Вообще Новиков не переставал удивляться, насколько поверхностны были их рассуждения об этом времени. А ведь всё, на чем базировались знания и умения их — гостей из будущего, создавалось здесь и сейчас. Даже если «не растекаться мыслью по древу», то, что получается? Теорию создания и применения крупных танковых соединений Де Голь уже разработал. Гудериан эту теорию творчески развил до уровня практического проведения тактических операций. Триандафилов уже опубликовал свои работы по стратегии глубокой наступательной операции. Вот она — база. Почему же все это не сработало в их мире? Вернее сработало, но сначала именно против Советского Союза. А здесь и сейчас всё уже начинает выглядеть по-другому. Неужели все дело в той самой пресловутой роли личности в истории? В их истории — не стало Фрунзе, и начавшаяся военная реформа превратилась в пшик, стараниями всяких Тухачевских и иже с ними. А Сталин, несмотря на все свои таланты, не мог один объять необъятное. Ему сначала было необходимо разобраться со сворой профессиональных революционеров, иначе страна могла быть в любой момент втянута в убийственную войну или просто разворована на нужды Мировой революции. Провести экономическую реформу. Наконец разобраться с Ягодовским гадюшником. И при этом постоянно испытывать жесточайший кадровый голод. Где их взять готовых специалистов? Кого поставить вместо проворовавшихся или неспособных или просто ленивых, а то и настоящих врагов. На их подготовку нужно время и опять люди! И всё это время получать постоянные уверения, несомненно, честного и преданного, но в обшем-то находящегося не своем месте, Климушки Ворошилова, что в армии-то все как раз хорошо. Что готовы могучим ударом разгромить любого врага. Что техника у нас самая лучшая, а армия самая передовая. И потребовалась кровь Халхин-Гола и позор Финской войны, чтобы увидеть — и тут врут! Боятся, до дрожи в коленях, и все равно врут. Взвалил на себя и это, но времени не хватило. А сейчас — у армии и флота был настоящий хозяин. И не просто хозяин, а умный и преданный помощник, которому Сталин мог ПОЛНОСТЬЮ доверять.
Все это конечно хорошо и даже просто — замечательно. Но чем конкретно ты, именно ты, товарищ красный командир Новиков, можешь помочь? Что ты можешь сделать? А можешь ты не так уж и мало. Правда, для этого надо ещё не затеряться среди тысяч таких же молодых да ранних. Ты можешь помочь сэкономить главное — время. Ведь ты знаешь, на какие грабли наступали, и где бы ни мешало соломки подложить. Ты знаешь основные пути развития технической мысли почти на сто лет вперед. Конечно не факт, что и здесь техника пойдет тем же путем, но основные принципы и тенденции развития остаются неизменными. В конце концов, ты знаешь не только, что надо сделать, но как это надо сделать, чтобы действительно работало и функционировало. И самое главное, у тебя за плечами опыт, пускай только книжный и эмоциональный, Второй мировой войны. Опыт, который был получен чудовищной ценой и ты должен сделать всё, чтобы здесь эту цену платить не пришлось.
Что для достижения этого необходимо? В идеале, занять должность этакого «серого кардинала» имеющего влияние на Фрунзе и Сталина. При этом желательно не погрязнуть в административной рутине, а остаться в действующей армии. Почему? Да потому, что опыта подковёрной борьбы и придворных интриг у тебя нет, и сожрут тебя аппаратчики, даже не прилагая к этому заметных усилий. Выделиться, обратить на себя внимание не проблема. А вот как удержаться на этом особом положении? Особое положение, — Новиков несколько раз повторил про себя это словосочетание. — А ведь это — выход. Особое положение, обеспечит особое подразделение. Причем желательно командование этим подразделением, а не просто служба в нем. А для этого? Для этого необходимо предложить ИДЕЮ. И не просто предложить, а детально обосновать и доказать реальность и необходимость её реализации. И что мы можем предложить? Чем уже удалось заинтересовать товарища наркома? Организацией танковых войск и их взаимодействием с другими родами войск. Правильно? Правильно! Осуществимо? Вполне. Значит — за дело! Во-первых, делим задачу на две части. Ближайшие тактические и технические рекомендации и дальнейшее развитие, так сказать эволюцию. С эволюцией всё просто и понятно — берём за основу организацию и штат танковой армии образца сорок пятого. А вот с тактикой и техникой, особенно с техникой, пока больше неясного, чем понятного. Все-таки, в той жизни, к армии отношения не имел, ни какого. Все знания почерпнуты из книг и Интернета. Но это дело наживное. Не зря тебя, дорогой товарищ Новиков, направили учиться, и ни куда, ни будь, а в Казанскую танковую. Будем учиться и думать. Благо учиться есть у кого и чему. Итак, как там в «Чародеях»? «Вижу цель — не вижу преград»? Вроде бы так.
Нельзя сказать, что планы Новикова были только сейчас придуманными. Все это уже неоднократно обсуждалось ТОГДА, и обдумывалось здесь. Немного добавилось конкретики. Но сейчас это было ему необходимо. Позволяло удержать разум от срыва. Когда у тебя есть конкретная цель и перспектива оно всегда легче. Придает дополнительный стимул не только выжить, но и бороться.
Перво-наперво, необходимо было выяснить, в чем ещё заключались отличия этого мира. Несколько дней все своё свободное время Новиков потратил на то чтобы просмотреть все доступные материалы в библиотеке школы. Со стороны это, наверное, выглядело весьма необычно. Стоит среди стеллажей молодой военный и с крайне сосредоточенным видом стремительно перелистывает страницы книг. Одну за другой. Как будто ищет что-то забытое. На самом деле всё просмотренное, до точки и запятой, с фотографической точностью запечатлелось в памяти. К удивлению и облегчению Новикова, других отличий он не нашел — ни в технической, ни в исторической литературе. Зато почерпнул много для себя интересного и полезного. Общие мысли стали постепенно обретать под собой конкретную основу.
Слащев
Вызов в Москву пришелся на апрель. Просто приехал из Пскова нарочный и под роспись вручил пакет. «С получением сего…» и так далее. Только прибыть предлагалось в Наркомат и к первому заместителю наркома. Собраться — только подпоясаться, и с богом, как говорится.
10 апреля 1931 года к перрону Ленинградского вокзала Москвы подошел скорый поезд Ленинград — Москва. Когда паровоз, окутавшись паром, издал короткий басовитый гудок, круглые часы на башне вокзала отбили 9 часов утра. Из двери классного купейного вагона, открытой услужливым проводником, на перрон сошел стройный молодой командир. От всей его сухощавой, но жилистой фигуры ощутимо веяло скрытой силой и решительностью, поэтому шустрые малолетние представители неистребимой московской шпаны, обратившие внимание на новый кожаный чемодан приехавшего, спрятались за стоящий в конце перрона киоск с газированной водой. Молоденькая продавщица киоска вначале с опаской следившая за малолетками, теперь, не отрывая глаз, смотрела на подходившего военного. Она заморгала глазами, когда командир, проходя мимо киоска, заглянул в окошко и подмигнул ей.
На выходе из здания вокзала командир остановился, закурил, и подождал комендантский патруль, спешащий к нему через площадь.
— Старший лейтенант Слащев Александр Яковлевич, — прочитал начальник патруля протянутые удостоверение личности и командировочное предписание.
