Надежда Ивановна, тем не менее, пришла к шефу, как говорится, не с пустыми руками. Она многое сумела узнать о неуловимом Древяскине. Макаров выслушал ее рассказ о ее подозрениях насчет секретарши и странном поведении начальницы кадровой службы почтового ведомства, кивнул головой и предложил Надежде Ивановне переключиться на другое дело. Она вспыхнула и возмутилась. Это почему же? А потому, ответил ей шеф, что дело глухое, и он кладет его на полку. Зачем, удивилась следовательница, ведь есть пострадавшие и подозреваемые. Есть-то они есть, ответил шеф, однако, зацепиться не за что. Сейчас мы можем только уповать на Господа и надеяться на то, что Юрий Рустамович объявится. И что-нибудь интересное нам расскажет о своем внезапном исчезновении. Впрочем, думаю, никуда он не исчезал, уехал по своим делам. И это, скорее всего. Ну а если его похитили, то весьма странно, что никаких требований пока не объявили. Вот когда он отыщется, тогда и возобновим расследование. Пока нет смысла.
Следовательница еще некоторое время поспорила с начальником, но, делать было нечего, — субординация.
Тем временем Максим вновь наведался на задворки Финляндского вокзала, чтобы встретиться со своими малолетними агентами. Белобрысый Дима сидел на стуле, положив ноги на стол, и сосал длинную сигару. На нем был вполне приличный серый костюмчик, а на голове красовалась тоже серая широкополая шляпа. Ну, прямо ковбой, подумал Максим. Рядом с ним кучковались его беспризорные коллеги, что-то оживленно обсуждая. Карт на столе не было, похоже, проходило производственное совещание.
Увидев Максима, они притихли и стали, как все подростки в таких случаях, нагловато ухмыляться и посматривать как бы свысока.
— Дайте клиенту стул, — распорядился Дима.
— Вот что, — сказал юный «ковбой», когда Максим сел у стола на пластмассовый красный стул. — Разведка донесла, что ваша шалава три дня тому назад села в крутой «Ниссан» оливкового цвета на Большой Морской улице у дома, где винный магазин. За рулем сидел молодой мужик с Кавказа. Пришлось брать такси и выяснять маршрут.
— Ну и выяснили?
— Конечно. Но адрес в обмен на гонорар.
— А-а, ну да, конечно.
— Ну вот, другое дело, — сказал Дима и небрежным жестом положил деньги во внутренний карман пиджака, — адресок такой: Московский проспект, дом…, — и отрок назвал номер того самого дома, где жил его брат.
— Так, так, и долго она там была?
— До утра.
— Как до утра?
— Да так. Трахались, наверное.
— А утром?
— Утром она вышла одна и спустилась в метро.
— А он?
Белобрысый «ковбой» пожал плечами и сказал, что заказа на кавказца не было. Так что он не знает когда тот из дома вышел и вообще.
— А вот молодая шалава, добавил он, — в тот же день еще по одному адресочку вечером наведалась — На Двенадцатую линию. В красный дом с белыми наличниками. Номерок дома знаем, а вот в какую квартиру шмыгнула, не успели засечь, вы уж, сэр, извините. Вышла через полчаса. Одна. Наблюдение продолжать?
— Да, продолжайте. Приду через пару дней в то же время.
— А авансик?
— Ты, кобвой, не наглей. Я тебя разве кинул?
— Ну да, расплатился, но ведь теперь новые расходы предстоят. На такси, например.
— Нет. Через пару дней.
Идя по железнодорожным путям, Максим размышлял о том, что Светлана, как и все бабы, ходит налево, а прикидывается верной и преданной. Удивительно, что она провела ночь в доме, где живет его брат. Неужели Светка с ним спит? Хорошо бы теперь смотаться на Двенадцатую линию. Хотя, не зная номера квартиры, трудно выяснить, к кому она ходила. Может, эту информацию слить Макарову? Пусть проверит.
С этими мыслями он добрался до офиса. Здесь его ожидала неожиданность. Секретарши на месте не было, и, похоже, с самого утра. Выяснил у сотрудников, что и вправду на работу сегодня не приходила и не звонила. Набрал ее номер, но абонент был недоступен. Он еще два часа пробыл в офисе, занимаясь делами, потом подумал, что надо бы наведаться к Светлане домой.
Когда открыл своим ключом дверь и вошел в квартиру, секретарши не обнаружил. Но сделал некоторые наблюдения. Пустые «плечики» болтались в опустевшем пространстве шкафа, не было также у зеркала и косметики. Стало быть, куда-то уехала. Но куда и почему?
Поехал опять в офис, откуда позвонил Макарову и договорился о встрече. Тут ему пришло в голову, что у Светки наверняка есть подружки, с кем она делится своими, так сказать, жизненными планами и прочими житейскими наблюдениями. И очень может быть, что и среди его сотрудниц такие есть. Но кто? Максим принадлежал к тому типу руководителей, кого мало интересует личная жизнь набранных по принципу профессионализма сотрудников. Правда, пропавшая секретарша выбалтывала ему то, что о нем говорят в коллективе, но не придавал этому значения и тотчас выбрасывал из головы. Его не интересовали сплетни, ему важен был результат в работе. Но теперь Максиму надо было узнать, с кем Светка была наиболее близка, но он не знал, у кого об этом спросить. И напрасно. Любая бы ему все выболтала. Так уж повелось, что в любом, особенно в небольшом, коллективе любая женщина знает обо всех абсолютно все. И уж, конечно тщательно скрываемая шефом связь с секретаршей была известна всем, вплоть до уборщицы. Но он, конечно, даже не догадывался, что утечка информации произошла именно из самого ее источника, то есть от Светки.
И тут как раз уборщица объявилась — рабочий день подходил к концу. Максим спросил у нее, с кем Светлана Евгеньевна чаще всего разговаривает и вообще, как бы дружит. Уборщица Лиза, крепкая сорокалетняя женщина, что называется «ягодка опять», энергичная и всегда чем-то озабоченная, посмотрела на Максима Рустамовича с некоторым изумлением. Что она при этом подумала, опять же легко можно догадаться, но ответила она другое:
— Так откуда мне знать? Я, сами видите, Максим Рустамович, прихожу к концу дня, вижу только, как все на часы смотрят, чтоб в шесть выскочить, и не дай Бог на минуту задержаться.
— И никто никогда не задерживается?
— Отчего? Ну, вот Светлана Евгеньевна остается после шести, вы тоже, — при этом Лиза пытливо глянула на шефа и замолчала.
— Ну а еще кто?
— Еще из юридического отдела Елена Исаевна. Вот они со Светланой Евгеньевной вместе курят. И сколько я им говорила, чтобы не в туалете дымили, а на лестнице, все без толку. Секреты, вишь, у них какие-то.
После того, как уборщица вышла из кабинета, Максим вызвал юрисконсульта Мошецкую, ту самую Елену Исаевну. Она была помощницей Юры, он ее хоть и не хвалил, но и плохо не отзывался. Темненькая и худенькая, она красотой не блистала, но большие черные глаза были очень выразительны. Когда она присела, шеф спросил:
— У вас есть какие-либо мысли о местонахождении Юрия Рустамовича? Вам, наверное, известно, что он разыскивается теперь уже милицией.
