Несмотря на всю беготню, вечера были свободны. Хватило времени и по Москве поколесить и подумать спокойно. Спокойно. Хм! Спокойно только начиналось, а дальше, мысли начинали плясать так, что самого оторопь брала. Все же недооценивали они нынешнее поколение, он, по крайней мере, точно. Взять, к примеру, Маньчжурский конфликт. Ведь поначалу замысел операции воспринимался как авантюрный. Ограниченными силами, за ограниченное время, произвести практически оккупацию территории по размерам превышающую многие европейские государства. А на самом деле? На самом деле все выходит совсем не так просто и наивно. И дипломатическое и разведывательное обеспечение было на высоте. А это не делается за несколько дней, недель или даже месяцев. На это нужно время. Время и четкая позиция руководства страны и армии. А техническое обеспечение?! Ведь все это надо было перебросить по единственной железнодорожной нитке «Транссиба». Заранее перебросить. И чтобы никто не заметил и не догадался. Так что никакой авантюры. Трезвый и правильный расчет. Блицкриг по-русски. А кадровая политика? Это же вообще — песня. Одно стремительное продвижение таких личностей как Богданов чего стоит. И ведь это не исключение, это система. Хорошая система. Правильная. И все же… Все завязано на двух человек. Сталин и Фрунзе. Да, они гениальные руководители. Но они незаменимы. И это страшно. Если даже их расчеты, там, в далеком будущем, были верны, и ЭИД работает, как и планировалось, сколько лет они проживут? Сто — сто десять. А дальше? И что он, майор бронетанковых войск, может в этой ситуации сделать? Делай что должно — случится что суждено? Может быть. Но старая истина не успокаивала. Оставалась правда надежда, что ЭИД передал достаточно информации, чтобы и Сталин и Фрунзе сами задались этим вопросом. А пока? Пока надо работать. Есть несколько интересных мыслей. Но как их воплотить? И так, на последнем совещании он вел себя на грани фола. Его вопросы и предложения явно выходили за круг знаний и интересов командира пускай Особого, но все же всего-навсего полка. Как ему добраться до оружейников, металлургов, двигателистов, приборостроителей, медиков, астрономов, ракетчиков и т. д. и т. п.? И что необходимо в первую очередь, а что может подождать?
Для себя он все же выделил, как первоочередное — модернизация патронов и снарядов. Наиболее массовый патрон 7, 62мм был создан Велтищевым еще в восемьдесят шестом году на основе французского патрона 8х56мм R от винтовки Лебеля и имел гильзу бутылочной формы с выступающей закраиной. Эта устаревшая даже на момент своего создания конструкция создавала кучу проблем и Российским и Советским оружейникам. Принята была от безысходности, патрон был дешевле и проще в производстве немецкой, а оставалась на вооружении по косности и тупости. Нужен патрон по типу Маузеровского 7,9мм с кольцевой проточкой.
Та же история со снарядами. Для новых орудий — необходимы новые снаряды. Вроде бы очевидно, а на деле — конструкция не менялась со времени создания. Особенно это касалось трехдюймовок и их развития — 85мм. систем. Думаете мелочь? А эта «мелочь» способна спасти тысячи жизней своих солдат и намного эффективней громить противника. Но как к этому подступится?
Некоторые мысли и предложении он внес в свои материалы, подготовленные для заседания СНК. Но эти предложения там так и не прозвучали. Почему? Наверное, было не к месту и не ко времени. Но в том, что его доклад был изучен, Новиков не сомневался. Оставалось ждать. И не забывать про его величество случай.
