В непрерывных боях потери составили более половины личного состава. Измотанные, смертельно усталые, люди отказывались от еды и засыпали, где придется. Уставший меньше остальных, Новиков нашел в себе силы, умыться и привести себя в относительный порядок. Похлопал по плечу похрапывавшего в неудобной позе сидя за столом Черфаса.
— Что?! Японцы!
— Нет никаких японцев. Остаешься за меня. Пойду, пройдусь по расположению. Посмотрю что и как.
Новиков шел, мимо спящих бойцов, мимо побитых, много выдержавших машин. Люди уснули, где и как пришлось, но оружие у всех под рукой. Экипажи танков спали рядом с машинами, многие на голой земле, но люки закрыты и на моторы наброшены брезентовые чехлы. Спотыкающиеся от усталости часовые на местах. «Надо сократить время нахождения в карауле, а то совсем попадают». Он уже совсем было собрался возвращаться к автобусу, где ждала желанная кровать и отдых, как услышал окрик одного из постов: «Стой! Кто идет?! Извините, товарищ командарм, не признал. Сейчас вызову начальника караула». Новиков поспешил на голос, на ходу поправляя фуражку. «Хорошо, что побриться успел» — мелькнуло в голове. Рядом с наскоро устроенным КПП стоял Рокоссовский и о чем то вполголоса говорил с караульным.
Новиков, переходя на строевой шаг, кинулся, было докладывать, но Константин Константинович скомандовал — «Вольно».
— Здорово, Новиков! Вот и снова увиделись. — Сказал он, обнимая Новикова, — Рассказывай, что ты там натворил с японцами. И не шуми, а то всех перебудишь.
Пока шли до штабного автобуса, Новиков вкратце рассказал о произошедших событиях. Рокоссовский слушал, внимательно не перебивая. Осматривал до предела изношенные, побитые в боях машины, с видимым уважением проводя рукой по наспех заделанным пробоинам и вмятинам, оставшимся от попадания снарядов и осколков.
— Вижу Новиков, вижу. Нелегко вам победа досталась. Ты не представляешь, насколько важное дело вы сделали. Теперь мы можем вести переговоры с позиции победителей. И самое главное. Удалось избежать войны на два фронта. Почитай. — Рокоссовский протянул Новикову газету. — Это результат нашей победы.
В передовице «Правды» красным карандашом было аккуратно подчеркнуто: «22 мая подписан договор о взаимных гарантиях территориальной целостности и независимости между СССР и Германией».
— Теперь понял?
— Понял.
— Я хочу, чтобы не только ты, но и все бойцы и командиры это поняли. А теперь расскажи подробнее свои впечатления. Что нового в тактике и технике заметил? Что придумал?
— Ох, рановато об этом. В голове еще не все уложилось. Но самое главное — в основном мы были правы. Крупные бронетанковые соединения себя полностью оправдали. Но полка, даже в таком усиленном составе, явно недостаточно для решения самостоятельных боевых задач. Нужна полноценная бригада или лучше всего дивизия.
Новиков потер лоб, и встряхнул головой, отгоняя сон.
— И я был прав, требуя увеличить количество пехоты. Танки без пехоты, в условиях прорыва оборонительных позиций несут неоправданно большие потери. Мы были вынуждены отвлекаться на разрушение окопов и истребление пехоты противника, и подставляли танки под огонь противотанковой артиллерии. Страшная штука! Хорошо, что у японцев легкие двухфунтовые пушки. Снаряд иногда прошивал танк насквозь, а экипаж оставался невредимым. Будь калибр крупнее или пушек побольше и наши потери увеличились бы в разы. Стрелков надо обязательно пересаживать на бронетранспортеры. Первоначально, хотя бы, одну роту из батальона. Но потом обязательно всех. Что еще? Японцы очень оперативно научались использовать против нас артиллерию большого, сто и больше калибра. Заранее пристрелянные сектора и мощный заградительный огонь. А нам и ответить нечем! Дальнобойность у трехдюймовых гаубиц явно маловата, не говоря уж про орудия 76 мм. Выручала только авиация. Хорошо, что была надежная радиосвязь. Кстати, не успел я узнать судьбу звена Р-6, которые вскрыли систему обороны японцев под Чжаланьшунь. Без них мы бы положили там большую часть батальона, а так, легко отделались.
