— Мы не в Олимпиаде участвуем, — сказала Вероника.
Деймон хмыкнул и опустил голову, продолжая грести, стараясь отвлечь сознание ритмичными движениями. Когда наступило тяжелое, как камень, изнеможение, когда каждая клеточка тела требовала кислорода, Деймон разжал руки, поднял голову и оцепенел. Они давно уже проплыли мимо дома Вероники, наверняка уже были в южном конце озера. Болотистый берег зарос ивами. В отражающей блики полуденного солнца воде плавали листы кувшинок. Золотисто-зеленый цвет воды на мелководье напоминал цвет глаз Вероники.
Но она не реагировала на красоту природы, лицо ее оставалось мрачным, казалось, ее терзали сомнения и страх. Деймон не знал, как убедить ее, что доверить ему свое сердце — безопасно.
Каждый вздох был как Божие благословение. Он жадно втягивал в легкие кислород. Вытер ладонью мокрые волосы. Он задыхался от изнеможения, но он чувствовал себя живым!
— Мы в Карасиной бухте, — спокойно сообщила Вероника.
Деймон понял, что она может и не сказать то, что он так хотел услышать, и подчинился ее неуступчивости.
— Иди-ка сюда, — позвал он.
Вероника упрямо дернула подбородком, но в уголках ее губ появилась улыбка.
— Пещерная тактика, — ответила она.
Деймон вытянул руку и притянул Веронику к себе на колени. Она оказала сопротивление — не слишком активное, но и его оказалось вполне достаточно, чтобы Деймон потерял равновесие. Смеясь, они барахтались на плоском дне лодки. Деймон ударился головой, но не замечал ничего, кроме сладкого обещания, которое сулили ему губы Вероники, проникающие в его губы, ее дыхание, ее солнечный запах, ее груди.
Вот что еще ему нравилось в Веронике: она могла быть элегантной, сдержанной и задумчивой, а минуту спустя — веселой, отчаянной и готовой ко всему. Когда она вцепилась в него зубами, весь благословенный кислород оставил легкие Деймона, но скоро его заменили тепло и блаженство, которых хватило бы до следующего тысячелетия.
Они целовались, сгорая от жажды друг по другу. Деймон попытался оторвать губы, но только чтобы спуститься ниже, навстречу новому соблазну — мягким линиям ее шеи.
— Я собирался не так… — прошептал он но, отвлеченный более важным делом, забыл, что хотел сказать.
Вероника выпрямилась, пытаясь одним ловким движением отбросить назад волосы и снять рубашку. Ее груди колыхнулись под эластичным бюстгальтером — и этого оказалось достаточно, чтобы все разумные помыслы испарились из головы Деймона.
— Мы должны быть вместе, — сказала она твердо, глядя на него сверху вниз.
Деймон не собирался спорить. Он разглядывал Веронику. Тонкая, сильная, красивая, неистовая. Воинственная. Никем не завоеванная, но — обладающая всем, в чем нуждался, — его идеальная возлюбленная. Как, черт возьми, убедить ее в этом?!
— Я сейчас тебя поцелую.
Слияние их губ и языков кружили Деймону голову, невероятной силы желание перебороло привычное вожделение, и вдруг смятенные эмоции принудили его сделать нечто невообразимое.
Он потерял контроль над собой. Его слова шли прямо от сердца:
— Я люблю тебя, женщина, — сказал Деймон и поцеловал ее снова.
Отвернувшись, Вероника закрыла глаза и произнесла одно только слово.
Она сказала:
— Нет.
9
В первый раз — невообразимо! — Вероника не хотела заниматься любовью… И Деймон знал, что не сможет ее переубедить.
Она вырывалась из его сомкнутых рук, но тела их не желали разъединяться, как будто знали больше, чем мозг.
— Нет! — повторяла она, молотя кулаками по груди Деймона. — Нет! Нет! Нет!
— Тсс! — Он схватил ее запястья, удерживая. — Не говори так больше никогда.
Вероника повернула голову и искоса взглянула на него из-под растрепанных волос.
— Не надо! — ровно сказала она, голос ее звучал удивленно и в то же время с укоризной.
Вероника высвободила руки и отбросила волосы с лица. Она смотрела жестко, с вызовом. Слепое неповиновение.
Это все. Что-то в Деймоне напряглось, как струна.
— Ладно, как хочешь, — сказал он, ощутив изнеможение и боль.
Положив руки ей на талию, Деймон неожиданно оттолкнул Веронику на противоположное сиденье. В шоке она открыла и закрыла рот. Деймон посмотрел на свои руки, поворачивая их, как будто не узнавал, чьи они, удивляясь тому, что они мелко дрожат. Он сжал кулаки.
— Забудь, что я сказал. Представь, что этого не было.
Вероника покачала головой.
— Слишком поздно.
— Возможно.
Как… значит, это все?
— Но у нас был договор! — напомнила Вероника.
— Нет, договор был у тебя. А у меня любовница. — Несмотря ни на что, Деймон надеялся, что еще рано говорить о ней в прошедшем времени. — И, Вероника… — он подождал, пока она поднимет глаза, — я подразумевал ассоциации со словом любовь.
Она старалась держаться прямо и спокойно, как будто иначе могла разбиться вдребезги.
— Тем не менее у нас был договор. Я тебя не понимаю. Ведь именно мужчины вроде бы хотят таких отношений — чисто сексуальных…
Веки ее опустились, и Вероника задумчиво прикоснулась пальцем к губам. Этот жест сказал Деймону больше, чем все ее слова.
— Не спорю.
— Секс без обязательств, — продолжила Вероника с циничной жесткостью. — Невероятный секс. Неистовый секс.
— Можешь мне не верить, но еще живы двое-трое мужчин, которые уверены, что в жизни есть и что-то помимо секса.
— Конечно. Машины, выпивка, стриптиз и футбол. Не обязательно в этом порядке.
Ей не удалось заставить Деймона улыбнуться — его гордость все еще страдала, израненная пулеметным огнем ее «нет».
— Я хочу большего, — сказал он, — и это большее у меня всегда есть.
Да, честно говоря, было, но в неопределенном состоянии — вечно он довольствовался сексом, а «все прочее» откладывал на потом. Только с тех пор, как встретил Веронику, это неопределенное «все» казалось ему неминуемым.
Она, разумеется, разбила это на мелкие кусочки.
— Я предупреждала, что не надо спрашивать. — Вероника отвернулась, невидящим взглядом уставилась на покачивающиеся кувшинки и заросли камышей на берегу. — Извини меня, Деймон, — глухо проронила она и добавила мягче, как бы про себя: — Я должна была это учесть. Я не думала, что так будет.
— Это ты прости, что испортил твой сценарий неуместной искренностью, — сухо ответил он.
— Не надо делать из меня бессердечную стерву. — Резким движением Вероника откинула волосы на спину. — Не воображай, что я вообще ничего к тебе не чувствую.
