– Можешь в двух словах рассказать, что в том дневнике?
– И что мне за это будет? – Катерина, сложив руки на груди, посмотрела на брата с вызовом.
– Целый месяц никакого контроля, – на радостях выпалил он и тут же добавил: – Только по телефону.
– Мелковато. – Сестренка покачала головой. – Еще варианты?
– Катюнь, придумай сама, у меня фантазия иссякла.
– Я придумаю, но ты должен пообещать, что не откажешь. Иначе помогать не стану!
Евгению ничего не оставалось, как дать свое согласие.
– Ты разрешишь мне пригласить в гости Мишку Кузнецова.
– Того прыщавого долговязого урода, на которого ты постоянно жаловалась? Он вроде тебя донимает постоянно?
– Я не прошу тебя давать ему характеристику, только да или нет. Кстати, он давно не прыщавый. И не долговязый, а высокий. Так разрешишь или нет?
– Ты не забыла сколько тебе лет? – Евгений напрягся.
– Не забыла. И мозги у меня имеются. Я бы и без тебя его пригласила, но так будет честнее.
– Ладно, – сдался он. – Только днем и будешь отзваниваться мне каждые два часа. Договорились?
Катерина сделала вид, что оскорблена его подозрениями, однако согласно кивнула.
– Честно говоря, я очень удивилась, когда узнала, что к тебе обратилась та женщина. О фигурке янтарного ангела я слышала от Магистра. Только он сказал, что это скорее всего миф, потому что о ней много лет никто ничего не слышал, и вдруг приходишь ты с фотографией. Странно, да?
– Очень. Так что там в дневниках?
Катерина рассказала ему историю, очень похожую на сюжет любовного романа с элементами мистики. Историю Евгений тут же благополучно забыл. Заинтересовало его совсем другое. В дневниках упоминалась деревенька, расположенная недалеко от их города, которая до сих пор существовала и располагалась не сказать чтобы далеко от их города. Вполне возможно, что в ней до сих пор живут потомки тех, кто участвовал во всей этой любовно-мистической истории. Тем более что писал дневники человек с очень знакомой ему фамилией.
– И что ты надеешься найти в той деревне? – спросила Катерина, когда Евгений поделился с ней своими соображениями.
– Пока не знаю. Даже если ничего не найду, просто развеюсь.
– Похоже на сказку: пойди туда – не знаю куда, найди то – не знаю что. – Катерина усмехнулась и неожиданно предложила: – Давай я тебе погадаю.
– Зачем это? – Евгений не то чтобы испугался, но как-то многовато чертовщины в его жизни.
– Колоду новую купила, хочу опробовать.
– Ну давай.
Сестра, как заправская ведьма, постелила на стол фиолетовую скатерть и, разложив на ней карты, принялась всматриваться в совершенно абсурдные картинки. Выражение лица ее постепенно менялось от восторженно-радостного до скорбно-тревожного. С таким актерским талантом ей бы свой салон открыть.
– Все же есть женщина, – наконец заговорила Катерина. – Холодная, неприступная, вот она – Королева мечей. Она в большой беде, и ваши с ней пути еще сойдутся, а потом каждый снова пойдет своей дорогой. А Королеву ждет новая жизнь там, где ее быть не могло.
– И как твою абракадабру понять? Нагнала туману, и разбирайся как хочешь. Ладно, пойду я, – сказал он, поднимаясь. Катерина молчала, продолжая шевелить губами и тыкать пальцем в карты.
Евгений поцеловал ее в щеку и стал одеваться, постоянно ощущая на себе испепеляющие взгляды сестры.
– Откажись от своей затеи, Жень. Добром она не кончится. Пусть эта Королева сама разбирается.
– Не переживай, сестренка. – Краснов потрепал ее по макушке, как в детстве. – Королева не нуждается в моей помощи, поэтому все будет хорошо.
На улице Евгений достал телефон.
– Антоха, короче, я подумал и решил, что возвращаюсь в родное отделение. – Он досадливо поморщился, делая это заявление. Ну что ж, обратного хода нет, мосты сожжены. – Заеду к тебе минут через пятнадцать. Ты на месте? Вот и отлично. Жди.
У Антона уже было все готово. Коньяк разлит по бокалам, желтые кружочки лимона, присыпанные сахаром, томились на блюдце с золотым ободком.
– Ты не представляешь, как я рад, – улыбался Антоха, закрывая дверь на ключ. – Ты не переживай, я все улажу, тебе даже медкомиссию проходить не придется, можешь хоть завтра на службу. Хотя нет, завтра у тебя будет болеть голова, давай уже с понедельника.
– Антох, с понедельника или вторника – не проблема. Мне помощь твоя нужна.
– Все, что угодно, дружище, – просиял тот. – Давай выпьем за твое возвращение.
– Прости, Антох, пить не буду.
– То есть как? – Рука с поднятым бокалом опустилась на стол. – Закодировался, что ли? Или на антибиотиках?
– Закодировался. И похоже, навсегда.
– Не пугай меня, Краснов. В больничке был? Ты не кипишуй, сейчас почти все лечится.
– Сомневаюсь, что это излечимо, – с горечью усмехнулся Евгений. – Не в этом суть. Так поможешь?
– Я тебе хоть раз отказывал? – оскорбился друг. – Говори, что там у тебя? Опять какая-то телка сбежала? Найдем, вернем и посадим.
– Мне бы человечка одного пробить на предмет родства. Сделаешь?
– Если человечек не оттуда, – Антон показал пальцем в потолок, – тогда без проблем.
– Нет, скорее даже наоборот. Я тебе данные эсэмэской скину, хорошо?
Антон залпом осушил свой бокал. Подумал немного и проделал то же самое со вторым. Сунул в рот дольку лимона и даже не поморщился.
– Завтра отзвонюсь по твоему вопросу.
– Спасибо, Антох. В понедельник увидимся.
– Угу.
Марина
Марина открыла глаза и не смогла понять, какое сейчас время суток. В комнате было темно из-за плотно задернутых штор, с улицы не доносилось ни звука. Видимо, все же ночь. Она сделала попытку подняться, но снова легла на подушку: голова гудела так, что казалось, вот-вот взорвется. Все тело ныло, будто Марину долго и методично избивали палками.
Сколько она так пролежала, неизвестно: может, час, а может, всего несколько минут, но как только боль стала терпимой, она повторила попытку встать с постели. Это ей удалось.
Глаза давно привыкли к темноте, и теперь девушка без труда нашла окно. Отодвинув штору, она поняла, что ошиблась: ночь прошла, светало. Получалось, что проспала она целые сутки. Или больше? Она никак не могла сосредоточиться на том, что же случилось до того, как она уснула. Мысли расплывались, в голове был туман.
Марина проковыляла к двери, дернула ручку и с ужасом поняла, что ее заперли. Но зачем? И тут она вспомнила все.
Аня, ее бедная сестра, осталась лежать на холодной дороге, в луже крови. А она ничем ей не помогла, бросила сестру совсем одну.