— Обязательно уточню. А тебе советую, не откладывая, пока все свежо в памяти. Составь подробный отчет. Подробно. Все замечания и предложения. Все ошибки, наши и противника. Отчет ждут на самом верху. Не торопят, но ждут. И внимательное изучение всего, что ты напишешь, обещаю. Очень благожелательное внимание. Да. Не забудь составить списки на награждение. Указом Президиума Верховного Совета, введен новый орден — Красной Звезды. Вот держи, ознакомься с положением. А теперь отдыхай, а то у тебя уже глаза закрываются. Меня не провожай, дорогу сам найду. Завтра в семнадцать, прибудешь в штаб вместе с Роммелем. Составим отчет о ваших действиях. И не забудь списки награжденных.
Рокоссовский ушел, а Новиков буквально рухнул на койку, из последних сил сняв сапоги и еще не коснувшись головой подушки, провалился в сон.
Приводили себя в порядок, ремонтировали технику, штопали обмундирование, стирались и мылись. И потихоньку, насколько позволяла обстановка, знакомились с Цицикаром. Когда батальон подошел к городу, тот горел. Уличные бой оставили после себя заваленные битым кирпичом, осколками стекла и прочим мусором улицы. Где кучно, а где поодиночке лежали трупы японцев и защитников города. Времени и сил убирать их, не было. Теперь, город постепенно возвращался к нормальной жизни. Оказывается, большинство домов уцелело, и после расчистки улиц от развалин и баррикад он быстро приобретал свой неповторимый облик. Отдав дань своеобразному «туризму», Новиков с головой окунулся в службу. С командирами подразделений, до взводных включительно провели детальный разбор проведенных боев, пока все свежо в памяти. Учились на своих ошибках и ошибках противника. Пытались представить свои действия в различных условиях с учетом полученного опыта. Больше всего споров вызвала проблема прорыва эшелонированной обороны, насыщенной противотанковой и полевой артиллерией. Спорили, ругались, думали, учились, учились и опять учились. И самое главное — и бойцы, и командиры поверили в свои силы и свою технику. Победа над сильной армией. Причем не за счет подавляющего численного превосходства, а за счет превосходства техники и тактики. За счет превосходства боевого духа. Это многого стоило. И бойцы, и командиры от сознания своей силы, своей победы, изменились даже внешне. Приходилось даже немного закручивать гайки. А то ведь могут и с резьбы сорваться. Но ничего. Обошлось.
Это было невероятное ощущение, осознание своей силы и могущества. Силы и могущества своей Родины. Ради одного этого, стоило пойти на невероятный риск переноса. Сбросить со своей души невероятный груз «комплекса побежденных», это как обрести крылья. И за то чтобы у великой страны никогда не возникало такого комплекса, он был готов на всё. «Если скажут предать — предай. Если скажут убить — убей!» — сколько раз цитируемые и извращенные строки. С тем врагом, против которого предстояла битва не на жизнь, а на смерть, все средства хороши. Ибо нет у этого врага ни чести, ни совести. Зато злобы и подлости — хоть отбавляй.
Прошло всего несколько дней. А отношение победителей к пленным японцам разительно изменилось. Милость к побежденному противнику? Наверное, именно так. К своим бывшим противникам. Именно противникам, а не врагам. Новиков вспоминал свое отношение к китайцам во время конфликта на КВЖД. Невероятная, бессмысленная, даже не звериная, а какая-то патологическая жестокость, проявляемая китайцами и особенно хунхузами по отношению к рабочим дороги и пленным красноармейцам. Это вызывало ненависть и желание уничтожить их всех. Сейчас было по-другому. Самой яркой иллюстрацией являлись немногочисленные пленные японские солдаты и офицеры, особенно нуждающимся в медицинской помощи. И питание, и помощь они получали наравне с бойцами и командирами Красной армии. Офицерам, под честное слово оставляли холодное оружие и знаки различия. И это ни кого не возмущало, воспринималось как должное.
