— Что это было? — дрожащим голосом произнесла Кира.
— Что, что! Стреляли!
— Кто стрелял?
Но на этот вопрос никто не мог ей ответить.
— Выйдем? Выйдем и посмотрим?
На то, чтобы решиться и последовать предложению Киры, у ее подруг и Егора ушло минут десять. Наконец неизвестность стала невыносимой. К тому же в тишине по-прежнему не раздавалось ни звука, ни шепота, ни стона. И любопытство в конце концов пересилило. Да и что они теряли, продолжая оставаться в своей камере? Если бы люди Посланца хотели, они бы уже давно вернулись и добили своих пленников.
Егор только с пяти ударов вышиб дверь. Даром что она была деревянной. Но изготовленная из толстых досок, она выдержала атаку топором и ломом не хуже железной. Все же выбив дверь, Егор потер плечо и жестом велел подругам оставаться в комнате. И шагнул за порог сам. Почти целую минуту не было слышно ничего. Подруги прямо извелись. И уже подумывали, чтобы выйти следом за Егором, но со двора раздался его голос:
— … твою мать! Девчонки, не высовывайтесь!
Но голос Егора звучал не испуганно, а скорее изумленно-радостно. И, разумеется, подруги прислушались не к его словам, а к голосу. И потому тут же помчались туда, где был Егор. То есть во двор.
— Что тут у тебя? — воскликнула Леся, первой распахивая входную дверь в дом.
Затем она издала странный писк. А две другие девушки, выскочив следом за ней на крыльцо, замерли, с ужасом глядя на открывшуюся их глазам картину. Во дворе прямо на утоптанной земле в ряд лежали четыре окровавленных тела. Все они были подругам знакомы. Посланец, два его охранника и шофер. Все они были мертвы. Убиты разрывными пулями в голову. А Посланцу, видимо, из уважения к его сану, всадили пулю еще и в грудь.
Картина была настолько отвратительна, что Кира почувствовала спазм в желудке. Леся уже давно разлеглась на крылечке, отдыхая в глубоком обмороке. А Ирка тряслась, словно осиновый лист, что-то невнятно мыча и указывая трясущейся рукой на обезображенные трупы.
— Чего вышли? — сердито закричал на подруг Егор. — Звали вас? А ну! Марш обратно в дом!
На этот раз девушки его послушались. Вдвоем они втянули бесчувственную Лесю внутрь. И принялись хлопотать возле нее, приводя в сознание. Как раз к тому моменту, когда им это удалось, на улице раздался шум милицейской сирены. А еще через несколько минут возле дома, шурша шинами, затормозил микроавтобус, из которого посыпались бойцы в камуфляже и с автоматами в руках.
Выскочив из машины, они немедленно рассыпались, используя любое укрытие на местности.
— Эй! Вы опоздали! — обеспокоенная их маневрами, крикнула им Кира. — В доме только мы. Заложницы! Не вздумайте стрелять!
После недолгих переговоров спецназовцы поверили девушкам. И, с предосторожностями осмотрев дом и все прилегающие к нему территории, убедились, что подруги ничуть их не обманывают. В доме из живых были только девушки. Подруги даже подумали, что несладко бы им пришлось, не будь во дворе четырех еще тепленьких трупов. А так внимание спецназовцев полностью сосредоточилось на них. Про подруг они и думать забыли.
— Профессиональная работа, — заметил один из ребят, разглядывая развороченные головы трупов.
— И что тут произошло?
Этот вопрос уже относился к подругам. Но что они могли сказать? Ведь они сидели в своей камере. И ни черта не видели. Они так и объяснили своим спасителям. Вернее, попытались объяснить. Но объяснения их звучали невнятно.
— Кто-то приехал. Потом раздались выстрелы. А потом… потом все!
Эти объяснения ни в коей мере не удовлетворили спецназовцев. Они проявили редкостное упрямство и дотошно выпытывали у подруг, кто именно приехал. Сколько было человек? На какой машине? И главное, куда и в каком направлении они исчезли?
— Мы не знаем, — твердили девушки. — Мы не видели.
Спецназовцы так заморочили им своим допросом головы, что про Егора подруги вспомнили только после того, как их всех загрузили в машину и повезли в больницу на обследование. И напрасно подруги уверяли, что чувствуют себя прекрасно. Их никто даже не стал слушать.
— Побывавшие в подобной ситуации люди некоторое время находятся под наблюдением врачей!
— Но на нас нет ни царапины!
— Неважно! Порядок один для всех! Едем!
Вот и пришлось девушкам отправиться в больницу. Но в общем-то, говоря чистосердечно, они не роптали. Они и сами чувствовали, что после всего случившегося им нужно отдохнуть. Пусть даже в больнице. Ведь неизвестно, когда еще теперь представится такая возможность. Потому что, и подруги это прекрасно понимали, они являются важными свидетельницами. И менты их еще долго не оставят в покое своими расспросами.
И девушки оказались правы на все сто процентов. Сразу же после того, как они прошли освидетельствование у важного пожилого доктора с крохотными очками на внушительном носу, к ним в палату началось настоящее паломничество. День за днем, час за часом к ним шли оперативники, следователи, представители прокуратуры и даже серьезные молодые люди с неулыбчивыми лицами и спокойными властными глазами.
Последние задавали самые неожиданные и неудобные вопросы. При этом ни на минуту не меняя ровного тона беседы. Ни разу не закричали на подруг, не возмутились. Но тем не менее именно от их присутствия подруг колотило сильнее всего.
— Чуешь, чем дело пахнет? — прошептала Кира, когда эти люди наконец оставили их, пообещав вернуться завтра. — Не иначе как нами ФСБ заинтересовалась.
— Думаешь, они оттуда?
— Чем ты слушала! Они же представились!
— Я все прекрасно слышала и видела. Они показали самые обычные корочки!
— Да и не нужно им было представляться. У них на рожах и так все написано. Это не обычные менты! Эти ребята куда круче!
И помолчав, Кира добавила:
— Помяни мое слово, эта история еще долго будет нам всем троим аукаться.
И Кира оказалась права. Время шло, а народная тропа, которую протоптали к подругам представители правоохранительных органов, все никак не зарастала. В числе визитеров побывал у подруг и рыжий следователь Еремей. Впрочем, явился он одним из первых. И с тех пор неукоснительно и обязательно с букетом цветов по два раза в день наведывался в палату, где продолжали держать совершенно здоровых подруг еще целую неделю.
— Зачем мы тут? — возмущались они, изнывая от вынужденного безделья. — Мы отлично себя чувствуем! Отпустите!
Но все было напрасно. У них каждый день брали анализы, уверяли, что все идет отлично, но домой не отпускали.
— Еще один день, и я сбегу! — грозилась Кира каждое утро, когда видела возле своей кровати Еремея с очередным пучком местной или голландской флоры.
От принесенных им цветов в небольшой палате стало уже нечем дышать. К тому же подруг держали тут в своеобразной изоляции. Да и больница вызывала у них определенные сомнения. Уж больно тут было чисто для сельской больницы. Оборудование слишком современное и слишком навороченное. И медперсонал очень уж неразговорчивый.
