Викки почувствовала угрызения совести. А что, если его поцелуй, и вообще все поведение не более чем следствие одиночества.
— Ох, Криспин! — вздохнула она. Он схватил Викки за руки:
— Ты тоже скучаешь по дому?
— Иногда, — согласилась она. Затем оттолкнула его. — Но это не значит, что нужно вести себя таким вот манером.
У Криспина был такой несчастный вид, что Викки подумала, он сейчас разрыдается.
— Ну ладно, — сказал он наконец, — поиграем в твою игру. Поужинаем вместе, выпьем вина, и то хорошо. Но ты обещала больше не упоминать об Адаме, помнишь? И не думать о нем.
— Конечно, — с вызовом ответила Викки и удивилась, почему это не принесло ей облегчения. Вспоминая о прошлой бессонной ночи, она чувствовала, что наяву еще может гнать его от себя, но ночью он все более занимал ее мысли и душу, хотя она еще не была готова признать это. — Что за нелепые мысли у тебя, — постаралась она убедить сама себя. — Ну разумеется.
Криспин только молча посмотрел на нее.
Глава 8
Для них обоих явилось сюрпризом, когда как раз перед окончанием проводимой ими инвентаризации в магазин заявился Хуссейн. Он молча постоял у двери, ведущей в заднюю комнату, потом взмахом руки отозвал Викки внутрь магазина.
— Ну как вам моя невеста? — спросил он ее вкрадчиво.
Викки растерялась.
— Мириам? — спросила она, и когда Хуссейн кивнул, добавила: — Когда вы видели ее последний раз?
Хуссейн пожал плечами:
— Кажется, раньше вас. Кто с вами был? Адам?
Викки кивнула.
— Вообще-то Мириам приходила ко мне, — храбро начала она, надеясь отвести гнев, который зрел в его глазах. — Она попросила проводить ее домой, ну мы и поехали…
— В рабочее время, — резко прервал ее Хуссейн. — Ведь магазин не был еще закрыт, не так ли?
— Нет еще, — ответила Викки равнодушно. — Адама мы встретили, когда ждали автобуса, и он предложил подвезти нас на машине.
— Уж очень все у вас просто.
— Тем не менее это так, — вежливо упорствовала Викки. По крайней мере, с точки зрения Адама все было просто. Это он поцеловал ее и внес сумятицу в ее чувства.
Хуссейн угрюмо смотрел на Викки. В его глазах мелькнуло отчаяние, хотя он сделал запоздалую попытку скрыть это более или менее достойным образом.
— Все же я бы предпочел, чтобы вы не покидали магазин до конца рабочего дня, — наконец проговорил он. — У меня нет претензий к вам обоим, но, по-моему, последнее время у вас появилось слишком много свободного времени.
— У меня? — удивилась Викки.
По лицу Хуссейна пробежала быстрая улыбка.
— У вас. Да нет, на самом-то деле я пекусь не о том. В магазине дела обстоят лучше, чем когда-либо. Да и кто я такой, чтобы распоряжаться вашим свободным временем? Я больше беспокоюсь о Мириам и подумал, что, может быть, она поделилась с вами…
Викки покачала головой. Ей стало жаль Хуссейна, по ее мнению, с ним поступили не справедливо, но она почти ничем не могла ему помочь. Она знала, что Мириам влюблена в Адама и что никто не заставит ее выйти за Хуссейна, хоть он уже и заплатил ее отцу калым. Но разве могла она сказать все это Хуссейну? Пусть он сам все узнает.
— Совсем ничего? — Он с надеждой посмотрел на Викки.
— Совсем! — подтвердила она грустно. Хуссейн был явно обескуражен и постарался переменить тему:
— Ну, а что у вас здесь интересного?
Криспин просунул голову в дверь:
— Вас интересует торговля или творчество?
— И то и другое, — меланхолично ответил Хуссейн.
Криспин принес маленький флакон и не спеша снял крышку.
— Понюхайте! — протянул он флакон Хуссейну. — Ну как?
Хуссейн поднес флакон к носу, и выражение его лица тут же изменилось. Тогда он капнул немного жидкости на пальцы и вдохнул.
— Это произведение искусства! — вскричал он. — Кто это сделал? Отвечайте немедленно!
Криспин рассмеялся и подмигнул Викки:
— Наш гений, кто же еще? Она приготовила эти духи для Умм-Яхьи.
— Опять это семейство! — поморщился Хуссейн, но его недовольство быстро сменилось интересом. — Великолепно! Но почему именно для этой женщины?
— Просто она очень добра ко мне, — объяснила Викки.
— Добра, разумеется. Но ведь это деньги! Вы ей дали какие-то права?
Викки скрыла улыбку.
— Конечно. Это ее духи, и поэтому о правах вам надо договариваться с ней.
Хуссейн схватился за голову:
— Вы, верно, с ума сошли. Не хватало еще, чтобы женщины ударились в бизнес. Что она в этом понимает? Скажите мне, что?
— Духи ей понравились, — сказала Викки осторожно. — Этого мало?
Хуссейн покачал головой:
— И вы всерьез полагаете, что я должен советоваться с этой женщиной, прежде чем пускать духи в массовое производство?
— Вот именно. Полагаю, — стояла на своем Викки. — Я отдала их ей, и она должна что-нибудь с этого получить. Я вовсе не рассчитываю, что у духов будет бешеный успех, но мне бы хотелось, чтобы Умм-Яхья получила от них какую-то прибыль.
Хуссейн застонал, но предвкушение будущего триумфального успеха новых духов перевесило его досаду.
— Ну хорошо, зайду к Георгиосу вечером, — пообещал он. — С ним легче говорить о деньгах, чем с его женой. Я должен срочно послать духи в Лондон. Али будет рад, что вы оба так здорово здесь развернулись…
— Я тут ни при чем, — отозвался Криспин. — У меня талант иной.
— Какой же? — спросил араб машинально.
— Реализация товара! — воскликнул Криспин с внезапным энтузиазмом. — Вот моя стихия. Никто не продаст товар лучше меня. К тому же я неплохой дизайнер. Упаковка, флаконы и все такое прочее… Вот подождите и увидите.
Хуссейн в изумлении смотрел на него.
— Вы что, сговорились? Все уже решили еще до моего прихода?
Викки хмыкнула. Мужчины посмотрели на нее с яростью, но вдруг сами стали смеяться.
— Мы разбогатеем! — воскликнул Хуссейн. — Мы все станем богаты. Как может быть иначе? Конечно, все в руках Аллаха, но мы должны быть богаты. Мы не имеем права потерпеть неудачу!
Они с Криспином захлопали друг друга по спине.
— Это надо отметить, — предложил Криспин, тоже взволнованный. — Слушайте, мы с Викки собирались вместе поужинать сегодня, почему бы вам не пойти с нами?
Хуссейн воздел руки к небу:
— Нет-нет, вы должны пойти ко мне! Только так! — Он с тревогой взглянул на Викки. — Как вы полагаете, это будет нормально, если вы пойдете?
