Он спешил отделаться от прилипалы, а тот продолжал стоять, сверлить его взглядом. Наконец черты прохожего показались Чемагину знакомыми. Это же детектив, черт побери! Только его тут не хватало.
– Что-то случилось? – в свою очередь осведомился он. – Новое убийство?
– Бог с вами! Я просто выполняю свою работу.
– Следите за мной?
– Пока нет, – осклабился Вольский. – Однако вы тоже в списке подозреваемых. У вас ведь нет алиби?
Чемагин растянул губы в принужденной улыбке.
– А у вас? Как-то я смотрел криминальный сериал, где маньяком оказался частный сыщик, который якобы расследовал убийства. Он делал это, чтобы быть в курсе событий и держать руку на пульсе. Сыщик и преступник так крепко связаны, что рано или поздно становятся одним целым. Разве не заманчиво переступить черту, позволить себе то, что непозволительно другим? «Тварь я дрожащая или право имею?» – это ведь классика! Достоевский!
Вольского покоробила его фамильярность.
– Достоевщина, – кивнул он. – «Преступление и наказание» – вредный роман. Можно так глубоко погрузиться во внутренний мир убийцы, что он засосет вас, заманит на скользкую дорожку.
– И заманивает!
– Далеко не каждого, – возразил детектив. – К счастью.
– Поставьте себя на место маньяка, чувствуйте, думайте, как он. Поймайте его волну, уловите его флюиды, рассеянные в этом холодном сыром воздухе. Что он замыслил? Действует ли он по плану или спонтанно? Что на него влияет? Внутренний импульс, луна, алкоголь, наркотики?
– Вы даете мне советы?
– Почему бы нет? Вы ищете убийцу, я вам помогаю. Мы оба заинтересованы: вы зарабатываете деньги, я развлекаюсь.
Они пикировались, наблюдая друг за другом. У обоих крутились на языке вопросы, которые они не спешили задавать. Первым решился Вольский:
– Вы давно прогуливаетесь?
– Минут двадцать, не больше.
– Ничего странного не заметили?
– Что, например?
– Ну… не проходила ли по улице полураздетая женщина? Высокая, в короткой юбке и сандалиях на босу ногу?
– Вы шутите? – скривился Чемагин, прислушиваясь к ноющей боли в позвоночнике.
– Отнюдь. Я заметил ее у дома доктора Бортникова. Возможно, это его пациентка.
– Он не психиатр.
– В темноте плохо видно, я мог ошибиться. Но вы правы, выглядела она… довольно нелепо. Я бы сказал, дико.
– Надо было проследить за ней.
– Я ее потерял, – признался детектив. – Она как в воду канула.
– Значит, она живет где-то неподалеку.
Поддерживая разговор, Чемагин преследовал свою цель. Детективу наверняка стало бы известно о трупе с огнестрельными ранениями. Но тот молчал…
* * *
Слепцов сидел в комнате на полу, в темноте, и боролся со своим страхом. Мысль о том, что убийца вернется, не давала ему покоя. Как спастись от верной смерти? Он искал выход из безвыходной ситуации. Ему никто не поверит, если он расскажет о покушении на свою жизнь. Гильза без пули – шаткое доказательство. Чего доброго, его отправят в психушку! А там он станет совершенно беззащитным, превратится в мишень для преследующего его стрелка!
От ужаса и бессилия Слепцову хотелось выть, как чупакабра на пустыре. Оставаться в доме было опасно, а где еще он мог спрятаться? Куда бежать? Его никто не поймет, никто не протянет ему руку помощи. До сих пор он надеялся, что преследователь – это плод его больного воображения, разновидность паранойи. В действительности все гораздо хуже. И гильза тому подтверждение. Сначала его пытались задушить, теперь в него стреляют!
«Если ты будешь сидеть и дрожать, тебя найдут и убьют, – говорил его внутренний голос. – Действуй, иначе тебе конец!»
– Как действовать? Как? – беззвучно шептал он. – Что я могу сделать?
Ему казалось, стрелок где-то рядом, возможно, бродит вокруг дома, заглядывает в темные окна, придумывает, как добраться до жертвы, чтобы уж наверняка покончить.
Слепцов осмелился выглянуть в коридор и прислушаться. Сестра с племянником угомонились, уснули. Лучше их не тревожить. В коридоре он вздохнул полной грудью. В помещении без окон он чувствовал себя увереннее.
Слепцов выскользнул из дома, прижался к стене и замер. Если стрелок во дворе, он чем-нибудь себя выдаст.
Странно, что пес не подает голоса. Залез в будку и дрыхнет беспробудно. Что-то с ним не то! Эта мысль испугала бы Слепцова, если бы он уже не трясся от страха. Необычное поведение собаки всего на миг привлекло его внимание, и он тут же переключился на другое. Ему нужно в сарай! Он не может оставить все как есть. Кто знает, чем это обернется?
В сарае было темно и тихо. Слепцов обшарил поленницу, усыпанный щепками пол, поискал на ощупь в закутках. Ничего! Он забыл взять с собой фонарик, телефон, а включить свет не решился. Если убийца поблизости, то сразу кинется в сарай. И… прощай, жизнь!
Поиски в полном мраке оказались безуспешными. Слепцов от слабости вспотел и тяжело дышал. Пот градом катился по его лицу, заливал глаза.
– Ч-черт… ладно, потом…
Только он собрался выходить, во дворе раздался шум. Кто-то задел в темноте пустое ведро, и этот звук пригвоздил Слепцова к месту. Он окаменел. Было ли это горячечным бредом или кошмарной реальностью, он не знал.
Молясь, чтобы дверь не скрипнула, Слепцов осторожно приоткрыл ее и выглянул наружу. Ему на подмогу из-за облака вышла луна и осветила мужскую фигуру под деревом.
«Убийца! – вспыхнуло в уме археолога. – Он явился за мной!»
Неизвестный скользнул к дому, поднялся на крыльцо, но войти не решался. Постоял, потом спустился вниз… и крадучись двинулся вдоль стены. Внезапно в одном из окон зажегся свет. Это была комната племянника. Очевидно, тот проснулся и вышел на веранду, потому что окна веранды тоже засветились.
Входная дверь распахнулась, и на крыльце показался Пашка.
– Кто тут? – негромко позвал парень. – Это вы, дядь Миш?
Дворовой пес лениво подал голос, словно сквозь сон, и замолчал.
Слепцов затаил дыхание, наблюдая за ночным визитером. Тому не нужен Пашка, он пришел проверить, как обстоят дела. Грубо говоря, есть труп или нет.
– Дядь Миш! – позвал парень, стоя на крыльце и поеживаясь от холода. – Вы где?
Слепцов понял, что теперь неизвестный убедился: тот, на кого он охотился, жив и здоров. Парень выдал секрет, сам того не желая. Впрочем, вряд ли этот «секрет» продержался бы до завтра.
Слепцов съежился и стиснул зубы. «Теперь я обречен, – пульсировало у него в мозгу. – Спасения нет! Куда бы я ни спрятался, меня отыщут и прикончат!»
– Дядь Миша-а-аа!
