Не взирая на свою чрезмерную загруженность на работе, Николай не забывал не только наведываться в мальчишечью бригаду, но и задания на работу давал им чуть ли не каждый день. Пришел к ним и в тот вечер.
— А что это вы, хлопцы, такие расстроенные ходите? Вроде и задания по работе хорошо выполняете, а радости в вас я что-то не вижу. Может, уже и не рады, что на работу пошли?
— Вы, Николай Федорович, тоже в последнее время не улыбаетесь, — шмыгнув носов, тихо ответил ему Петька. — Или вы думаете, что нам Василия Васильевича не жалко? Нам вот как хочется самим его убийцу найти! А как — не знаем. Еще не придумали.
— Ну, слава Богу, не убийцу, а преступника, который пытался это сделать. Вот как вы его найдете, если ни милиция, ни прокуратура ничего поделать не могут? Да и не детское это дело — преступников ловить.
— Нам бы только в областной центр попасть, — нахмурившись, ответил Петька. — Только бы до него добраться…
— До кого это, до него? — не понял Николай.
— А до Козлоборода!..
— Что же это за Козлобород такой? Вы, вроде бы, уже вышли из возраста, когда сказками увлекаются.
— При чем здесь сказки? — снова не сдержался Петька. — Ведь Козлобород — это сын бабки Скребковой. Тот, что в областном центре живет. Николаем его, как и вас, зовут.
После тех слов Николай чуть насторожился. Какая-то подсознательная мысль мелькнула у него в голове. Но, неуловимая, как возникла нежданно-негаданно, так и угасла.
Помнил он того слизняка. Да и хата его матери недалеко от Васиной стоит. Вот только сын к матери очень редко наведывается. Раз-два на год, не больше. Да и то — всего-то на час-два, не больше. Будто повинность какую-то отбывает. А сама мать, если когда к нему и поедет, то в тот же день и домой возвращается. Будто и не к сыну в гости ездила, а на базар, чтобы распродаться. После тех проведываний она даже с ближайшими соседями несколько дней не общается. Не ладится что-то у нее с сыном.
— Помню я того Николая. Хотя ничего хорошего о нем сказать не могу. Но зачем он вам? Что-то давненько его у нас не видели.
— А как же, давненько! В субботу вечером как раз и был. Будто вор, в дом зашел. Огородами. Все оглядывался. Может, потому и боялся, чтобы никто не увидел, что зло какое-то затеял.
— Стоп, стоп! Это о какой субботе вы говорите?
— Так именно о той же! О той, после которой в дядю Васю стреляли.
— А вы не ошибаетесь?
— Да как же тут ошибешься? Еще довольно светло было. Хорошо видели. А его козлиную бородку мы бы и в темноте приметили. Да еще и воняет от него, как от настоящего козла. В нашем городке ни одна женщина так парфюмерией не обливается, как этот Козлобород.
— Но ведь в воскресение его не было!
— То-то и оно, что не было. Если ни в чем не виновен, то зачем от людей прятаться? Вы же не прятались! Даже в холодную вас полицай-Макар засадить успел. А его будто корова языком слизала. Вот и хочется ему парочку вопросов задать. Ведь вечером в субботу он уже ничем не мог из города уехать…
Стойте, стойте, ребятки! — все еще не веря услышанному, продолжал выяснять Николай. — Как вы сможете доказать, что он действительно вечером, накануне преступления, дома был? А если даже докажете, то о чем это свидетельствовать может? Ведь он и раньше у матери никогда не задерживался. «Здрасти, мама! Да «Чао, мама!». И еще несколько слов. А чтобы матери что-то по хозяйству помочь, то для того у него руки из задницы растут. Он, видите ли, слишком ученый для занятий грубым физическим трудом. О том, что именно его мать за него в институте училась, он уже давно забыл.
Ребята с явным недоверием посмотрели на Николая. Ведь ясно было, что заливает им шеф. Стопудово, что заливает! Где же это видано, чтобы мать за сына в институте училась? В конце концов, не ей ведь, а именно этому Козлобороду диплом выдали…
— Да быть такого не может, чтобы кто-то за кого-то в институте учился! — не удержался Тарас. — Или мы чего-то не понимаем?…
— Нет, хлопцы! Все правильно, — видя недоверие в ребячьих глазах, попытался убедить их Николай. — Бабка Скребкова чуть ли десять лет взятки в институт возила. Только за то, чтобы ее чаду троечки вместо двоек на экзаменах ставили и из института не вытурили. А он даже с теми тройками чуть ли не каждый курс по два года тянул. То ли вовсе тупой для наук был, то ли лодырничал. Учиться совсем не хотел. Но не это главное. Насколько вы уверены в том, что именно в ту субботу его здесь видели?
— Уверены! Точно так же, как вас сейчас видим.
— А ошибиться вы не могли? Ведь и кто-то другой мог к бабке Скребковой зайти.
— Г-ги, любовник, что ли? — не сдержал улыбку Мишка. — Так по огородам пробирался да так постоянно пригибался, что бородкой своей чуть ли не подметал грядки.
— Огородами, говоришь? — еще больше замыслился Николай. — А вы ничего не путаете?
— Николай Федорович! Вы ли нас не знаете? Пошутить можем. Но ведь не с вами. И не при таких обстоятельствах. Вы бы лучше подумали, как нам к Козлобороду добраться. Может, мы вместе в город поедем?
Глава 15
Дед Иосиф зашел в палату так неожиданно, что Галя аж руками всплеснула.
— Дедушка! — белокрылой лебедкой бросилась к нему и на какое-то мгновение прильнула к широкой дедовой груди. — Деда! Да за что же нам беда такая?…
— Успокойся, малышка! Все хорошо будет!
И, как в недалеком еще детстве, прижал внучку к себе. Будто какой-то волной спокойствия укрыл. Да такой мощной волной, что Галя тут же и успокоилась. На какое-то мгновение только. Ведь дед Иосиф был рядом. Рядом с ее Васей.
Ни с кем Галя не чувствовала себя так легко и уверенно, как с дедом Иосифом. Ведь не было такой болезни, которую он вылечить не мог бы. Не зря во всех окрестных селах его мольфаром называют. А для самой Гали он всегда был сказочным Чугайстром, который ежеминутно о покое и благополучии родных гор заботится. А что уж травы целебные дедушка знал, то, наверное, ни один человек в мире так их не знает. Потому и здоровыми все были в горном селе. И во всех окрестных селах тоже. Дед Иосиф любые болячки лечить умел. Он и Васеньку вылечить поможет. Не может быть, чтобы не помог!
А дед сразу же начал распаковывать свою сумку-тайстру.
— На вот, внучка! Выпей настойку эту целебную. Тебе сразу намного легче станет.
— Да что вы, деда! Это же не меня, а Васю моего спасать надо!
— И Васю вылечим! Где же это видано, чтобы такой бравый легинь, да из-за какой-то погани со света пошел? Неужели ты могла подумать, что твой родной дед о счастье единственной внучки не позаботится? Сейчас мы и его полечим. А ты пей, пей! Все, до дна, выпей.
— Деда! Мне теперь спать нельзя! А я боюсь, что от твоего чар-зелья усну, и тогда Васеньку возле себя удержать не смогу.
