— Денежки, крошка моя, денежки, — хмыкнула другая сестричка. — Может, когда-то она и блистала красой, но теперь уж точно нет.
— Все дело в ее родословной, друзья мои, — подключилась к разговору третья. — Это ее главное достоинство, но есть и другие. Она — его пропуск в высший свет. Хотя в данном случае я не понимаю, зачем это ему нужно. Его женушка тоже голубых кровей, хотя она и промахнулась, решив смешать свою благородную кровь с его плебейской. Я слышала, его настоящее имя Николи, и он сменил его на Николс, когда вступил на тропу успеха.
Роберта поднялась и пошла прочь. Девушка ненавидела досужие сплетни и не собиралась принимать в них участия.
— Подожди меня. — Синтия поймала подругу за руку. — Мне очень жаль, что сплетни о Секондхенде тебя обижают. Боб, но если он и дальше будет так неосторожно вести себя, то скандала не избежать. Это вам не Нью-Йорк, где любой может выйти сухим из воды. Ему давно пора бы уже понять это. И, связавшись с Винслоу и Деланд, и еще бог знает с кем, он сам устроил свою задницу на жерло вулкана. Эта Винслоу — лунатичная психопатка, и я ума не приложу, как ей удается выпутываться из скандальных историй.
— Послушай меня, Синтия. — Роберта была холодна словно лед. — Какое наше дело, чем он занимается в нерабочее время. И даже если он и в самом деле с ней дружит, это тоже не наше дело. Я отказываюсь принимать участие в кампании, которая совершенно очевидно разворачивается против него.
— Так, значит, ты уже в курсе, что его решили дисквалифицировать? — спросила Синтия. — Хочешь сказать, что одобряешь политические интриги, которые он плетет в совете попечителей на пару с Деланд?
— Я ничего не знаю ни про какие интриги, — начала Роберта, но Синтия тут же оборвала ее.
— Значит, пора узнать, — отрезала подруга.
— Я знаю только одно: раз доктор Холмс решил, что Николс хороший специалист, значит, так оно и есть. И если некоторые считают, что он приехал в «Ребекку Мор» в надежде занять место ассистирующего хирурга, то они сильно ошибаются. Работа с доктором Вартоном не менее перспективна и обещает большое будущее. Сомневаюсь, что у него слишком большая хирургическая практика. По крайней мере, я…
— Ты говоришь так, будто сама с ним на дружеской ноге. Боб, — удивилась Синтия. — У него в дипломе стоит «терапевт и хирург», милая.
— А чего мне с ним ругаться? — пожала плечами Роберта. — Не вижу ни одной причины, по которой я не могла бы дружить с ним.
— Честное слово. Боб, временами мне кажется, что ты слепоглухонемая, да к тому же еще и тупая, — раздраженно сказала Синтия. Девушки уже добрались до комнаты Роберты, и Синтия плюхнулась в ближайшее кресло, всем видом показывая, что она замучена непонятливостью своей подруги. — Слушай сюда. Боб, — медленно и четко начала она, как если бы отчитывала тупоголовое дитя. — Он уже окрутил своими чарами двух самых влиятельных дамочек из совета попечителей — миссис Фостер и мисс Витком, обе они — допотопные ископаемые и родственницы этой самой Винслоу. Деланд привезла с собой и представила старушенциям рекомендации от Масси. Похоже, что девица была то ли старшей, то ли главной медсестрой в клинике «Ритц». Разве ты не слышала, что до приезда к нам Секондхенд именно там трудился не покладая рук на благо богатеньких буратино? Как бы то ни было, вот тебе и почва для грядущих перемен в «Ребекке Мор». А пока шеф в отъезде, самое время проводить предвыборную кампанию. Так что будь умничкой, не лезь в эту грязь. Пора бы тебе поумнеть, дорогая. А Николс и вправду хирург. Боб, по крайней мере, считает себя таковым. Он проводил операции в избранном обществе Масси, если они там вообще проходят. И будь уверена, малыш желает заполучить у нас теплое местечко. Запомни: знать врага — значит наполовину выиграть бой. — Синтия поднялась и направилась к двери. — Многие из наших участвуют в кампании за дисквалификацию, и двое голубков могут несказанно удивиться, обнаружив, что не все идет так гладко, как им того хотелось бы. А пока эти пташки могут немного поиграть. Жаль разочаровывать тебя, моя сладкая, но этот «подарок небес» всего лишь колосс на глиняных ногах, и ничего больше. А что касается Деланд, я готова поклясться всем, что у меня есть, — она вылетит отсюда еще до Михайлова дня
[3]. Пока, Бобби. Держи за нас кулачки.
