Для соседей подруги даже не стали стараться и что-то специально придумывать. Прямо спрашивали о Макеевых, которые жили в четырнадцатой квартире. И так как при этом они называли имена всех четверых: Анны Евгеньевны, ее сына Михаила, невестки Ренаты и их дочери Гризетты, то доверчивые соседки быстро распахивали двери своих квартир.
Можно было подумать, что все эти сведения о семействе Макеевых нельзя было выяснить из адресной базы данных! Да будь подруги грабительницами, они и то не могли бы выбрать более подходящего предлога.
— Как же, отлично помню эту семейку! — поджав губы, сообщила подругам одна из соседок. — Прямо в церковь побежала свечку ставить, когда они наконец собрали свои вещи и убрались подальше.
— Хотя они и уехали, а квартира все равно какая-то несчастливая, — посетовала другая соседка. — Новенькие поселились, казалось бы, приличные люди. Он в годах, она его сильно моложе. Мы думали, тихо жить станут. Так нет же! Тоже то шум у них, то крики, то гости придут, песни орут и музыка играет, то скандалят и посуду колотят.
— Так это же они между собой отношения выясняют, — заступилась первая соседка. — И то девка все больше горло дерет. Но с посторонними они всегда вежливые. И сам, и жена его.
— Это верно, — вынуждена была признать вторая соседушка. — Да после Ренаты нам любые скандалисты ангелами покажутся.
— А что Рената? — оживилась Мариша.
И тут же ей была охотно изложена еще одна версия поведения Анькиной мачехи. А также озвучены некоторые из ее выходок. Была тут и изуродованная машина, и избитая болонка, и испачканная краской чья-то дверь, и еще много разного, что и в самом деле выставляло Ренату как личность крайне непредсказуемую и в быту даже опасную.
— Только когда они примерно полгода назад переезжали, Ренаты с ними уже не было, — сказала первая соседка. — В последние несколько лет она и вообще редко появлялась на людях.
— Редко, да метко! — возразила другая. — Как ни выйдет, так вечно драка или скандал. И как это близкие с ней столько лет умудрялись жить? Просто уму непостижимо!
— А куда же она под конец делась? — спросили подруги, сделав вид, что удивились.
Женщины переглянулись.
— Кто же ее знает? Лично я думаю, что они ее в сумасшедший дом все-таки отправили, — сказала первая.
— Рената под конец совсем не в себе стала. В драку постоянно лезла. С ножом по дому бегала. Поджог в квартире устроила. А уж орала как! Страшно слушать!
— Они и уехали потому, что дочке жениха надо было подыскивать, — продолжила первая женщина. — Возраст уже критический, за двадцать пять перевалило, а все никто замуж не берет.
— Почему? Так из себя страшна бедняжка?
— Да нет, очень даже миловидная девчонка у Ренаты получилась, — покачала головой соседка.
— И тихая.
— Скромная такая девочка.
— Затюканная только малость.
— Немного забитая, это точно.
— С такой-то матерью и неудивительно держаться тише воды ниже травы, — закончила вторая соседка.
— Так, а почему они все же переехали? — повторила вопрос Мариша. — Если сумасшедшую мать они уже пристроили в лечебницу, зачем было съезжать?
Стало быть, бабка с отцом рисковать не хотели, — пояснила первая женщина. — Ну как найдет себе девочка наконец подходящую партию, а кто из соседей про мамочку-то ее и сболтнет. Был у них уже такой опыт. И не один раз. А в последний раз Гризетта сильно убивалась, что парень ее бросил. Потому и съехали.
— Не каждому понравится, что теща у него настоящая сумасшедшая! От такой родни почета мало.
— И куда они переехали?
— Анна Евгеньевна с Мишей в такую же квартиру перебрались, только в другом районе, а девочке они отдельную квартиру купили.
— Зря только! — поджала губы женщина. — За девкой, как бы хороша ни была, а все равно присмотр нужен. Она вся в мать пошла. И мастью, и статью. Не ровен час, что и характер бы проявился.
— В самом деле?
— В детстве сходство с матерью не так заметно было, а как подрастать стала, так вылитая Рената. Мне иногда чудилось, что это она и есть. Я так один раз девочке и сказала: «Добрый день, Ренаточка!» Темновато на лестнице было. Вот я и приняла ее за мать. Думала, ту уже из дурки выпустили.
— А Зета чего? — полюбопытствовала вторая соседка.
— Чего? Так на меня глазищами своими черными зыркнула, что я прямо обмерла. Просто вылитая мать! А потом она улыбнулась, у меня от сердца и отлегло. Рената, та никогда не улыбалась. Скалилась только. А у Гризетты улыбка хорошая была, доверчивая такая.
Подруги попытались еще выяснить новый адрес Макеевых, но ничего не добились.
— Говорю же, от дурной славы они уехали, — пояснила первая соседка. — Никому ни телефона нового, ни своего адреса не оставили. Все следы за собой замели. Да и какой смысл переезжать, если слухи за ними следом потянутся? Так что уехали, как концы отрубили.
Выйдя из дома, Мариша остановилась и недоуменно покачала головой.
— Не пойму я этих мужиков, — сказала она. — Что отца Аньки заставляло жить с сумасшедшей женщиной? Чего он хотел получить от нее?
— Дело у многих людей упирается в деньги, — ответила Юлька, изнывая от желания мчаться обратно к Марату и излить на него потоки нежной заботы.
Уж ей-то точно нужны были от любимого не деньги, а совсем другое. В Юлькиных мыслях он уже совершенно изнемог от боли и лежал у себя в кабинете, дрожа и стеная.
— Есть у тебя деньги, да будь ты хоть три раза не в себе, мужика всегда найдешь. А если нет, тогда уж извините, — продолжала мрачно гудеть Мариша.
И Юлька не выдержала:
— Мариша, можно я поеду? Ясно же, что Макеевы позаботились, чтобы их не нашли. Наверняка и с подругами, если они у нее и были, Гризетта после переезда порвала. Так я поеду?
— Куда ты поедешь? — удивилась Мариша. — Ах, да! К Марату. Ну, поезжай. Вижу, что ты уже вся извелась. Он тебе в самом деле так нравится?
— Очень нравится, — вырвалось у Юльки так непосредственно и горячо, что она сама покраснела. — Знаешь, мне даже кажется, что я его люблю.
И, попрощавшись с подругой, она торопливо побежала ловить такси. Мариша задумчиво посмотрела вслед подруге. До трех часов еще уйма времени. Чем-то нужно было себя занять. Но чем? Можно поехать домой. Но зачем? Чтобы снова погрузиться в мрачную меланхолию по поводу разрыва со Смайлом в тех же четырех стенах, которые буквально пропахли ее бывшим мужем? Нет уж!
Мариша не хотела ехать домой еще по одной причине. Туда в любой момент мог наведаться ее бывший супруг. Квартира принадлежала им обоим, так что замок Мариша менять не стала. Ну так вот, припрется, поговорят они. И что потом? Только рана начала затягиваться, и снова ее растравить?
