– Нет, это другой! То есть это другая бутылка! У меня она была уже куплена! Не ты одна, Кирочка, можешь позволить себе покупать дорогие напитки!
– Не врите! – возмутилась Кира. – Всему дому известно, какая вы скупердяйка! Да вы в магазине хлеб, если только он вчерашний, с пятидесятипроцентной скидкой берете. А все остальные покупают за ту же цену, что и свежий! А когда продавцы видят, что вы к рынку подходите, они свои прилавки закрывают. Лишь бы с вами дела не иметь! Вы же за каждую копейку торгуетесь по полчаса.
– И никакой ликер вы не пили, – подхватила Леся. – И тем более новый не покупали.
– Вы просто когда меня встретили, решили соврать. Испугались, что я у вас ликер назад потребую!
Фира Яковлевна мрачно молчала. Вид у нее был одновременно скорбный и в то же время гордый.
– Хорошо! Очень хорошо! Грабьте! Моему народу не привыкать страдать! Мы страдали две тысячи лет и…
– Фира Яковлевна! – воскликнула Леся. – Мы вам другой подарим. Только не плачьте! А этот отдайте. Отдайте, не нужно ни вам, ни вашему брату его пить.
Услышав, что ей возместят утрату, Фира Яковлевна мигом забыла про страдания своего народа. Деловая хватка у нее оказалась гораздо крепче исторической памяти. И в магазине, куда подруги привели соседку, она выбрала бутылку «Хеннесси», при виде цены на которую у Киры вырвалось сдавленное проклятие. Фира Яковлевна выглядела невинной, словно агнец, которого приносят в жертву. Видно, это в самом деле было у нее в крови.
– Это та самая бутылка? – спросил Слепокуров у Киры. – Та, которую принес вам в подарок Борис?
– Да! Видите, тут немного бумага содрана? Это мой кот Фантик постарался. Лапой цапанул.
Следователь кивнул.
– Хорошо. Тогда бутылка отправляется на экспертизу. А мы с вами идем к вашему Борису. Надеюсь, номер квартиры вы хотя бы помните?
Кира помнила. И девушки со следователем поднялись наверх. Кира первой позвонила в дверь Галины Степановны. Но там никто не ответил. Кира позвонила еще. Потом еще и еще. Звонила она минут десять. И наконец ей стало ясно, что в квартире ни единой живой души нет. Нельзя не отреагировать на такой шум.
– Его нет, – сказала она. – Будем ломать дверь?
Слепокуров явно испугался.
– С чего вам такая глупость в голову пришла? Вовсе нет.
– Тогда что?
– Подождем. Помнится, вы мне говорили, что ваша квартира на этом же этаже?
– Да.
– Вот у вас и подождем.
Едва Кира открыла дверь, как ей под ноги бросился дико вопящий комочек шерсти. Слепокуров шарахнулся в угол и схватился за кобуру.
– Остановитесь! Это просто мой Фантик.
– К-какой Фантик? – слегка заикаясь, спросил следователь.
– Мой кот. Я же вам про него говорила!
– Да, да, помню…
Но Кира уже не обращала внимания на следователя, сосредоточившись исключительно на коте.
– Проголодался, бедненький? – сюсюкала она над ним. – Соскучился? Злые дяди держали твою хозяйку. Ни молочка не налили, ни постельки теплой не предложили, ни коньячка глоточек.
Учитывая, что часы показывали десять утра – менты продержали подруг в отделении почти сутки, Кира и Леся, которые пережили не самые приятные часы в своей жизни, дружно решили наплевать на приличия. И оставив Слепокурова бдеть у дверей квартиры, пошли на кухню варить кофе и снимать стресс коньяком.
Фантик последовать за ними отказался. В его миске еще оставался сухой корм. Так что вопил он не от голода. Просто соскучился по человеческому общению. Но в качестве собеседника он выбрал себе не подруг, а Слепокурова. Во-первых, тот был мужчиной, товарищем. А во-вторых, от него непонятно пахло металлом и еще чем-то необычным. Фантик был от природы ужасно любопытен. И не мог упустить случая, чтобы расширить свой кругозор.
Поэтому он и не пошел с хозяйкой, которая, наспех приняв душ (ванну не рискнула), теперь готовилась к принятию следующего антистрессового средства.
– Хорошо то, что хорошо кончается, – провозгласила Леся тост.
Кира коньяк выпила, но подругу все же осудила:
– Ничего себе ты рассуждаешь! Иннокентий Павлович коньки отбросил, а ты говоришь – хорошо!
– Он не был тем человеком, с кем бы я хотела сохранить отношения.
– Леся!
– Что Леся! Он к тебе приставал! Едва не изнасиловал. И уверена, сделал в своей жизни кучу гадостей.
Кира замерла с поднесенным к губам бокалом коньяка.
– Так, может быть, его за это и наказали? Подсунули мне эти отравленные конфеты, чтобы я угостила ими Иннокентия.
– Чушь! Никто не мог предположить, что ты потащишь их в офис. И уж точно нельзя было угадать, что там в это время будет Иннокентий Павлович.
– Да, верно.
– Ты лучше подумай, кто мог желать смерти тебе лично!
– Мне?!
От удивления у Киры даже коньяк не в то горло попал. Она долго кашляла и крючилась от жгущей боли в горле. Но затем все прошло. И едва она смогла нормально говорить, как сразу же набросилась на Лесю:
– С чего ты взяла, что убить хотели меня?
– Но отравленные конфеты подарили тебе?
– Ну да.
– Этого Бориса ты никогда прежде не встречала?
– Нет.
– Сказать, кто он такой и откуда, тоже не можешь?
– Мы не успели познакомиться толком. Сначала эта история с падением, потом Фира с потопом и…
– А вот кстати! – перебила ее Леся.
– Потоп кстати?
– Да не потоп! Люк!
– А что с люком? Самый обычный канализационный люк.
– Но почему он был открыт?
Кира пожала плечами.
– Ну, был открыт, и все тут.
– Вовсе и не все! – воскликнула Леся. – Между прочим, люки сами по себе не открываются. И ветками и листвой не маскируются. Нету у них, понимаешь ли, такой привычки.
– И ты думаешь?.. Думаешь, что люк был открыт не просто так?
– Да! Это подстроенная ловушка!
– Но я никому не сделала ничего плохого!
– Подумай лучше! Может быть, женщина?
– Что-о? – вытаращила на нее глаза Кира.
– Обиженная женщина, я имею в виду, – быстро поправилась Леся. – Вспомни, отбила ты у кого-нибудь в последнее время мужика?
– Ни в последнее, ни в предпоследнее я никого не отбивала. Будто бы ты не знаешь, что я с женатыми не связываюсь.
– Может быть, он не был женат? Просто встречался с девушкой, потом познакомился с тобой, ту прежнюю бросил. А она затаила на тебя зло.
