– Вы от Неверова?
– От него, от него, – нехотя бубнил Зыбин, а она сделала вывод, что вернулся он ни с чем.
– Чем же он вас огорчил?
– Разве? – Зыбин бросил косой взгляд на Марго, но на ее сиятельстве зло не сорвешь, посему ограничился ворчанием: – Признаться, я не надеялся, что Неверов расскажет о Камелии. Ведь это стыдно – такому благородному господину пользоваться услугами девиц легкого поведения. Однако я заметил в прихожей на столике перчатки и женскую шляпку, стало быть, ночь он провел не один, у него дама.
– Шляпа черная и с перьями?
– Вовсе нет, сударыня. Но шляпка и перчатки дорогие, модные. Прошу вас. – Он пропустил ее в кабинет. – А вы по какому поводу пожаловали?
Он опустился в кресло, выжидающе уставился на Марго, про себя мечтая хоть с полчаса побыть в одиночестве и подумать. Виссарион Фомич страсть как не любил неудачи, а его поход к Неверову, этому снобу и явному негодяю, удачным никак не назовешь. Да куда ж денешься от назойливости ее сиятельства?
Тем временем Марго подошла к его столу и положила на столешницу обычную шляпную шпильку, выполняющую заодно функцию и украшения.
– Вот! – ликуя, произнесла она.
Вообще-то шпилька была не совсем обычной, так как сделал ее искусный мастер, соответственно и стоила она немалых денег. Она представляла собой длинный и острый стержень, завершающийся набалдашником в форме большой капли сердолика в ажурной серебряной оправе. Виссарион Фомич оторвал взгляд от шпильки и поднял тоскливые глаза на Марго:
– Эта булавка для украшения голов дам мне не надобна.
– Еще как надобна! – Марго заходила по комнате, возбужденно потирая руки. – Обратите внимание: длинный, острый и весьма прочный стержень. Он крепок настолько… – Она ринулась к столу, взяла шпильку и поднесла ее к носу Зыбина, – …что им можно проткнуть и сердце.
Виссарион Фомич, немного растерявшись, сфокусировал взгляд на шпильке. Ему не пришло в голову – а она у него умнейшая и светлейшая, – что в качестве орудия убийства преступник вздумает использовать обыкновенную шпильку.
– Как же, пардон, ею убить? – еще сомневался он.
Загадочно улыбаясь, Марго зажала шпильку между указательным и средним пальцами, большим придавила набалдашник – получился кулачок с длинной и острой иглой. Тут уж Виссарион Фомич откинулся на спинку кресла, глядя не на шпильку, а на ее сиятельство, рожденную, кажется, совершать преступления, а не в графинях числиться. Эх, как она булавку в кулачке зажала и как убеждена, что именно этой исключительно женской штуковиной проткнуты сердца трех человек!
Пока Зыбин рассуждал об этом, Марго азартно продолжала:
– Полагаю, Виссарион Фомич, убивала все же Камелия. И без сообщника – да-да-да. Теперь надобно подумать, почему ее выбор пал на этих несчастных, а других она не тронула.
– Вижу, вы уже подумали, – опасливо вымолвил он, боясь услышать нечто такое, что его взбесит. Он как раз на той грани, когда глупости не снесет.
– Подумала, и у меня есть кое-какие предположения.
Виссарион Фомич замер, не мигая, что могло означать как заинтересованность, так и полнейшее неприятие, но Марго вошла в раж:
– Камелии добивался Долгополов, о ней мечтал Казарский, ее же искал Шаров. Видите, как все на ней сходится? Возможно, убивать она поначалу не собиралась, так сложились обстоятельства, а какие – неизвестно.
– Отчего ж неизвестно? – сказал он. – Цели ясны-с. Долгополов и Казарский жаждали провести с ней время, Шаров возмечтал путем шантажа получить некую сумму. Мотив убить есть, но одного Шарова, а должно быть нечто, объединяющее всех троих.
Марго воодушевилась, почувствовав, что втянула Зыбина в диалог.
– А я и говорю о безвыходных обстоятельствах, когда ничего не остается, кроме как убить. Только в этом случае она достала доступное ей орудие – вынула из шляпы шпильку. Вот вам и объяснение, почему Казарский подпустил ее близко, он не воспользовался пистолетом, потому что не ждал опасности.
– Разумно, – согласился Зыбин. – Что же это за обстоятельства? Ведь ежели она и убила, то только троих, с остальными неплохо поладила.
– Не знаю, но что-то чрезвычайное должно было произойти. Шаров говорил Постнику, будто узнал, кто она… Может быть, на этот вопрос мы получим ответ, когда догадаемся, кто эта женщина такая.
– У вас и на сей счет имеются соображения?
– Теперь да. Глядите, Шаров надеялся получить немалую сумму, как я поняла. Стало быть, у Камелии есть средства. А теперь вернемся к Неверову. Он взял женщину, которая шла одна по улице и одета была, как Камелия, я сама это видела. Он провел с нею ночь, затем… – Марго снова очутилась у стола и оперлась руками о столешницу. – Затем Камелию отвезли к особняку Оболенцевой, она вошла именно туда. Скажите, Виссарион Фомич, вы только что были у Неверова… Станет он заботиться о какой-то общедоступной девице, предоставлять ей карету и свое пальто? Камелия садилась к нему без длинного пальто, а в дом Оболенцевой, по словам сыщика, вернулась в нем.
– Не станет.
– Вот! – удовлетворенно развела руками Марго. – А Вики говорила, что в разгар ее спора с Неверовым пришла Надин… ну, можно сказать, голая. Поступок не назовешь даже дерзким, этому названия нет. Ваши люди утверждают, что Надин проводит ночи у Неверова. А ежели Камелия – это… – Она прикрыла ротик пальцами. – Мне страшно произнести.
– То есть Оболенцева и есть та самая Камелия? – озвучил Зыбин то, что ее сиятельство не решалась выговорить.
Мысль произнесена, и Марго испугалась: слишком нереальное и страшное обвинение, но логика… куда против нее?
– А вы думаете иначе? – робко спросила она, надеясь, что у Зыбина возникла более удачная версия.
Виссарион Фомич, взял со стола шпильку и постукивал ею по указательному пальцу, отвернув лицо к окну. Зыбин никогда не торопился, он думал, считал, сопоставлял, ведь ошибки дорого стоят.
– А она способна выйти на улицу в поисках мужчин? – наконец спросил он. – Камелия берет деньги за услуги, Оболенцева в них не нуждается.
– Все верно, Виссарион Фомич, да я и сама сомневаюсь. Могу лишь сказать: Надин и Неверов одной породы, меня не удивит любой их поступок, тем более экстравагантный. А деньги… Как же их не брать, коль она представляется гулящей? Это будет выглядеть совсем уж странно.
– И без того в вашей версии полно необъяснимых странностей, первая из них – зачем благородной даме случайные связи? Да, некоторые молодые девицы из богатых семей идут в дома терпимости, процент их невелик, и никто не знает, почему они это делают. Я так думаю, всему виной врожденная тяга к порочности. Но Оболенцева хороша собой и молода, неужто охотников до нее нет?
– Возможно, она отправилась за приключениями, – предположила Марго. – В таком случае Долгополов узнал ее тайну, а именно – кто скрывается за вуалью и темнотой. Представляете, какой козырь он получил и что из этого могло выйти? Скандал, после которого Надин не нашлось бы места в обществе, городе, да и в стране. В этом случае она могла пойти на такой отчаянный шаг как убийство, и Долгополов стал ее первой жертвой.
