— Даже если она самоубийственна?
— А разве критикуют что-то хорошее?
— Поняла. Никаких высказываний по поводу вождения. А могу я сама сесть за руль?
— Нет. За рулем мужчина. Всегда.
— А если это моя машина?
— У тебя есть машина?
— Нет.
— Тогда даже обсуждать нечего.
— А если я куплю машину?
— За рулем мужчина. Всегда!
— В этот момент включился зеленый свет, но Джек не осознавал этого, хотя смотрел на светофор, пока сзади не засигналили. Он разозлился, дернул рычаг передачи и рванул вперед.
— Что же делать, если мужчина водит машину, как сумасшедшая летучая мышь в яркий солнечный день?
— Не встречайся с ним.
— Да, но я не узнаю этого, пока не сяду с ним в автомобиль.
Впереди давно уже горел зеленый, и Джек заранее притормозил, ожидая, что тот вот-вот сменится желтым. Но не тут-то было. Джек буквально подполз к светофору и остановился, и только тогда загорелся желтый свет. Сзади раздраженно сигналили, а в зеркало заднего вида он заметил выразительные жесты в свой адрес.
Он утратил контроль не только над своим либидо, но также навыки вождения автомобиля.
— Я рада, что у нас с тобой ненастоящее свидание, — сообщила Кэтрин в полной тишине. — Потому что считаю, что тебе стоит попрактиковаться в вождении, а если бы все было по-настоящему, то мне нельзя было бы так сказать, да?
Что-то она разговорилась.
— Да.
Светофор переключился на зеленый, и конечно же сзади снова раздались возмущенные гудки. Джек с трудом подавил желание двигаться со скоростью пятнадцати миль в час.
— Могу я узнать, куда мы направляемся? — полюбопытствовала молодая женщина.
— Ты должна была спросить прежде, чем садиться в машину! — рявкнул он в ответ.
— Но ты же не сказал мне, — возразила Кэтрин.
— Ты не спрашивала.
— Ты не разрешил!
— Послушай, я хочу сказать, что девушка не должна садиться в машину, пока не узнает, куда ее повезут.
Кэтрин немного помолчала, потом потребовала:
— Останови машину!
— Кэтрин…
— Останови! Я хочу все сделать, как следует. Думаю, ты прав. Надо обговаривать все детали заранее, тогда это будет больше похоже на свидание, чем на совместный ужин двух коллег, когда один пытается отблагодарить другого за помощь в работе… Или отделаться от него кружкой пива, — мрачно закончила она. Джек улыбнулся, потом засмеялся. — Так-то лучше. Ты ведешь себя очень странно. Я как раз собиралась сказать об этом…
— Я не странный. Я просто немного… — Сексуально озабочен, подумал он, но благоразумно сказал другое: — нервничаю.
— Почему?
Она не кокетничала, она искренне не понимала, это Джек знал совершенно точно. И еще он знал, что стал жертвой внезапного и крайне сильного влечения, которое не мог объяснить, да и не хотел. Единственное, чего он хотел, — это чтобы Кэтрин ощутила такое же сильное влечение к нему. Но либо она ничего не чувствовала, и это сильно уязвляло его мужскую гордость, либо хорошо прятала свои эмоции, много лучше, чем удавалось ему.
Его ощущения были примерно такими, какие испытывает человек, выпивший очень много крепкого черного кофе без сахара, и которому преподнесли на блюде кусок теплого ароматного яблочного пирога. Этим куском пирога и была для него Кэтрин. Джек даже почувствовал чудесный аромат корицы.
— Это из-за работы, — вздохнул он.
— Хочешь рассказать мне?
Почему бы и нет, в конце концов?
— Владелец «Фантома», ну, «роллса», над которым я сейчас работаю, сегодня опять звонил и ворчал по поводу того, как долго я им занимаюсь. Это была правда, и это определенно беспокоило бы Джека, не будь его голова занята Кэтрин. — Но я заранее обговорил сроки, и пока еще они не нарушены. И это несмотря на то, что некоторые детали оказались в много худшем состоянии, чем я предполагал, и мне приходится подключать знакомых, чтобы найти им замену. Знаешь, их нельзя делать заново, это будет не то. Все должно соответствовать году изготовления, иначе получится халтура. Конечно, это стоит денег, но владелец заранее согласился на расходы. Нельзя иметь такой автомобиль за пару фунтов. Я не занимаюсь ремонтом, я восстанавливаю автомобили.
— А в чем разница?
— В том, чтобы все детали были подлинные, кроме, естественно, краски. Тогда это будет настоящий «Фантом» тридцать четвертого, а не семьдесят второго года выпуска.
— Понимаю. А если ты не найдешь нужной замены, тогда что? Поставишь недействующую деталь?
— Тогда… — Джек взглянул на Кэтрин и заметил, что та ухмыляется. — Ты что, смеешься надо мной?
— Нет, мне правда интересно. Ну ладно, немножко смеюсь, потому, что ты вдруг стал такой брюзгливый.
— Подобные люди действуют мне на нервы.
И Джек еще немного рассказал ей о владельце «Фантома З». Обычно он никогда не делился проблемами, которые возникают с заказчиками. Но Кэтрин располагала к разговору, и Джек удивился, когда вдруг понял, что ему стало значительно легче после того, как он излил свои эмоции.
— Ну, я полагаю, у тебя есть контракт, — заметила Кэтрин. — Что этот заказчик может сделать?
— Он может приостановить работу, и это чудо останется железной рухлядью, вот что! И все из-за нескольких лишних сотен фунтов! Такой роскошный автомобиль можно будет отправить только на свалку!
— Мне кажется, что ты больше волнуешься не из-за того, что потеряешь клиента и заработок, а из-за того, что «роллс-ройс» не предстанет в своем первоначальном виде. Ведь даже если владелец отвезет машину еще к кому-то…
— Нет. Никто не возьмется за автомобиль, которым занимался я.
— Значит, ты не можешь пережить мысли, что этот автомобиль никогда уже не будет… жить?
Верно Именно этого он и не мог перенести. К тому же Кэтрин правильно сказала: не будет жить. Потому что он относится к машинам, как к живым существам, которых лечит и возвращает к настоящей, полноценной жизни. И она это поняла. Потрясающе! Они провели вместе не больше часа, и Кэтрин — единственная, кроме его родных, — поняла, что же заставляет его заниматься тем, чем он занимается.
— Точно!
— А твоя компания не может выкупить автомобиль? — спросила она. — Тогда ты сможешь заниматься им сколько угодно, а потом выгодно продашь.
Джек покачал головой.
— У меня нет пока таких средств.
Несколько минут они ехали в молчании, но это было уютное, приятное, почти дружеское молчание, а не тягостная, гнетущая тишина после ссоры. Джек думал о «роллс-ройсе», а не о Кэтрин, что значило — он приходит в себя.
