду добавляют. И чебуреки сегодня пережарены. Пришлось сосисок взять.
– Погибшая работала здесь официанткой. Понятно, что сотрудники кафе переживают. Вот чебуреки и подгорели.
– Все только об этом и говорят.
Детектив хмуро жевал, бросая по сторонам напряженные взгляды. Словно искал кого-то.
– Вижу, вы не в духе. Что так? Следствие туго идет?
– Не то слово…
Он ел сосиски с горчицей, а Чемагин молча ждал, что последует за этим. Чего ради детектив сел за его столик? Наверняка будет что-нибудь выпытывать. Их как будто тянет друг к другу.
– Вы проходите лечение у доктора Бортникова? – забросил удочку Вольский.
– Я специально приехал, чтобы получить у него консультацию. Доктор – большой оригинал. Я решил испробовать его суперметод.
– В чем же он заключается?
– Это фикция! Бортников строит из себя великого целителя. Этакое светило шаманских наук! Засыпает больных глупыми вопросами, прикрывая свое невежество. Лично мне его приемчики не помогают. Скорее, наоборот. В прошлый раз мы встретились тут в кафе, поговорили, а потом у меня случился приступ. Я упал прямо посреди зала. Хорошо, что доктор не успел далеко уйти. Его позвали, чтобы он привел меня в чувство. Только все его усилия были до лампочки! Пока я сам не оклемался, он ничего не мог сделать. Плут высшей марки, вот он кто!
– Вообще-то пациенты его хвалят.
– А что им остается? Доктор дает им надежду, они хватаются за соломинку. Я не исключение. Правда, соломинка не спасает. Мне даже хуже стало!
Вольский деликатно обходил вопрос о диагнозе собеседника, а тот помалкивал.
– Значит, Бортников бывает в этом кафе? Он знаком с погибшей?
– Выходит, так.
– Темная лошадка этот доктор…
– Опасный тип, – кивнул Чемагин. – Такой может что угодно выкинуть. У него бесы скачут в глазах.
– Вы заметили?
Детектив покончил с сосисками и медленно допивал пиво. Чемагин жаловался на доктора, который обманул его ожидания. Болезнь обострилась, он чувствовал себя отвратительно, потерял сон и с каждым днем раздражался все сильнее.
– Черт бы побрал этого Бортникова! Я отвалил ему кучу бабла, а он дурью мается! Болтает про мои грехи! Исповедник хренов…
Чемагин не понимал, что он до сих пор тут делает. Торчит в затрапезной Грибовке, тратит время впустую, занимается чепухой. Ему давно пора уезжать, а он все медлит, продолжает жить в деревянной халупе, таскаться по дешевым забегаловкам, питаться всухомятку. Походы на пустырь стали для него своеобразным испытанием. Он как будто вступал в схватку с незримым преследователем, вызывал на поединок. Но тот – неуловим…
«Что привело меня сюда и теперь держит здесь? – гадал Чемагин. – Словно я должен завершить некое важное дело, довести некий замысел до логического конца. Знать бы, в чем суть этого замысла?»
