«Ну да, ну да. Господин профессор думает, что туповатому солдафону можно спокойно лапшу вешать. Ганг их интересует, как же. Километров за пятьсот отсюда. Уж не сам ли это доктор Зиверс? Хрен его знает, что именно они тут искали, но если англикосы решились на почти открытое убийство, то это «ж-ж-ж» неспроста. Получается, мы ихнее «Аненербе» спасаем. Хотя нет, рано еще, через пару лет если только. Скорее, это что-то вроде «Туле». Из тех, что искали и не нашли. Или нашли, но пропали. То-то Риттер рвался. А эти, похоже, нашли. И молчат что именно и где. Иначе англы давно бы их кончили без лишних разговоров. Индианы Джонсы, блин».
— Господин профессор. Я выполняю задачу, поставленную моим командованием. О целях Вашей экспедиции мне знать не обязательно. Если наши руководители посчитают необходимым ознакомить меня с ними — буду польщен. Или геноссе Риттер поделится. Случайно. Потом, после возвращения. Сейчас же нам необходимо определить наши дальнейшие действия. Насколько Ваши люди готовы к передвижению?
— Они, как видите, очень слабы. Длительный переход по горам не выдержат. Особенно женщины. Но мы очень постараемся.
— А что наш эскулап скажет?
— Нечего говорить, товарищ командир. Раны не опасные, но загноились у многих. Это мы вылечим. Хуже другое — ослаблено зрение. Вместе с общей слабостью это… Не ходоки они, одним словом. Днем, средним темпом, возможно.
— Ясно. Как пришли — уйти не получится. Тогда вариант два. Бадоев, стенку смотрел? Что скажешь?
— Серьезный стенка. Метров сто, сто пятьдесят. Внизу осыпь. Можно спуститься. Веревка надо. И ремни надо. К веревке пристегнуть — всех спустим. Но надо утром. Сейчас темно, плохо видно, сорвусь.
— Утром, так утром. Сейчас отдыхать. Кстати, как там этот знаток боевых действий с женщинами, не окочурился?
— Нет, товарищ командир, живой. Хотя личность Вы ему сильно огорчительно попортили. Я от себя еще добавить хотел. Смотрю, а он квёлый совсем. Как бы не загнулся, думаю, и раздумал, — ответил боец, вместе со Слащевым наблюдавший сцену допроса; — А что такое «мальборо», товарищ командир?
— Какое еще «мальборо»?
— Да этот, когда очухался малость, сразу вопить начал: мальборо, мальборо. Пришлось портянкой его заткнуть. А я вот подумал — может важное что.
— Мальборо, говоришь?
«Охренеть — не встать, мы, случаем, не племянничка ли Черчилля за одно место прихватили? Да нет, вряд ли, хотя черт еще и не тем шутит. Да и хрен с ним, если не он. Один черт, Мальборо важная фамилия. Прихватим с собой, может наверху и пригодится кому. Морда не ноги, идти сможет. А Гриневич молодец, обратил внимание».
— От лица командования благодарность тебе, Гриневич. За внимательность. Мальборо — то ли родня, то ли соперники английской королевской фамилии. Шут их там разберет, лимонников. Но фрукт этот, судя по всему, очень не простой.
— Жирный, стало быть, гусь попался? Может его того, мало-мало ощипать и в глине запечь, товарищ командир?
— Всё бы тебе, Онищенко, гусей дармовых да сала, — ответил Слащев под добродушные смешки бойцов; — Скоро гимнастерка на груди лопнет, а всё запечь, запечь. Всё, всем отдыхать, отбой.
Попытка отбить пленников началась не с самого утра. С самого утра в штабе зазвонил телефон. Дежуривший возле него боец встрепенулся и подвинул ближе литок бумаги с написанными на нем химическим карандашом словами. Еще ночью командир, слюнявя карандаш, написал их и заставил заучить.
— Что это, товарищ командир?
— А это то, что ты говоришь, когда, например, по пальцу себе молотком саданешь, только по-английски.
— Можно?! Это мы с нашим удовольствием. А добавить разрешите?
— А ты что, по-английски знаешь?
— Да если русский лаяться начнет любая собака сразу поймет. Не то, что какой-то англичанин.
— Тогда валяй. Но сперва по-английски. Прояви вежливость.
Боец, придерживая бумагу, снял трубку телефона. Немного послушал булькающие звуки и старательно прочитал написанные слова. Прислушался к наступившей на том конце тишине и от всей души добавил. Никого не забыл, даже кошку с собакой. Если они у звонившего были, конечно. В приоткрытую дверь заглянул кто-то из бойцов и уважительно покивал головой. Слащев вошел стремительно, через пару минут.
— Пожелал доброго утра? Тогда рви провод и тащи к выходу. Там уже всё готово.
Готов был сюрприз. Еще ночью, подсвечивая найденными карбидными фонарями, в паре сотен метров от КПП, там, где шедший по карнизу телефонный провод провисал метров до трех, подвесили несколько толовых шашек. Теперь, когда надобность в телефоне кончилась, взрыватель на шашках через разрезанный провод можно было подсоединять к гальванической батарее от радиостанции. Если перекрыть идущую к лагерю дорогу, противник сможет атаковать только с ледника. Тут было чем его встретить — пара трофейных «Гочкисов» и пристрелянные винтовки с оптикой. А на льду где спрятаться? Если только в трещину, но это, как говорится, на здоровье — нам меньше работы.
Скальный лифт уже был почти готов к работе. Едва рассвело, Бадоев спустился по стенке на осыпь и протянул страховку. Благо кроме своих крючьев нашлись местные. Видимо, кто-то из джентльменов любил в свободное время по горам ползать. Поэтому для гарантии Бадоев провесил еще одну веревку — лишней не будет.
Атака началась часа через три. Видимо, без утреннего чая англичане воевать не умели. Показавшееся, наконец, из-за гор солнце сразу наполнило долину золотистым светом. Засверкали бликами осколки льда и островки снега. На широкой тропе, выворачивающей из-за скалы и идущей потом вдоль скального выступа, показалась голова колонны пехоты. Слащев, наблюдавший за дорогой в бинокль, дождался подходящего момента и махнул рукой. Взрывник, нырнувший за ограждение пулеметного гнезда, накинул оголенный провод на клемму батареи. Гулкое эхо многократно повторило звук рванувшего заряда. Вздрогнула скала, следом посыпались камни, и долина наполнилась грохотом рушащихся обломков. Было ощущение, что обвал идет со всех сторон. Когда снежная и каменная пыль рассеялись, стало видно, что тропа до самого ручья, текущего из-под ледника завалена обломками камней и кусками льда. Ручей тоже набух, пытаясь прорваться через возникшую преграду.
— Всё. Часа три у нас есть. Начинайте спуск. Быстро, но не торопясь. Отто, это твоя задача. В твоем распоряжении все свободные люди. Мы с Сан Сергеичем и стрелками будем гостей встречать.
Треть экспедиции уже была внизу на осыпи, когда на леднике показались черные точки людей. Короткими перебежками они медленно приближались к лагерю. Несколько англичан перебрались через завал и попытались двигаться по тропе. Стрелки быстро охладили их пыл, подстрелив несколько человек, но дав возможность остальным убраться обратно и унести раненных. Когда наступавшие по леднику подобрались метров на пятьсот, Слащев разрешил открыть по атакующим огонь. Стрелки неторопливо выцеливали и выбивали командиров и старались ранить подобравшихся ближе всех. Не мешая при этом оттаскивать их назад. Внезапно Слащев, наблюдавший поле боя в бинокль, выматерился.
