Он поймал взгляд Марии, которая ставила на стол большую супницу.
– Гаспаччо с розмарином? – спросил он. Она кивнула, чувствуя некоторое неудобство от его пристального взгляда.
– И собрание комитета по подготовке ко Дню основания.
Еда была очень вкусной и быстро закончилась. Пятеро дам наслаждались каждым произнесенным им словом точно так же, как кусочками домашнего свежеиспеченного хлеба.
Они были удивлены и польщены тем, что новый шериф решил принять участие в подготовке к празднику, и обращались к нему по всем вопросам, в том числе и по поводу остановки движения транспорта по главной улице во время парада.
Мария подала кофе, протянула ему чашку, пока он сидел в окружении остальных женщин, вежливо отвечая на их бесконечные вопросы.
Конечно, она знала, что эти дамы придут сегодня к ней. Так она дала ему понять, что не будет встречаться с ним наедине. Что он ее совершенно не интересует, как мужчина. Но сейчас, глядя на него окруженного престарелыми матронами, Мария поняла, что сыграла с Джозефом злую шутку.
На протяжении всего вечера Мария с сожалением замечала, что Джозеф больше не смотрит на нее. Или он очень зол, или ему действительно все равно, что они не одни.
Он терпеливо выслушивал женщин, разговаривал с ними так, будто ему все было интересно, и Мария подумала, что для нового шерифа будет совсем неплохо получить поддержку самых активных пожилых леди в городе.
Ужин окончился, и она начала мыть посуду, слушая, как в гостиной журчит неторопливая беседа. Ее удивлению не было границ.
Что за странный человек! Сначала его почему-то не ужасает состояние дома, который ему выделили, потом не злится, когда вместо свидания ему приходится разговаривать с командой старушек. Никакой негативной реакции! Словно ничего не происходит. Он из кошачьей породы, решила Мария.
– Могу я чем-нибудь помочь? – спросил Джозеф, заглядывая на кухню.
– Нет, я сама, – ответила Мария, удивляясь своей злости. – Идите назад и очаруйте их всех точно так же, как вы уже сделали тогда на собрании. А мне не нужна ваша помощь. Я и сама хорошо справляюсь.
– Правда? – спросил он, не отводя взгляда. – Так, значит, в этом все дело? Вы хотите показать мне, что вам никто не нужен?
Мария промолчала, не желая это обсуждать. Она продолжала мыть тарелки, пока Джозеф не подошел и не встал рядом.
– Мария!
– Простите? – Она обернулась, держа мокрую тарелку. – Я сделала все не так?
Он взял у нее тарелку и поставил на стол.
– Это я должен извиняться, – заверил он, даже не пытаясь притворяться, что не понял ее.
Она смотрела на него, и в уголках ее глаз начинали скапливаться слезы.
– Я знаю, что не вынесу, если это все повторится. – Она попыталась объяснить: – Прошло так много времени…
– Все в порядке, я понимаю вас. – Он положил руку ей на плечо, видя смятение и боль в ее глазах.
Мария глубоко вздохнула, и он осторожно привлек ее к себе, желая успокоить, словно ребенка. Он не мог не чувствовать ее гибкое тело и не ощущать нежный запах ее кожи и волос.
Мария, ни о чем больше не думая, прижималась к его сильной груди, впитывая его уверенность и силу, пока не поняла, что он, касаясь губами ее головы, что-то шепчет. Она подняла лицо, не осмеливаясь дышать, и посмотрела на его губы.
Их поцелуй был жарок и всепоглощающ. В полной тишине они слились в единое целое, и в ней словно вспыхнуло новое солнце, взамен давно потухшего, пробуждая к жизни желания и чувства.
Мария закрыла глаза. В ней не осталось места ни мыслям, ни сомнениям. Только потом она смогла вспомнить и осознать все детали: его свежий легкий запах, тепло его губ и то, как он нежно обнимал ее.
Вдруг Мария резко оттолкнула Джозефа. Он отпустил ее, но его взгляд все еще не мог оторваться от ее лица.
– Мария, Мария… – шептал он, чувствуя, что нельзя терять это волшебное ощущение единения, которое она подарила ему.
С тихим вскриком она снова приникла к нему, жажда его прикосновений захлестнула ее с новой силой. И они слились в поцелуе так органично и естественно, словно всегда были вместе.
Мария спиной почувствовала край стола, и Джозеф, приподняв ее, усадил на стол. Разведя ноги в стороны, она обхватила его талию и приоткрыла рот. Их поцелуй стал еще глубже, и было уже невозможно сопротивляться охватившему их желанию.
Она открыла глаза, когда его губы скользнули по ее шее, и тут увидела, что все пятеро дам стоят в нескольких футах от них, глядя в изумлении.
Кто-то из них хихикнул, и этот звук остановил Джозефа.
– Уже поздно, – сказала Денни Ламберт. – Нам пора.
– Доброй ночи, леди, – спокойно ответил Джозеф, повернувшись к ним. – Жду не дождусь праздника Дня основания.
– Мы тоже. До свидания. – И дверь за ними захлопнулась.
– Боже мой, – в отчаянии прошептала Мария, сжав руками голову.
Теперь слухи и пикантные подробности разойдутся со скоростью света. Весь город будет перемывать ей косточки. Она пропала окончательно…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Телефон раскалился от звонков уже на следующее утро. Мария ответила только на первый. Звонила ее мать, желая знать, что происходит. А потом Мария выскочила из дома и уехала.
Было прохладно, по земле стелился туман. Она остановила машину и вдохнула всей грудью. Мария любила эти запахи осени: запах земли, прелых листьев и дыма костров. Этот запах напоминал ей о трубке, которую курил отец.
Он умер, когда ей было шестнадцать. Они с отцом понимали друг друга. Он был близок ей так, как никогда не была близка мать. Отец бы не спросил, что происходит между ней и Джозефом. Вероятно, он просто сидел бы в кресле и ждал, пока она сама придет и все расскажет.
В тот вечер она почти сразу же указала Джозефу на дверь. Члены комитета по подготовке ко Дню основания все еще стояли на дорожке и видели, как он спускался по ступеням.
Марии совершенно не хотелось, чтобы дамы решили: между ней и шерифом произошло что-то еще, кроме поцелуя. Ей хотелось, чтобы этот досадный эпизод как можно скорее отошел в прошлое и забылся.
Добравшись до огорода, она занялась погрузкой зелени, надеясь, что физическая работа отвлечет ее. Вокруг нее стояло целое облако пряных запахов. Солнце поднималось, и становилось теплее. Над головой сияло голубое небо без единого облачка.
Мария закончила укладывать в машину последние связки укропа и усталая, но умиротворенная, присела на ограду.
Утро было великолепным, и она хорошо потрудилась, слишком хорошо, чтобы сокрушаться по поводу негодующих Лайтнеров и раздосадованного Джозефа Робертса.
Она закрыла задний борт грузовика и залезла в кабину. По дороге Мария старательно подсчитывала свои прибыли и будущие расходы. Надо ухитриться купить Сэму компьютер. Конечно, основная часть денег уйдет на семена для будущего года, но сколько-то определенно останется…