Дверь захлопнулась, и Роберта еще долго сидела уставившись в одну точку. Конечно, по большей части измышления Синтии — полный бред. Подруга явно имеет склонность драматизировать события. Ей не нравились ни Стэн, ни Деланд, и даже самые невинные поступки обоих принимали в ее воспаленном мозгу зловещий вид.
Но Стэн и впрямь ведет себя как дурак. Роберта ни на минуту не поверила в слухи о его недостойном поведении по отношению к Деланд или какой-либо из его пациенток. Вполне понятно, что женщины сами вешаются ему на шею и теряют голову, ведь она сама чуть не попала в ту же ловушку. И вдруг Роберта испытала необычайное чувство облегчения, даже можно сказать, освобождения, пришедшее вместе с шокирующей мыслью: неожиданно для себя самой девушка поняла, что мысли о Стэне не вызывают в ней никаких эмоций. После встречи с Сильвией ее отношение к Стэнли начало меняться, и вот вам результат. Теперь он для нее всего-навсего муж новой подруги, Сильвии Николс.
Мысли Роберты обратились к Поле Винслоу. Интересно, оправилась ли она после своей болезни? Девушка решила при первом же удобном случае узнать об этом у доктора Льюиса. Такая возможность представилась незамедлительно: в тот же вечер она встретилась с доктором в коридоре. Льюис помрачнел, услышав вопрос Роберты:
— Она вполне оправилась, доктор?
— Нет, — нахмурился он. — Я бы даже сказал, напротив, девица в отвратительной форме. Но заставить ее делать то, что ей не по вкусу, нет никакой возможности. Отец умолял ее, мать лила слезы, я предупреждал о последствиях, но все без толку. С тем же успехом мы могли бы взывать к ветру в поле. Однажды она окончательно сломается, не будь я диагностом.
— Мне очень жаль, — пробормотала Роберта. — Она могла бы легко сохранить свою привлекательность. Была ли она… как вы полагаете, доктор, она все еще любит своего мужа? Может, все беды от этого?
— Я тоже об этом думал, но боюсь, что нет. Она самая обыкновенная хищница, всю жизнь гонялась за тем, что ей недоступно. Ей очень нравится изводить ревностью своих подруг. Мне кажется, она получает от этого настоящее удовольствие. Мальчишка, за которого она вышла замуж, был помолвлен с другой девушкой — ее лучшей подругой на то время. Прямо не знаю, Камерон, — разволновался Льюис, — Полина всегда была забавным ребенком, и многое сходило ей с рук. Может, в этом-то как раз и беда. То, что забавно в пять лет, в двадцать — обыкновенный дурной тон. Я не слишком большой приверженец телесных наказаний, но, скажу вам, с удовольствием отшлепал бы Полину по заднице. Хотя теперь, наверное, уже поздно. Больше всего я боюсь, что девица принесет много вреда до того, как придет в сознание.
— Вреда? Хотите сказать, сама себе?
— Я хочу сказать — другим. Нет, я не о физическом вреде толкую, хотя и этого нельзя полностью исключить. Я имею в виду… Ладно, что-то я слишком разболтался. Забудьте об этом, Камерон. Как ваш пациент? Мне бы хотелось незамедлительно перевести вас в палату «К», вы там очень нужны. Одиннадцать гриппозных, три плеврита и один со стрептококком. Стрептококк надо срочно убирать оттуда. И мне все равно, есть ли у родственников деньги, или они живут на пособие по безработице. Его переведут в частную палату, даже если мне самому придется заплатить за нее.
