Дженнифер вспыхнула от смущения, и Дон ласково осведомился:
— Ты вообще-то сознаешь, что, хотя мы и женаты, впервые проснулись в одной постели?
Его ладонь, ладонь, умеющая быть неумолимо жестокой и мучительно нежной, легла ей на грудь.
— Я мечтал об этом всякую ночь с тех пор, как ты сбежала, — В голосе его послышались горькие нотки. — Пять лет потрачены впустую! А ведь мы могли бы получить от них так много, если бы ты меня не бросила!
Дженнифер стряхнула его руку и села. Ощущение ослепительного, лучезарного счастья исчезло, ушло в никуда, точно вода в песок.
— А что еще мне оставалось, когда я узнала, что ты женился на мне только того ради, чтобы защитить отца?
— Ты так и не сказала, откуда эти сведения, — упрекнул Дон.
— Не хочу возвращаться к навязшей в зубах теме! — Дженнифер нервно сглотнула. — Как я узнала, не имеет ни малейшего значения. Важно только то, что это правда.
— Лишь отчасти. У меня были и другие… мотивы.
— Да, конечно. Вопреки воле и разуму, тебя ко мне влекло… — с грустной усмешкой уточнила она.
— Это не просто чувственное влечение. Ты — точно жар у меня в крови. Так было, так есть. Когда ты сбежала, я надеялся исцелиться, но вскоре убедился, что это невозможно. Недуг только усиливался, если угодно. Мы были женаты и в то же время не женаты… Я знал, что не избавлюсь от этой лихорадки, до тех пор пока ты не станешь мне женой на самом деле, а не только на бумаге.
— Так вот о каком «неоконченном деле» ты упоминал! Ну так теперь ты своего добился. А мне нужна свобода!
— Если ты о признании брака недействительным, боюсь, что теперь уже поздно, — с удовольствием сообщил настоявший на своих правах супруг.
— Значит, развод.
— Ты все еще надеешься выйти замуж за Бэллами? — ледяным голосом спросил Дон.
— Нет.
Он заметно расслабился.
— А когда передумала? До того или после?
— Какая разница! — вспыхнула Дженнифер.
— Очень даже большая.
— Хорошо… До того. — В голосе ее звенело презрение к себе самой. — Ох, ну зачем ты снова вошел в мою жизнь? Я могла бы быть счастлива с Эдвардом.
— Ну и что такого он мог бы тебе дать, чего не в силах я? — скептически осведомился Дон.
— То есть если не считать любви?
— А для тебя любовь так уж важна?
— Да! — объявила она, воинственно выставляя вперед подбородок.
— Сказать, что любишь, нетрудно.
— Для Эдварда это не пустые слова, — убежденно заявила Дженнифер. — Но, что еще важнее, с ним я сохранила бы самоуважение… — И, видя, что Дон стиснул зубы, неумолимо продолжила: — Удивительно, что тебя до сих пор ко мне влечет, учитывая, как низко ты меня ставишь. За пять лет тебе, надо думать, встретилось немало женщин, репутация которых чиста и безупречна.
— К сожалению, ни одна из них мне не нужна.
— Только не говори, что все это время соблюдал целомудрие, — фыркнула она.
— Нисколько, — невозмутимо возразил Дон. — Я просто пытаюсь сказать, что все прочие женщины ровным счетом ничего для меня не значили. У меня перебывало несколько партнерш, но ни одной возлюбленной.
Как ни странно, Дженнифер ни на минуту не усомнилась в его словах. Должно быть, на лице у нее отразились облегчение и радость, потому что Дон тотчас же откликнулся:
— Ты довольна?
— Мне-то что за дело! — тут же ощетинилась Дженнифер.
Указательным пальцем Дон легонько надавил ей на нос.
— Лгунья! Тебе отнюдь не все равно.
Она смущенно отвернулась. Любуясь точеными чертами лица, прелестной бархатной щечкой, темными бровями вразлет, Дон невозмутимо продолжал:
— Трудно поверить, что ты меня и впрямь любишь. Но после того как ты откликнулась на мои ласки нынче ночью, я убедился в одном: тебя снедает тот же лихорадочный жар, что и меня, и пять лет, проведенные врозь, недуга не излечили.
Двумя пальцами он ухватил ее за подбородок и развернул лицом к себе.
— А если так, то предлагаю побыть вместе до тех пор, пока жар не спадет и оба мы не обретем свободу. Тогда я дам тебе развод — быстро, без проблем.
Столь расчетливые слова ранили Дженнифер в самое сердце.
— Ни минуты с тобой не останусь, даже под угрозой смерти! — хрипло воскликнула она, отстраняясь.
— А я думал, после этой ночи… — медленно начал он.
— Эта ночь — ужасная ошибка. Нельзя было допускать…
— Но так случилось, и ночь эта послужила доказательством…
— Доказательством того, что я — первостатейная идиотка. Верно, совсем из ума выжила: переспать с мужчиной, который считает меня корыстолюбивой интриганкой, а может, даже воровкой!
Дженнифер сбросила одеяло. Но Дон ухватил ее за локоть и удержал в постели.
— Ты куда?
— Я уезжаю. Немедленно. Сейчас же. Если ты не переправишь меня на большую землю, я доберусь вплавь.
— Ничего подобного. Может, ты и корыстолюбивая интриганка, да только я не позволю тебе сбежать от меня дважды.
— Тебе не удержать меня здесь силой.
— Ты уверена? — Дон встряхнул ее за плечи. — Послушай, Джо, может, не будем…
— Убери руки! — воскликнула она. — Оставь меня в покое! Не хочу тебя видеть!
Видя, что железный захват не ослабевает, Дженнифер принялась отчаянно вырываться. Защищаясь от беспорядочных ударов, Дон сомкнул пальцы на ее запястьях, завел ей руки за голову и притиснул к подушке.
— Ненавижу тебя, — выдохнула она. — Не смей ко мне прикасаться!
Дон напрягся, все его существо излучало угрозу, зеленые глаза потемнели от ярости.
— Вот еще, — процедил он. — Пока ты моя жена и пока меня к тебе влечет, я буду прикасаться к тебе столько, сколько вздумается.
— То есть прибегнешь к насилию? — глухо отозвалась Дженнифер.
— Вовсе нет. Мне никогда и в голову не приходило взять женщину против ее воли, и пересматривать свои взгляды я не собираюсь…
Дон подался вперед и коснулся губами нежной щеки — легонько, точно прикосновение пушинки одуванчика. В следующее мгновение язык его скользнул за розовое ушко.
— Видишь, любовь моя, в насилии необходимости нет.
Ласковое обращение застало ее врасплох, горячие губы обожгли шею — и Дженнифер затрепетала. А поцелуи Дона слали исполненные страсти послания каждому нерву ее тела.
— Ты так прекрасна… Наслаждение мое, страсть моя, боль моя… Я ждал этого так долго, мечтал заключить в объятия, представлял тебя рядом, в постели… Желал так, как ни один мужчина не желал еще женщину…