Иногда на Новикова «накатывало». Ведь и без него справятся. И все его «супер» способности, и все его знания из будущего, по большому счету ничего не значат. Но хандра проходила быстро, стоило только вспомнить, во что превратился за прошедшие годы Т-19, и что, даст бог и великий Сталин, получится из проекта Гинзбурга. Да и в Маньчжурии он не просто катался. Так что все правильно. А на что он, собственно, рассчитывал? Что он будет вещать, а доверчивые и добрые руководители будут смотреть ему в рот и ловить каждое слово? Ведь этого и в мыслях не было. Тогда по какому поводу комплексы? Посмотри вокруг! На великую страну. На её, (твой, черт побери!) народ. Смотри! Ради этого стоит и жить, и бороться. Ради этого, ты пошел на риск эксперимента. Так и делай все, что в твоих силах, чтобы твоя страна жила и процветала. Делай на своем месте. Используй любую возможность.
Вот такие были вечера. Совсем даже не подмосковные, а вполне даже московские.
Собственно, дела все были сделаны, и пора было собираться домой. Но всемогущее и всеведающее начальство решило иначе. Видимо посчитало, что посещение северной столицы для него просто необходимо.
От Москвы до Ленинграда, да на хорошей машине, да по приличной дороге — это не поездка, это удовольствие. И даже дождик не может испортить впечатления. Двухслойный тент и электрические «дворники» надежно обеспечивали комфорт и приличную видимость. Правда перед самым Ленинградом дождик перешел в настоящий ливень, но это было и к лучшему. Машину вымыло до блеска. Так что в город он въезжал во всем великолепии хромированных и лакированных поверхностей кузова и матовой черноты тента. Курс на завод «Большевик», к товарищу Гинзбургу и остальной инженерно-конструкторской мафии из ОКМО (опытно-конструкторско-механический отдел).
Встретили горячо. И на самом высоком уровне. Дирекция завода, партийное руководство, директор ОКМО, и ведущие конструкторы. «Все равны, как на подбор! С ними дядька Черномор», — невольно пришло в голову Новикова. Причем Черномор отличался далеко не богатырским ростом. Невысокий, если не сказать маленький. Крепкий. С зачесанными назад волнистыми волосами. Полувоенный френч, галифе и сияющие сапоги. Лицо широкоскулое, как принято говорить — волевое. Глаза чуть прищурены. Революционер и бабник. Оратор и редкостный работоспособности руководитель. Воплощение Ужаса в Астрахани и добрая легенда Азербайджана и Кавказа. Первый секретарь Ленинградского горкома и обкома ВКП(б). Сергей Миронович Киров. Личность легендарная и весьма противоречивая. Новиков здоровался, жал руки. Получал по плечам. А самого тянуло на ерничанье. «Так вот ты какой, северный олень!», — вертелось на языке. Короче говоря, встретили. И сразу с корабля на бал. По поводу прибытия на завод героя-танкиста, организованно общее собрание. И его, героя-танкиста, там ждут с нетерпением.
Вот так Новиков, вместо ожидаемого дружеского застолья, оказался в президиуме.
Огромный зал был полон. Встречали такими аплодисментами, что казалось еще чуть-чуть и потолок рухнет. Пришлось вместе с остальными долго хлопать в ответ. Новиков смотрел на лица рабочих и потихоньку злость и недовольство всем этим официозом стали куда-то исчезать. «Сколько же вы нас тут ждали? Час? Два? Ведь о времени приезда я точно не сообщал. И видно, что встречают от души, а не по приказу. И встречают не артиста, не поп-диву. Встречают его — командира Красной Амии. Своей армии. Его приветствуют и им гордятся. Как гордились бы своим сыном или братом». Ощущение было непередаваемое. Ну, с чем его сравнить?! Разве что с возвращением в родной дом. Где тебя дружно встречает большая семья.
За последний год, постоянно находясь в части и выбираясь в люди только по необходимости, Новиков невольно подрастерял ощущение этой общности. Знание заменяло чувство. Конечно, он понимал, что вечно гореть невозможно, но и гасить этот священный огонь совсем, подменяя его работой мысли, нельзя. Иначе все, что он пытается сделать станет для ЧЕГО, а не для КОГО. И тогда может настать такой момент, когда цель станет оправдывать любые средства. А на эти грабли мы уже всей страной наступали.
